— Иногда, — продолжил Александр, — я начинаю думать, что война — лишь на десять процентов сражения, а на девяносто — это рутинная работа. Неужели ты осуждаешь меня за то, что я позволяю себе немного расслабиться в постели?

— Женщина всегда остается женщиной, а эта особенно опасна. И я еще раз прошу тебя оставить ее здесь.

В конюшнях Гефестион потребовал лошадь, а Александр надел на своего черного жеребца уздечку и покрыл его спину чепраком из шкуры леопарда. Они отправились в путь через проход в скалах к узкой долине, а затем выехали на открытое пространство. Трава здесь была до колена, а воздух наполнял сладкий аромат степных цветов. Высоко в небе сокол балабан с хриплым клекотом кружил над равниной, выискивая добычу.

Заметив движение на пригорке, расположенном в полумиле от них, Александр натянул поводья.

— Взгляни туда. — Он махнул рукой, — Это не греки. В молчаливом согласии они пришпорили своих коней. Приблизившись, Александр смог различить кожаную одежду местных жителей. Один из всадников напоминал бактрийца, а его напарник был одет по обычаю диких скифов. Незнакомцы дождались, когда Александр и Гефестион приблизились почти на расстояние окрика, а затем повернули лошадей и галопом помчались прочь.

— Может, послать за ними патрульный отряд? — предложил Гефестион. — Возможно, они пытаются заманить нас в засаду.

Александр усмехнулся.

— Мы ведь отправились сюда, чтобы развеяться. И я вовсе не намерен попасть в западню. Пока сюда явятся солдаты, они будут уже далеко. — И он с гиканьем бросился в погоню.

Гефестион с ругательствами последовал за ним, пустив свою лошадь по травянистому склону в полный галоп.

Вначале длинные мощные скачки Буцефала сократили дистанцию между Александром и намеченной им жертвой. Приблизившись к двум всадникам, он заметил, что гнедой бактрийца был почти на ладонь выше серой кобылы скифа. Юноша приник к шее кобылы, он управлял ею только с помощью ног, а его руки оставались свободными, чтобы он в любой момент мог воспользоваться коротким роговым луком, висевшим на спине. Он взглянул через плечо, и его лошадь снизила скорость до легкого галопа.

Александр продолжал понукать своего вороного. Они выехали на открытое место, где не было возможности устроить засаду. Двое дикарей не были серьезными противниками для закаленных в бесчисленных боях македонских воителей, даже несмотря на то, что они были вооружены.

Всадник на гнедом поскакал по широкому кругу и почти возвратился на то место, где Александр впервые увидел этих странных людей. Здесь они разделились: бактриец направился на запад, а скиф — на восток, к горам.

— Лучник мой! — крикнул Александр и развернул Бычьеголового, чтобы последовать за серой кобылой.

Скиф заставил его скакать зигзагами к холмистой местности до тех пор, пока Александр не проклял свою гордость, заставившую его отправиться в погоню на престарелом Буцефале. Однако пока его боевой конь проявлял достаточную выносливость, в то время как напряжение погони уже стало постепенно сказываться на скорости серой кобылы.

Ярд за ярдом расстояние между ними сокращалось, и Александр внимательно следил, не намеревается ли скиф пустить в ход свой лук. На близком расстоянии это оружие было смертоносным, оно выпускало стрелы с достаточной силой, чтобы пронзить доспехи из плотной кожи. У Александра было с собой только охотничье копье и короткий меч, но именно этот клинок разрубил гордиев узел, и царь не сомневался, что с его помощью сможет покончить с разбойником.

Сомнения Александра усилились, когда местность стала холмистой. Он не собирался углубляться в ущелье, где скиф мог поджидать его в укромном месте. Галоп серой кобылы был каким-то рваным, она то замедляла бег, то снова резво мчалась вперед. Александр уже давно потерял из виду Гефестиона, но тот вполне и сам мог о себе позаботиться.

Внезапно кобыла остановилась, причем так резко, что из-под ее задних ног полетели комья земли. Всадник выпрямился в седле, и лошадь поскакала по кругу, в центре которого находился Буцефал. Наездник вначале встал в полный рост, потом соскользнул по одному боку кобылы, коснувшись земли, а затем проделал то же с другой стороны лошади. Пораженный этим зрелищем, Александр заставил своего жеребца остановиться и стал наблюдать за этим необычным представлением.

Описав круг, маленькая лошадь встала на дыбы и издала вызывающее ржание. Башмаки скифа, сшитые из мягкой кожи, коснулись земли, и он поднял руку в надменном приветствии, снимая другой рукой головной убор из оленьей шкуры, скрывавший его лицо.

— Ты! — яростно выкрикнул Александр, ударив Буцефала коленями в бока и направляя его на спешившегося всадника.

Роксана весело рассмеялась, схватилась за гриву своей кобылы и взлетела на ее спину.

— Что ты скажешь о моей лошадке, македонец? — Она вцепилась в шею серой кобылы, и та как стрела, выпущенная из рогового лука, стремительно помчалась в направлении скалы Согдианы.

Проклиная все на свете, Александр соскочил с Бычьеголового и повел за собой взмокшего от пота ветерана. Он поклялся, что эта выходка дорого обойдется его жене. День быстро угасал. Он прикинул расстояние до горных пиков и понял, что стемнеет гораздо раньше, чем он доберется до цитадели.

Но где его супруга научилась непревзойденному искусству езды? Он ощутил приступ бешенства. Как посмела женщина, его женщина, так одурачить его? Он сомневался, что хотя бы один мужчина в его кавалерии мог сравниться с ней по мастерству вольтижировки. Маленькая серая кобыла была слишком хороша, чтобы ее не использовать.

— Я скрещу ее с Бычьеголовым и получу породу скакунов, достойных нести на себе царей, — озвучил он собственные мысли.

Александр продолжал шагать рядом с жеребцом еще долго после того, как тот уже достаточно отдохнул и можно было вновь его оседлать.

Неожиданно могучий конь вдруг остановился, замотал головой и заржал. На востоке Александр увидел мчащуюся во весь опор серую лошадь с всадником. За ними неслась группа конных воинов, увлеченных погоней.

Прильнув к шее кобылы, Роксана вглядывалась в горизонт в поисках Александра. Отряд скифов, отправившийся в набег, застал ее врасплох, выехав из лощины прямо на ее пути. Сейчас охота на нее была в самом разгаре.

Пятеро воинов, преследовавших ее, форсировали Оксис в поисках скальпов и добычи, а Роксана была для них такой же желанной дичью, как и любой из греков. К несчастью, их лошади оказались свежими, а наездники не уступали ей в мастерстве скачки. В ее ушах звенели их воинственные выкрики, а в сознании стали всплывать детские рассказы о нечеловеческой жестокости скифов, заставлявшие ее понукать серую лошадь мчаться все быстрее и быстрее.

Женщинам, попавшим в руки скифов, лучше было умереть. Обычно их использовали, как шлюх и рабынь, и редко кому удавалось протянуть больше шести месяцев в их лагере, где царили дикие нравы. Когда пять лет назад двоюродную сестру Роксаны Лейлу удалось выкупить из плена, на нее было страшно смотреть.

Роксана рискнула оглянуться. Один из преследователей стал ее нагонять. Она уже могла разглядеть его лицо, раскрашенное черными полосками. Зачем она так легкомысленно отослала Волка? Он стоил двух любых скифов даже с завязанными глазами. Теперь, если она не возвратится, Оксиарт наденет голову Волка на шест.

Александр увидел, что двое всадников свернули в сторону, чтобы, двигаясь по окружности, перехватить серую лошадь. Вне всяких сомнений, они, во что бы то ни стало стремились заполучить Роксану. Ее игра стала смертельно опасной. Александр обнажил меч и направил Буцефала навстречу степнякам.

Скиф настолько приблизился, что Роксана видела, как сверкали его черные глаза, а он все нахлестывал своего жеребца. Товарищи подхватили его боевой клич, они выли, как стая степных волков, настигающих свою жертву. Роксана достала из колчана стрелу, натянула тетиву и выстрелила. Третий выстрел оказался точным, и воинственный крик преследователя перешел в болезненный стон. Скиф стал останавливать коня, чтобы вытащить стрелу из кровоточащей раны на шее.