Вскоре коньяк подействовал. Он приподнялся на локте.

— Стало лучше… Где ваш телефон?

— В спальне, если вы сможете туда добраться.

— Смогу.

Он поднялся, какое-то мгновение постоял, покачиваясь и ухватившись за спинку стула.

— Хотите, чтобы я помог? — спросил Шейн.

Альварец покачал головой и тремя огромными шагами добрался до двери в спальню. Там он снова отдохнул, собрался с силами и ринулся вперед, чтобы свалиться на кровать.

Шейн принес ему телефон.

Верблюд подождал, тяжело дыша. Через несколько минут он смог вызвать телефонистку.

Шейн снял свой нарядный белый пиджак, на котором пальцы Альвареца оставили грязные пятна, и переоделся в серый спортивный костюм, в котором приехал из Майами. Альварец нетерпеливо тряс телефон.

— Что случилось с этой проклятой телефонисткой? Шейн, добудьте мне льда. Боль настолько невыносима, что я ничего не соображаю. А мне это необходимо. Заверните лед в полотенце… На худой конец, просто намочите какую-нибудь тряпку холодной водой.

Детектив отправился на кухню, проверил, есть ли кубики льда, залив формочку холодной водой, и не закрыл кран. Сам же тихонечко вернулся в гостиную послушать, о чем говорит его гость. К сожалению, тот говорил быстро-быстро по-испански. Ничего не поняв, Майкл вернулся в кухню.

Холодильник был старой конструкции, требовалось еще прогреть снизу формочку, чтобы кубики выпали на тарелку. В конце концов он завернул с десяток ледышек в полотенце и отнес их в спальню, где обрадованный Альварец схватил повязку и прижал к вискам.

— Да, да,— произнес он в трубку уже по-английски.— Но вчера. Вчера! Я хочу знать его слова в точности. Говорил ли он, что пока еще не решил, сделает ли это? Что именно он говорил?

Шейн вернулся в гостиную и снова принялся за коньяк.

— А в конце? — спросил Альварец.— Ну и чем все кончилось? Вы убедили его?

Какое-то время он слушал.

— Олл-райт,— заговорил он снова.— Это я понимаю. И все же у вас ощущение, что он сделает так, как запланировано? Это важно. Я должен знать точно.

Опять долгая пауза.

— И сегодня по телефону?

Очередная пауза была еще длиннее, наконец он заговорил:

— Нет, нет. Я вас не критикую. Он — трудный человек, но вы с ним должны справиться. Когда вы снова его увидите?

Почти сразу же Альварец воскликнул:

— Если он вернется назад? Что вы имеете в виду? Как это «если он вернется назад»? Он не может уехать из Сент Элбанса. Но когда? Каким образом?

Он ждал ответа.

— В полночь! Почему вы мне не сказали? Пресвятая Богородица, это же через пять минут… Я не могу… Обождите минутку у телефона.

Мускулы Шейна напряглись.

В комнате Альварец медленно говорил:

— Позвоните в аэропорт. Пусть они позовут к телефону Слейтера. Настаивайте на том, что вам нужно с ним поговорить, не позволяйте им от вас отделаться. Скажите ему, что он должен немедленно вернуться к вам. Вы ранены. Нет, нет. Этого недостаточно. Его жена с ним не едет?

Шейн наливал себе коньяк, пока Альварец выслушивал ответ.

— Хорошо, хорошо,— уже более уверенно заговорил тот.— Если они поссорились, она не поедет в аэропорт его провожать. Что вы скажете, если этот злодей сеньор Альварец запустит когти в невинную блондинку Марту Слейтер, не поспешит ли Пол ей на выручку? Не отвечайте. Возможно, он просто засмеется, но все же надо попытаться. Вы говорите, он чувствует себя страшно виноватым из-за этих встреч с вами? А теперь у него усилятся угрызения совести из-за ссоры. Да, надеюсь, что я сумею зацапать Пола Слейтера, и он пожалеет, что ударил Луиса Альвареца гаечным ключом… Что? Мне безразлично, верите вы этому или нет. Если бы у вас так болела голова, как у меня, вы бы не то запели. Кладите трубку…

Шейн слышал, как тот снова связывается с телефонисткой. Судя по звукам, он торопливо что-то листал, наконец, назвал номер. Через минуту он заговорил, и голос звучал требовательно и настойчиво:

— Хэлло, хэлло. Говорят из полицейского управления. Слушайте меня внимательно. В полночь в США отлетает самолет. Я не знаю компанию или имя пилота. На нем летит американец по имени Слейтер. С-л-е-й-т-е-р. Я должен с ним немедленно поговорить. Немедленно. На карту поставлена жизнь.

Можно было понять, что ему возражали, но Альварец начальственно поднял голос и подавил сопротивление.

— Это непредвиденный случай, крайняя необходимость. Наплевать на все ваши правила и постановления. Ему нельзя улететь. Вы поняли? Прекрасно.

Он постучал пальцами по спинке кровати и крикнул:

— Шейн! Есть еще коньяк?

Шейн поднялся, продемонстрировав пустую бутылку.

— Хотите моего?

— Нет, нет.

И в трубку:

— Он идет? Олл-райт, да. Я жду.

Он наклонился над трубкой, губы у него оттянулись назад, на лице появилось злобное выражение. Почувствовав на себе взгляд детектива, он поднял голову, и Шейну пришлось вернуться к коньяку.

— Это не полиция. Нет, это твой старый приятель и бывший партнер по бизнесу, Пол,— заговорил Альварец ровным голосом.— Я говорю бывший, потому что после сегодняшнего вечера мне почему-то кажется, что наши деловые связи закончились. Как получилось, что ты не соизволил предупредить меня о своем отъезде? Сожалею, но вынужден его отменить.

Шейн напряженно слушал.

Альварец говорил:

— Я не понимаю такого тона в разговоре со мной, Пол. Конечно, это мое дело, что ты делаешь и чего не делаешь. Я очень огорчился, узнав, что тебе пришлось лететь к матери. Должно быть, она очень тяжело заболела, раз ты не нашел времени попрощаться со своими старыми друзьями. Горе затуманило твой разум.

Голос его стал более твердым:

— Неужели ты на самом деле думаешь, что можешь просто так улизнуть?

Последовало минутное молчание.

— Что, действительно? — злорадно переспросил Альварец.— Конечно, тебе не терпится бежать. Мне понятны твои чувства… Как ты думаешь, почему я тебе позвонил? Уговорить тебя возвратить то, что ты у меня украл? Я не такой простачок. Или же ты воображаешь, что я надеюсь держать тебя у телефона, пока мои люди будут добираться до аэропорта? Я подумал об этом, но им не успеть. Да они и не прорвутся на летное поле. Нет, я сделал нечто более умное. Твоя жена здесь, со мной.

Выслушав ответ Слейтера, он неприятно рассмеялся.

— Спокойно, спокойно. Она в полном порядке, хотя нам пришлось ее несколько раз стукнуть, прежде чем она согласилась отправиться с нами. Я бы разрешил тебе поговорить с ней, но я опасаюсь, что она станет уговаривать тебя осуществить свой побег. Она очень дерзкая, кстати говоря. Оставила царапины у меня на лице. И этим вызвала мое восхищение, Пол. Уверяю тебя, с ней ничего плохого не случится, если ты бросишь глупости. Приезжай ко мне, мы поговорим обо всем спокойно и придем к разумному решению.

Через минуту он продолжил:

— Мне ясна твоя позиция. Речь идет о большой сумме денег, ты хочешь все рассчитать и подсчитать. Если ты вернешься на самолет, что страшного произойдет, в конце концов?

В его голосе появились пронзительные нотки:

— Ты больше ее не увидишь, Слейтер! Вы поссорились. Это маленький остров, новости разносятся быстро. Мне все об этом известно. Ты вел себя глупо с другой женщиной. Возможно, тебе безразлично, если твоя жена умрет. Возможно, ты этому даже обрадуешься? Но я вынужден воспользоваться этим шансом.

Он снова послушал.

— Я не осмелюсь? Ты ошибаешься. Если я тебе что-то пообещаю, а ты не обратишь внимания на мои слова, мне придется это сделать, потому что в дальнейшем на мои угрозы никто не станет обращать внимания. Любой воришка на острове вообразит, что он может безнаказанно ограбить Луиса Альвареца. Пусть это звучит мелодраматично, но я поступлю так: отправлюсь с ней на своей лодке в море. Через какое-то время вернусь, но уже один, без твоей симпатичной жены, без ножа для устриц и без якоря.

Он снова замолчал, а когда заговорил, в его голосе Шейн уловил слабые нотки облегчения: