Она пришла в странное возбуждение.

— Майкл, он будет ждать внизу, не так ли? Альварец? Если вам удастся найти такси, может быть, мы успеем доехать туда первыми и предупредить Пола?

Шейн щелкнул пальцами:

— Олл-райт, попытаемся. Одевайтесь.

Она подбежала к шкафу и сорвала с вешалки одежду, затем выдвинула ящик. С охапкой одежды она устремилась в ванную.

— Не закрывайте дверь! — предупредил Шейн.— Мне надо вас еще кое о чем спросить. Скажите, вы сами или Пол знали Альберта Воттса.

— Кого? — донеслось до него из-за полуприкрытой двери.— Вы имеете в виду того англичанина, которого убили?

— Да. Его. Имел ли он какое-то отношение к контрабанде?

— Пытаюсь сообразить,— сказала она после короткой паузы.— Не знаю как. Его работа была связана с туристским агентством, не так ли? Странный такой человек с усами, толстуха-жена. Однажды мне пришлось с ним танцевать, кстати, против его желания. Он ужасно страдал, потому что нас толком не представили друг другу. По всей вероятности, для него это было нешуточным переживанием. Такой безобидный маленький человечек, и вдруг его убивают.

Неожиданно она появилась в проеме двери. На ней уже была юбка, блузка лишь накинута на плечи.

— Майкл, уж не воображаете ли вы, что Пол причастен к ЭТОМУ?

Шейн закурил сигарету.

— Воттс совершил поездку в Майами, чтобы выяснить, сколько таможенные службы платят осведомителям. Немного позже Мэллоу получил от него телеграмму, указывающую на Пола Слейтера. Вот каким образом арестовали Пола. Когда ребята Мэллоя смогли найти в багаже Пола всего лишь жалкие часики, они «списали» Воттса как недотепу, лишенного чувства пропорциональности. Что касается Пола, то с ним тоже обошлись весьма мягко. Если бы не эти детали, с Пола не спускали ни на минуту глаз, пока он находился в Штатах. Ну а Воттса прикончили, так что он не сумел даже получить в таможне деньги.

Только тут Марта сообразила, что она полуодета, и снова скрылась в ванной. Шейн услышал ее голос:

— А Джек-то думает…

— Что еще он мог думать? Здешняя полиция не знает про телеграмму. Джек хотел, чтобы я здесь хорошенько поразнюхал, поскольку его не удовлетворили часовые механизмы в багаже Пола. Только после этого он посчитает дело закрытым. Да и убийство Воттса тоже остается непонятным.

Марта снова открыла дверь.

— Но, Майкл, он же был пьян, не так ли? В газетах сказано, что это показал анализ крови. Все считают, что он ввязался в драку в каком-то баре. Он был членом этого идиотского комитета, который так сильно придирается к туземцам. Он наверняка сделал несколько нелестных замечаний, и те вышли следом за ним на улицу и убили.

— Все это возможно,— сказал Майкл,— но после того как в полиции узнали про телеграмму Мэллоу, они не считают это вероятным. И есть два момента в отношении этой пятисотдолларовой премии. Если такой простачок, как Воттс, может сообщить на таможню про часовые механизмы, он, значит, мог знать о крупной контрабанде. Вот почему Мэллоу не покидает мысль, что эти механизмы были у Пола лишь для маскировки, на самом деле он переправлял что-то крупное, что они не сумели обнаружить.

Марта застегнула пуговицы на блузке и засмеялась.

— Воистину дикое предположение. Вы можете передать Джеку от моего имени, что Пол был связан с мелкими контрабандистами. Или же это хорошо охраняемый секрет. Серьезно, Майкл, мне кажется, что это-то я знаю. Я понимаю, что содержать одновременно двух женщин весьма накладно, но, господи, я могу продемонстрировать тебе его носки. Они все штопанные. Его шорты уже давно пора пустить на тряпки. А что касается попытки кого-то убить? Нет и нет!

Она покачала головой.

— Перестаньте об этом думать. Он не в состоянии где-то прятаться и ждать, когда кто-то появится, чтобы нанести удар сзади по голове. Если бы на карту была поставлена большая сумма денег, к тому же если бы он знал, что его не поймают, возможно, он и уговорил бы себя попытаться. Но что-нибудь непременно бы пошло не так. Либо он поспешил бы, либо, наоборот, запоздал бы с ударом, если бы вообще дело дошло до удара… И я рада, что он вот такой человек.

— Убийство произошло неделю назад, в среду,— сказал Майкл,— где-то между шестью вечера, когда Воттс ушел из конторы, и половиной первого ночи. Вам известно, где Пол был в это время?

Она улыбнулась.

— Конечно. Иногда мы гуляем врозь в дневное время, но мы всегда встречаемся за обедом и проводим вечер вместе. У нас десятки излюбленных мест, это куда дешевле, чем ходить в рестораны. Время от времени, примерно раз в две-три недели, отправляемся за изделиями местных ремесленников. Но на прошлой неделе, кстати…

Она надевала на ноги туфли на широких каблуках, но вдруг неожиданно выпрямилась, лицо у нее как бы застыло:

— В один из дней на прошлой неделе, но не в среду — впрочем, я могу посмотреть.

Она надела вторую туфлю и подошла к небольшому письменному столу, порылась в бумагах и отыскала отрывной календарь. Она стояла спиной к Майклу, но детектив понял, что она нашла нечто еще до того, как она повернулась к нему.

— Это была среда,— сказала она,— я наняла машину и отправилась в одну деревню, где мы знаем людей, которые делают замечательные чаши… Знаете, я была уверена, что я ездила туда раньше, во вторник или даже в понедельник. Мне не хотелось платить за ночлег, поэтому я вернулась в тот же вечер. Примерно в одиннадцать часов. Но это ничего не значит, Майкл, мы просто должны спросить у Пола, что он делал…

Помолчав, она беспомощно продолжала:

— Нет, мне он сказал, что сделал себе несколько сэндвичей и отправился на длинную велосипедную прогулку. Если только он не соврал мне, а в действительности провел время с этой девкой. Но, Майкл, все это чепуха. Этого он не делал, даю голову на отсечение. Почему контрабанду должен был везти Пол, даже если его имя значилось в телеграмме? Почему не Альварец? Скорее можно заподозрить его. Он мог узнать про Воттса. Конечно, сам бы он не стал заниматься, кого-нибудь нанял бы. Полагаю, вы узнаете, что Луис Альварец в тот день находился в самом многолюдном месте, у него найдется два десятка людей, которые расскажут о его действиях по минутам.

Она сбросила с ноги свои нарядные туфли и отыскала другую пару на низких каблуках и стала распутывать шнурки, но пальцы ее не слушались Она старалась говорить спокойно, однако он видел, как она взволнована.

— Признаться,— говорила она,— я испытывала нечто вроде восхищения Полом, когда он заработал такую огромную сумму за операцию с духами. Но теперь! Господи, Майкл! Альварец думает, что Пол его ограбил. Воттса убили за что-то, куда более незначительное!

Она была на грани истерики. Дернув слишком сильно за один из шнурков, она разорвала его.

— Пошли! — сказал Шейн.— Альварец, по всей вероятности, уже беспокоится.

— Майкл, прошу вас, выясните, кто же убил Воттса. Я понимаю вас. Если вы этого не сделаете, они обвинят в этом Пола. Я чувствую это.

— Скажите мне одну вещь. Вы еще хотите сохранить ваш брак?

Она прямо посмотрела ему в глаза.

— Не знаю, Майкл. Для меня это явилось настоящей пощечиной. Я имею в виду его измену. Что бы ни случилось, мое отношение к нему не может быть прежним. Сегодня он обещал мне порвать с Альварецом. Если я узнаю, что он мне солгал… Майкл, я не знаю. Мне кажется, что я в него все еще влюблена. Возможно, всегда буду его любить. Я бы не хотела, чтобы с ним случилось что-то плохое. Но спросите меня, хочу ли я по-прежнему быть его женой после того, как я узнала правду?

Шейн вынул новую сигарету.

— После того как все кончится, дадите ли вы мне полный отчет об его операциях?

Она не колебалась.

— Да, Майкл. Конечно, было бы отвратительно прочитать об этом в газетах, я надеюсь, что вы этого не сделаете. Но я хочу покончить с этим кошмаром. Раз и навсегда.

Она порылась в своей сумочке и достала фунтовую банкноту.

— Зачем это? — спросил Шейн.

— Если кто-то спросит у вас, есть ли у вас клиент, разве вы не хотите на полном основании ответить «да»?