Глаза вождя сузились, он подошел к шаману и стал тихо шептаться с ним. Затем послышался высокий голос Гога — он стал выкрикивать распоряжения.

— Доставьте ее в мою повозку. Крепко свяжите, чтобы она ничего не натворила. Я узнаю у богов, как лучше вызволить принца Хема. Вам не следует бояться этой женщины. Ее заклинания — это детские игры по сравнению с моими способностями. — Его глаза с тяжелыми веками были безжизненными, как у каменной статуи. — Если она любимица царя, то, я думаю, он будет рад получить ее обратно в любом виде.

Ее схватили грубые руки. Сопротивляться было бесполезно. Роксану притащили в лагерь и бросили в повозку. Ей не дали ни еды, ни воды, оставив в полумраке на куче кишащих блохами шкур животных.

Через несколько часов, в повозку запрягли волов. Вокруг слышались голоса женщин и детей, но внутрь повозки никто так и не заглянул.

Долгое время не происходило ничего, кроме однообразного движения, да еще гудели назойливые насекомые. Конечности Роксаны онемели от кожаных ремней, раненая рука болела, а качка при движении повозки вызывала такую тошноту, что впору было подумать о беременности.

Александр мечтал о сыне. Она не принимала никаких предупреждающих беременность средств, но не была уверена, что хочет подарить ему ребенка. Если она родит царю наследника, македонец никогда не оставит ее в покое. Даже если бы она не попала в плен к скифам, ее будущее оставалось бы неопределенным. Она задумывалась над тем, какие чувства испытывала бы к ребенку Александра. Впрочем, Роксана не могла разобраться и в том, как она относится к самому Александру. Возможно, лучше было оставить некоторые вещи на волю богов.

К концу дня она услышала голос, приглушенный толстыми стенками повозки.

— Слушай, чародейка! Это Чаба. Не верь моему отцу. Не важно, что он обещает, но ты никогда не вернешься живой к мужу. Шаман желает видеть тебя в своей постели.

— Помоги мне бежать.

— Не могу. Я не доверяю тебе, но если смогу сохранить твою жизнь, то сделаю это. Однако не жди, что я снова буду рисковать своей шкурой.

— Чаба, подожди!

Он ушел, а она попыталась ослабить путы, но они оказались слишком крепкими.

На закате повозки остановились, и вскоре Роксана ощутила запах костров, на которых готовили пищу. Казалось, прошла вечность до того, как круглолицая женщина принесла ей миску с вареным мясом и бульоном.

— У меня есть нож, — предупредила она Роксану. — Если ты попытаешься сглазить меня, я перережу тебе глотку.

— Спасибо за еду. — Роксана взяла деревянную миску связанными руками и стала прихлебывать жирный бульон. — Можно воды?

— Я дам тебе воды. — Женщина бросила Роксане в лицо чашу с водой и, смеясь, попятилась из повозки.

Запястья Роксаны кровоточили от кожаных ремней, но вода, намочив ремни, заставила их немного растянуться. Пленница яростно дергала узлы, но не смогла освободиться. Она обессилела. Раненая рука постоянно ныла, голова разболелась, и Роксана подумала, что у нее началась лихорадка.

Снаружи доносились голоса мужчин и женщин, плач младенцев и детский смех. Роксана поползла к входу в кибитку и в конце концов, смогла выглянуть из-под завесы. Прямо перед ее повозкой спиной к ней стояли два воина. Одним из них оказался лысый участник набега, во время которого ее пленили. За ними несколько других мужчин сидели вокруг костра, передавая по кругу кожаный бурдюк. Среди них находился и шаман Гог.

Пламя костра частично освещало повозку. Стараясь оставаться незамеченной, Роксана проверила крепость стыков на боковой стенке повозки, навалившись на нее всем телом, но они оказались надежными. Изнеможенная и павшая духом, она легла на шкуры и закрыла глаза.

Роксана мгновенно очнулась, когда грубая рука коснулась ее груди, и попыталась увернуться, но жадные губы стали слюнявить ее лицо, а толстый язык попытался проскользнуть сквозь стиснутые зубы. Она отчаянно сопротивлялась, пока на ее голову не обрушился тяжелый кулак.

— Лежи тихо, — проскрипел визгливый голос. Нетерпеливые руки стали разрывать завязки на ее штанах.

— Нет! Нет!

Огромный вес толстяка вдавил ее в вонючие шкуры, но она продолжала кричать, а затем вцепилась ногтями в лицо насильника.

Он еще сильнее навалился на нее, а его возбужденный член пульсировал у ее бедра. Роксана ткнула мужчину пальцем в адамово яблоко — он застонал и закашлялся. Освободив колено, она двинула им шамана, — а это был именно он, — в пах. Он схватился за мошонку и взвыл, а она попыталась выскользнуть из-под его потной туши.

Внезапно тишину разорвал безошибочно узнаваемый звук боевой трубы греков. Вскоре он раздался снова. Повозка завибрировала от многоголосого лошадиного ржания и воинственных криков македонцев.

Роксана выкрикнула имя Александра.

Шаман тут же зажал ей рот своей грязной лапой, а другой рукой схватил за горло.

— Тихо!

Она поймала зубами его средний палец и сильно укусила. Горящая стрела прошила навес повозки, и в этот момент Гог отдернул руку. Роксана попыталась снова закричать, но раздался только слабый визг, поскольку вторая рука шамана все еще сжимала ее горло. Сопротивление Роксаны слабело, так как он теперь душил ее двумя руками, и волны темноты уже готовы были ее поглотить. В отчаянии она ткнула шамана пальцами в глаза.

Войска Александра обрушились на лагерь спящих скифов с неукротимостью урагана, осыпая противника ливнем стрел и беспощадно рубя мечами.

Вокруг царил полный хаос. Обезумевшие от страха животные метались внутри квадрата повозок, сметая все, что попадалось на их пути. Тьма и дым от разбросанных костров с трудом позволяли отличать своих от чужих даже в рукопашной схватке.

В повозку влетела очередная стрела. Ее наконечник глубоко впился в массивное бедро Гога. Тот завопил от боли, отпустил Роксану и попытался спрятаться под ней, когда мощный удар меча разрубил покрывавшие повозку шкуры. Глаза Роксаны расширились — она увидела знакомый силуэт воина на черном жеребце, освещаемый пламенем костров.

— Александр, — прохрипела она, заслоняясь рукой от света. — Александр!

Шаман прекратил свои попытки спрятаться и пополз в дальнюю часть повозки. Александр пришпорил Буцефала, перепрыгнул через тело убитого скифа и догнал шамана, когда тот уже спрыгивал на землю. Описав дугу, меч Александра снес голову Гога с плеч, заставив ее укатиться куда-то во мрак.

Роксана добралась до выхода, протянула руки, и Александр разрезал путы и усадил ее впереди себя. К нему присоединились Гефестион и еще двое сотоварищей, и они все вместе поскакали в степь.

Трепеща, Роксана прижалась к нему, держась за него изо всех оставшихся сил, опасаясь, что, если отпустит его, он может исчезнуть в тумане грез.

— Я нашел тебя, — тихо успокаивал он ее. — Теперь все в порядке. Я нашел тебя. — Ему пришлось с силой разжать ее пальцы, чтобы передать ее в руки Волка. — Позаботься о ней, — приказал Александр. Дюжина солдат образовала вокруг нее круг. — Защищайте ее даже ценой собственной жизни, — сказал Александр. — А я должен уничтожить скифов.

Кто-то накинул ей на плечи плащ, а Волк поднес к ее губам бурдюк с водой. Пламя, вздымавшееся над горящим лагерем, освещало все вокруг, и было видно как днем. Волк выглядел озабоченным, когда его осторожные пальцы нащупали рану на ее руке. Он достал что-то из мешочка, висевшего у него на поясе, разжевал и приложил к ране.

— Насколько сильно ты пострадала, госпожа? — спросил Птолемей.

— Не знаю. — Ее голос превратился в хриплый шепот. — Меня укусил волк. — Она встретила взгляд телохранителя.

«Их укусы несут в себе отраву», — говорили его глаза.

— Я знаю, — пробормотала она. Горло болело, и казалось, что она не может вдохнуть достаточное количество воздуха. — Александр? Где…

— Не беспокойся, — произнес Птолемей. — Сейчас тебе нужен отдых, госпожа.

При свете утра хорошо были видны еще дымившиеся повозки и кучи трупов. Македонцы зажарили на костре целого быка и подкреплялись его мясом. Уцелевшие женщины и дети сидели в стороне под присмотром стражников. Повсюду ощущался запах смерти, Роксана выпила еще воды, но есть ей не хотелось. Александр спешился и подошел к ней.