Страаша выпрямился.

— Щит Хаоса. Ах, да. Он принадлежит бывшему богу, не так ли? Но его замок совершенно неприступен.

— Почему так?

— Он расположен на вершине скалы, высокой и одинокой горы, и ведут к нему сто тридцать девять ступеней. На этих ступенях растут сорок девять древних бузинных деревьев, и ты должен особенно остерегаться их. Также его охраняет гвардия из ста сорока четырех воинов. — Воинов, естественно, я должен опасаться. Но при чем здесь бузина?

— Каждое деревце содержит душу одного последователей Мордаги, которые были таким образом наказаны. Это очень опасные деревья — они готовы лишить жизни любого, попавшего в их владения.

— Сложная задача — добыть этот щит, — стал вслух размышлять Эльрик. Но я все же должен решить ее, ведь без Щита цель Судьбы не будет выполнена. А с ним я смогу отомстить тем, кто командовал Флотом Хаоса, и Ягрину Лерну, который действовал вместе с ними.

— Убей Пайара, Повелителя Флота Преисподней, и без него флот развалится сам собой. Его жизненная энергия заключена в голубом кристалле, расположенном в верхней части его головы, и уничтожить его можно только этим оружием, созданным специально для этой цели.

— Спасибо тебе за информацию, — вежливо поблагодарил Эльрик. — Когда придет время, я воспользуюсь ею.

— Что ты собираешься делать, Эльрик? — спросил Дайвим Слорм.

— Выбраться отсюда как можно быстрее и добраться до Щита печального гиганта. Я должен сделать это. Если я не сделаю этого, то следующая битва станет повторением той, которую мы проиграли сегодня.

— Я пойду с тобой, Эльрик, — произнес Мунглум.

— Я также, — сказал Дайвим Слорм.

— Нас должно быть четверо, если мы хотим соответствовать прорицанию, — сказал Эльрик. — Но я не знаю, что стало с Карганом.

Мунглум опустил глаза.

— Ты ничего не заметил?

— Заметил что?

— На борту флагмана Ягрина Лерна, когда ты прорубался, пытаясь достичь главной палубы. Ты ведь не знал тогда, что с тобою делал твой меч? Эльрика вдруг охватило сильнейшее волнение.

— Нет, но я… я не мог УБИТЬ ЕГО?

— Увы!

— Боже! — Эльрик вскочил и забегал, закрутился по залу, заламывая руки. — Этот дьявольски выкованный клинок требует своей платы за то, что служит мне. Теперь он жаждет выпить души моих друзей! Это чудо, что вы двое еще со мной!

— Я думаю, это произошло случайно, — сказал Мунглум примиряюще.

— Горе, горе мне без Каргана! Он был хорошим другом!

— Эльрик, — сказал Мунглум грустно. — Ведь ты понимаешь, что смерть Каргана от тебя не зависит. Это судьба.

— Ну, почему, почему я всегда должен быть исполнителем судьбы? Мне страшно перечислить имена друзей и верных союзников, души которых украл этот меч. Я ненавижу его уже за то, что он крадет даже подлые души, чтобы поддержать мои жизненные силы. Но что он покушается на моих друзей — это невозможно вынести! Мне уже наполовину понятно, как добраться до самого сердца Хаоса и как там принести нас обоих в жертву! Вина косвенно лежит на мне, ведь если бы я не был так слаб, я должен был носить этот меч, и многие из тех, кто поддерживал меня, были бы сейчас живы.

— При этом главное предназначение клинка кажется вполне благородным, — сказал Мунглум с глубоким сомнением в голосе. — Ах, мне так трудно все это понять — парадоксы, парадокс, умноженный на парадокс. Боги либо безумцы, либо они настолько проницательны, что нам не дано понять их мышление.

— Во все времена трудно было осознать величие грандиозной цели, — заметил Дайвим Слорм, — тем более, что мы так страшно сжаты, что у нас нет даже мгновения, чтобы осмыслить происходящее. Но мы должны драться вновь и вновь, забывая даже, из-за чего все это началось.

— Велика цель или нет, все равно, — горько улыбнулся Эльрик. — Если мы игрушки в руках богов, то может быть, сами боги — дети?

— Эти вопросы не представляются сейчас серьезными, — сказал Дайвим Слорм со своего места.

— В конце концов, — заявил Мунглум Эльрику, — будущие поколения будут благодарны Буреносцу, если он выполнит свое предназначение.

— Если Сепириту прав, — сказал Эльрик, — то будущие поколения не будут помнить никого из нас — ни людей, ни мечей!

— Возможно, не полностью, но в глубине своих душ они будут помнить о нас. О наших подвигах будут рассказывать в легендах, и герои в них будут носить другие имена.

— Они забудут нас полностью, это я вам обещаю, — вздохнул Эльрик. Беспокойство, вызванное бесполезностью их дискуссии, стало нарастать, и вдруг Морской Король встал со своего трона и произнес:

— Пошли, я выведу вас отсюда на землю таким образом, каким привел сюда, если вы, конечно, не против. — Нет, — сказал Эльрик.

Пошатываясь от слабости, они выбрались на берег Острова Пурпурных Городов, и Эльрик обернулся, обращаясь к Морскому Королю, который остался на отмели:

— Я благодарю тебя за то, что ты спас нас, Лорд Моря, — произнес он с глубоким уважением. — Спасибо тебе также за то, что ты рассказал мне о Щите Печального Гиганта. Этим, вероятно, ты дал нас счастливую возможность разделаться с Хаосом, изгнав его с моря и даже с суши.

— Да, да, — закивал Морской Король. — И если тебе удастся сделать это, и моря будут очищены от сил Хаоса, то это значит, что не будет нас — тебя и меня, не так ли?

— Так.

— Тогда пусть так и будет. В конце концов я устал от своего долгого существования. Но иди, теперь я должен вернуться к своему народу. Надеюсь нам удастся выстоять еще немного против Хаоса. Прощай!

И Морской Король, погрузившись в воду, исчез в набежавшей пенной волне.

Когда они все же выбрались в форт Вечера, герольд выбежал им навстречу, чтобы помочь.

— Как прошла битва? Где флот? — спросил он у Мунглума.

— Уцелевшие еще не вернулись?

— Уцелевшие?… Значит…

— Мы разбиты, — холодно отрезал Эльрик. — Моя жена еще здесь?

— Нет. Она уехала в Каарлаак сразу же после отплытия флота.

— Отлично. У нас еще есть время, чтобы выстроить новую защиту против Хаоса прежде, чем они доберутся в такую даль. Сейчас нам нужны пища и вино. Мы должны обсудить план новой битвы.

— Битвы, мой господин? С кем мы будем бороться?

— Мы еще посмотрим, — сказал Эльрик, — еще посмотрим…

Позднее они вышли встретить остатки флота, вернувшиеся в гавань. Мунглум был совершенно деморализован.

— Всего несколько кораблей, — сказал он. — Это черный день.

Позади него в крепостном дворе раздались гулкие звуки.

— Вестник с континента, — сказал Дайвим Слорм.

Они спустились вниз во двор и через некоторое время увидели лучника в ярко-алых доспехах, ведущего за собой на поводу лошадь. Его худое изможденное лицо было покрыт шрамами. Он шел, качаясь от слабости.

— Ракир! — Эльрик был поражен. — Ты же командовал Ильмиорской гвардией. Почему ты здесь?

— Мы бежали. Теократ подготовил не один флот, а два. Второй прошел по Туманному морю и неожиданно напал на нас. Наша оборона была опрокинута. Хаос вторгся, и мы были обращены в бегство. Враги высадились менее чем в сотне миль от Бакшаана и продвигаются через всю страну, — хотя «продвигаются» — это не то слово, вернее сказать «текут». Вероятно, они предполагают встретиться с армией Теократа где-то в этих местах.

— А-а-а, мы же совершенно разбиты, — и Мунглум, задыхаясь, замолчал.

— Мы должны иметь этот Щит, Эльрик, — сказал Дайвим Слорм.

Эльрик застыл, сердце бешено стучало.

— Любые дальнейшие попытки бороться с Хаосом обречены на неудачу, пока у нас нет защиты. Ракир, ты хочешь быть четвертым человеком из пророчества?

— Что за пророчество?

— Объясню позже. Что тебе нужно, чтобы вновь отправиться в путь?

— Два часа сна, и я буду готов. — Хорошо. Два часа. Готовьтесь, друзья, мы отправляемся за Щитом Печального Гиганта.