– Нет, а что вы, собственно, имеете в виду?

– Вы знаете, что она ходит с револьвером?

Саймон глядел на него испуганными глазами:

– Сейчас-то она вряд ли пустит его в ход. Раньше – да, могла. А сейчас время упущено. Сейчас она вооружена только злобой – чтобы получше отыграться на нас.

Пуаро пожал плечами.

– Может быть, – с сомнением в голосе сказал он.

– Я беспокоюсь за Линит, – без особой нужды напомнил Саймон.

– Я понимаю, понимаю, – сказал Пуаро.

– Если серьезно, я не жду от Джеки мелодрамы с пальбой, но это шпионство и преследование уже сидят у Линит в печенках. Я придумал один план – может, и вы что-нибудь посоветуете. С самого начала, надо вам знать, я во всеуслышание объявил, что мы пробудем здесь десять дней. А завтра из Шелала[39] в Вади-Хальф уходит пароход «Карнак». Я хочу взять на него билеты – под чужим именем. Завтра мы отправимся на экскурсию в Филы[40], а горничная распорядится багажом. В Шелале мы сядем на «Карнак». Когда Джеки выяснит, что мы не вернулись с экскурсии, мы уже будем далеко. Она решит, что мы улизнули от нее в Каир. Можно подкупить носильщика, чтобы он это говорил. Туристические конторы ей не помогут, потому что нашей фамилии там не будет. Что вы думаете на этот счет?

– Да, все хорошо придумано. А если она останется здесь до вашего возвращения?

– А мы, может, не вернемся. Поднимемся до Хартума и дальше самолетом – в Кению. Не станет же она гоняться за нами по всему земному шару.

– Не станет, потому что в какой-то момент ее удержат финансовые соображения. Я полагаю, у нее совсем немного денег.

Саймон наградил его восхищенным взглядом:

– Вот что значит умный человек. Я об этом даже не задумывался. Какие у Джеки деньги!

– При этом она добралась за вами сюда?

Саймон стал гадать:

– Что-то ей, конечно, набегает с процентов. Сотни две в год, я думаю. Но скорее всего – даже наверняка – она продала капитал, чтобы обернуться с этой своей затеей.

– Значит, настанет такой момент, когда она исчерпает свои возможности и останется без единого пенса?

– Да…

Саймон поежился от этой перспективы. Пуаро не сводил с него глаз.

– Да, – заметил он, – не очень приятная мысль…

Не скрывая раздражения, Саймон сказал:

– В общем, я тут ничем не могу помочь. – И добавил: – Что вы думаете о моем плане?

– Он может увенчаться успехом – вполне. Ценой отступления.

Саймон залился краской:

– Мы сбегаем, вы хотите сказать? Ну и пусть… Зато Линит…

Все так же не сводя с него глаз, Пуаро сдержанно кивнул:

– Возможно, вы правы, и это лучший выход из положения. Не забывайте, однако, что мадемуазель де Бельфор имеет голову на плечах.

– Я чувствую, мы еще сойдемся с ней на одной дорожке, и тогда увидим, чья возьмет, – хмуро сказал Саймон. – Она ведет себя неразумно.

– Неразумно! Mon Dieu![41] – воскликнул Пуаро.

– А почему, собственно, женщинам не вести себя разумно? – настаивал Саймон.

– Весьма часто они ведут себя именно так, – сухо ответил Пуаро. – Это приносит даже больше огорчений. Я тоже буду на «Карнаке», – добавил он. – Нам по пути.

– Да? – Саймон смешался и, путаясь в словах, продолжал: – Но это… но вы… не из-за нас? Мне бы не хотелось думать, что…

На этот счет Пуаро сразу успокоил его:

– Нет-нет, все это было подготовлено еще в Лондоне. Я всегда строю свои планы заблаговременно.

– Вы не любите ездить куда глаза глядят? Так гораздо интереснее!

– Может быть. Но чтобы преуспеть в жизни, нужно заранее все тщательно подготовить.

– Наверное, так поступают опытные убийцы, – рассмеялся Саймон.

– Да, хотя, признаться, на моей памяти самое яркое и чуть ли не самое запутанное преступление было совершено без всякой подготовки.

С ребячливой непосредственностью Саймон сказал:

– На «Карнаке» вы должны что-нибудь рассказать нам из своей практики.

– Нет-нет, это значило бы, что называется, раскрыть перед вами кухню.

– Так в нее страх как хочется заглянуть! И миссис Аллертон так считает. Ей не терпится устроить вам допрос.

– Миссис Аллертон? Очаровательная седовласая дама с преданным сыном?

– Она самая. Они тоже будут на «Карнаке».

– Она знает, что вы…

– Разумеется, нет, – вскипел Саймон. – Никто не знает. У меня такой принцип: по возможности никому не доверяться.

– Замечательное убеждение, я сам его придерживаюсь. Кстати, этот ваш попутчик, высокий седой мужчина…

– Пеннингтон?

– Да. Вы путешествуете втроем?

Саймон хмуро ответил:

– Довольно необычно, думаете вы, для медового месяца, да? Пеннингтон – американский опекун Линит. Мы совершенно случайно встретились с ним в Каире.

– Ah vraiment![42] Вы позволите один вопрос? Мадам, ваша жена, – она совершеннолетняя?

Саймон озадаченно взглянул на него:

– Вообще-то ей нет пока двадцати одного года, но и просить у кого бы то ни было согласия на брак со мной ей не требовалось. Для Пеннингтона это была полная неожиданность. Он совершенно ничего не знал: за два дня до письма Линит с новостью о нашей свадьбе он отплыл из Нью-Йорка на «Карманике».

– «Карманик»… – пробормотал Пуаро.

– Для него было полной неожиданностью наткнуться на нас в каирском «Пастухе».

– Надо же быть такому совпадению!

– Выяснилось, что он тоже поднимается по Нилу, – мы и объединились, как-то неловко, знаете, обособляться. Да оно и к лучшему. – Он снова смешался. – Линит все время была в напряжении – того и гляди, объявится Джеки, и, пока мы были одни, эта тема возникала постоянно. А с Эндрю Пеннингтоном мы вздохнули свободнее, потому что приходится говорить о постороннем.

– Ваша жена не доверилась мистеру Пеннингтону?

– Не доверилась. – Саймон вызывающе вздернул подбородок. – Это вообще никого не касается. Кроме того, когда мы затевали это нильское путешествие, мы думали, что эта история кончилась.

Пуаро покачал головой:

– Она не кончилась. Далеко не кончилась. Я убежден в этом.

– А вы неважный утешитель, месье Пуаро.

Пуаро взглянул на него с некоторым раздражением. Он думал про себя: «Эти англосаксы – они ни к чему не относятся серьезно, у них все игра. Они не взрослеют».

Линит Дойл, Жаклин де Бельфор – те достаточно серьезно отнеслись к случившемуся. А Саймон обнаруживал только признаки чисто мужского нетерпения и досады. Пуаро сказал:

– Простите за бестактность: это была ваша идея поехать в Египет в свой медовый месяц?

Саймон покраснел:

– Конечно, нет. Я бы поехал куда-нибудь еще, но Линит желала только сюда. И поэтому…

Он запнулся и умолк.

– Естественно, – помрачнев, сказал Пуаро.

Ему стало ясно, что любое желание Линит Дойл подлежит исполнению.

Он думал про себя: «Все трое порознь отчитались передо мной: Линит Дойл, Жаклин де Бельфор, Саймон Дойл. Чей отчет ближе к истине?»

Назавтра утром, в одиннадцать часов, Саймон и Линит Дойл отправились в Филы. С кресла на балконе отеля Жаклин де Бельфор видела, как они садились в живописную шлюпку. Она не видела другого: как от парадной двери отеля отъехал автомобиль с багажом и чопорного вида горничной. Машина укатила направо, в сторону Шелала.

Оставшуюся до ленча пару часов Эркюль Пуаро решил скоротать на Слоновом острове – он лежал прямо против отеля.

Он направился к пристани. В лодку как раз садились двое мужчин, и он присоединился к ним. Тот, что помоложе, приехал накануне поездом; высокий, темноволосый, с волевым подбородком на худощавом лице. На нем были невыразимо грязные штаны из серой фланели и совершенно неуместный в этом климате свитер с высоким воротом. Другой, толстячок средних лет, немедля заговорил с Пуаро по-английски – бегло и не очень правильно. Их молодой спутник от беседы уклонился и только хмуро посматривал в их сторону, а потом и вовсе повернулся к ним спиной, засмотревшись, как ловко лодочник-нубиец[43] толкает ногой кормовое весло, одновременно управляясь с парусом.