Как видим, Верховному, чтобы поторопить соседа, звонили все. Кроме Конева. Он прекрасно видел ситуацию, полностью владел ею и знал, что надо делать сейчас, что завтра. Помощи не просил. Сил хватало. К Берлину сломя голову не ломился. Хотя понимал, что лавровый венок у победы, которая уже сияла впереди, всего один. Но он знал и другое: жизнь у солдата тоже одна…

Не хочу и пытаться идеализировать нашего героя. Полководцу такого уровня, каким был Конев, трудно быть, а тем более слыть человеколюбом. Как и все полевые командиры высокого ранга, он шёл к своей победе по рекам крови и горам убитых своих и чужих солдат. Чтобы победить врага и защитить свою родину, надо посылать солдата в пекло, на смерть.

И всё же в 1945-м, когда уже финал был предрешён, маршалы воевали по-разному.

В своей итоговой книге «Сорок пятый» в главе о боях между Вислой и Одером маршал написал: «Я стремился хладнокровно взвесить все плюсы и минусы.

Ну хорошо, мы окружим гитлеровцев в Силезском промышленном бассейне. Их примерно сто тысяч. Половина из них будет уничтожена в боях, а половина взята в плен. Вот, собственно говоря, и все плюсы. Пусть немалые, но все.

А минусы? Замкнув кольцо в результате операции, мы вынуждены будем разрушить весь этот район, нанести огромный ущерб крупнейшему промышленному комплексу, который должен стать достоянием новой Польши.

Кроме того, и наши войска понесут тяжёлые потери, потому что драться здесь — значит штурмовать завод за заводом, рудник за рудником, здание за зданием. Даже если имеешь преимущество в технике, в таких боях за город, где берёшь дом за домом, приходится платить дорогой ценой, жизнью за жизнь.

А между тем людских потерь у нас за четыре года войны и так достаточно. Перспектива же победоносного окончания войны недалека. И всюду, где это возможно, так хочется сохранить людей, дойти с ними, с живыми, до победы».

В мемуарах, конечно же, можно написать всё что угодно. И таких мемуаров, которые не сделали чести отечественной словесности и внесли изрядную путаницу в историографию, в нашей литературе предостаточно. Этим же словам хочется верить, потому что они не раз подтверждались делом их автора.

Конев не штурмовал укрепрайоны, такие как Силезский, не бросал полки на штурм городов-крепостей, таких как Бреслау (Вроцлав). Бреслау был окружён плотным кольцом и оставлен по его приказу в тылу. Его почти пятидесятитысячный гарнизон дрался до тех пор, пока не пришла весть, что Германия капитулировала. Кварталы Бреслау очищали от немцев специально сформированные и обученные для действия в городских условиях штурмовые сапёрные батальоны, имевшие на вооружении огнемёты, спецтехнику и даже специальную экипировку, в том числе и стальные кирасы, защищавшие тело от осколков и пуль. Точно так же был блокирован и постепенно частично уничтожен, а частично пленён гарнизон города-крепости Глогау.

К середине февраля коневцы вышли на реку Бобёр, заняли несколько крупных населённых пунктов в Нижней Силезии и провинции Бранденбург.

Сосед слева 4-й Украинский фронт в это время был остановлен и вёл тяжёлые оборонительные бои. Сосед справа, 1-й Белорусский фронт, левым своим флангом тоже остановился в стыке с войсками Конева по Одеру и перешёл к обороне. Все резервы, имевшиеся на этом участке Восточного фронта, противник перебрасывал туда, где создавалось угрожающее положение. Угрозу прорыва создавали войска Конева, потому что они наступали.

К концу февраля 1945 года войска маршала Конева вышли к реке Нейсе. Правое крыло 1-го Украинского фронта сомкнулось с левым крылом 1-го Белорусского.

Во время боёв между Вислой и Одером произошло важное событие, в котором наш герой сыграл одну из главных ролей. Ярко проявилась ещё одна черта его характера.

52-я армия генерала Коротеева захватила городок Бунцлау, в котором весной 1813 года во время Заграничного похода русской армии скончался фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов. Конев хорошо знал историю и приказал офицерам штаба разыскать могилу, где, по преданию, похоронено сердце главнокомандующего русской армией. Могилу нашли. На плите была выбита надпись: «До сих мест довёл князь Кутузов-Смоленский победоносные российские войска. Но здесь положила смерть предел славным дням его. Он спас Отечество своё. Он открыл путь к избавлению народов. Да будет благословенна память героя».

Когда Конев осматривал могилу и плиту с надписью, кто-то из офицеров произнёс:

— Пушкин сказал о Кутузове: имя его не только священно для нас, но не должны ли мы ещё радоваться, мы, русские, что оно звучит русским звуком!

Тут же выяснилось, что немцы демонтировали памятник, установленный на могиле вскоре после смерти Кутузова. Конев приказал найти его. Чугунный обелиск отыскали, реставрировали и установили на пьедестал.

В тот же день Конев отдал приказ:

«В ознаменование светлой памяти фельдмаршала Кутузова приказываю:

1. Коменданту города Бунцлау учредить почётный караул у памятника фельдмаршалу Кутузову.

2. Всем войсковым частям и отдельным военнослужащим при прохождении мимо памятника фельдмаршалу Кутузову отдавать воинские почести.

3. Приказ прочесть во всех ротах, батареях, эскадронах, эскадрильях, командах».

Кроме того, по решению Военного совета 1-го Украинского фронта на старом деревенском кладбище по проекту архитектора, капитана Красной армии Г.И. Кевхишвили, был сооружён мемориал. Центром его стал памятник генерал-фельдмаршалу А вокруг похоронили погибших героев 1945-го — тела 141 офицера, в том числе сорока двух Героев Советского Союза.

В те дни офицерское кладбище близ Тиллендорфа стало местом паломничества местных жителей, частых митингов, салютов, экскурсий воинов Красной армии и Польской народной армии. 28 апреля 1945 года, в годовщину кончины полководца, у могилы Кутузова почётный караул несли 136 Героев Советского Союза 1-го Украинского фронта. Солдаты установили мраморную доску с надписью:

«Великому патриоту земли Русской Фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову в день 132-й годовщины его смерти 28 апреля 1945 года.

От воинов Красной Армии, 12 февраля 1945 года вступивших в город Бунцлау».

Признайте, дорогой читатель, очевидное: такого эпизода вы не найдёте ни у одного полководца Великой Отечественной войны.

Было в Коневе нечто такое, что он получил от своих вятско-вологодских предков и что великий Пушкин назвал любовью к отеческим гробам. Нет, не прошли даром, не провалились сквозь сито времён уроки кузнеца Алёши Артамонова из родного Лодейно, наставления учителя земского училища Ильи Михайловича, байки ветерана Шипки Алёши Турки.

После войны Конев снова побывал в этих местах. Приезжал поклониться сердцу главнокомандующего русской армией Михаилу Илларионовичу Кутузову и своим героям-молодцам. Привозил сюда свою семью.

Генерал армии С.М. Штеменко[91] в своих мемуарах писал: «26 января 1945 года Генштаб получил решение командующего 1-м Белорусским фронтом о безостановочном наступлении на Берлин. Днём позже поступило аналогичное решение командующего 1-м Украинским фронтом. Генштаб беспокоила лишь одна деталь: разграничительная линия между фронтами, установленная по рекомендации маршала Жукова, фактически оттирала 1-й Украинский фронт к югу от Берлина, не оставляя ему никакого окна для удара по германской столице. Получалась явная несуразица: с одной стороны, утвердили решение Конева — правым крылом наступать на Берлин, а с другой — разграничительную линию, которая не позволяла это сделать. Маршал Конев очень разволновался по этому поводу… Эта проклятая разграничительная линия не давала нам покоя больше двух месяцев».