Ее слова, похоже, позабавили француза.

– Я знаю, что вы имеете в виду. – Его английский был практически безупречен. – Всевозможные секты ссорятся и грызутся друг с другом.

– А какие ужасные здания они построили! – воскликнула Сара.

– Действительно.

Сара вздохнула.

– Сегодня меня не пустили в храм, потому что на мне было платье без рукавов, – печально произнесла она. – Наверное, Господу не нравятся мои руки, хотя он их сам создал.

Доктор Жерар рассмеялся:

– Я собирался выпить кофе. Не хотите составить мне компанию, мисс?..

– Моя фамилия Кинг. Сара Кинг.

– А я… вы позволите? – Он быстрым движением протянул визитную карточку. Сара взяла ее, и ее глаза широко раскрылись от изумления.

– Доктор Теодор Жерар? О! Я так рада с вами познакомиться. Я читала все ваши работы – разумеется. Ваши взгляды на шизофрению ужасно интересны.

– Разумеется? – Брови Жерара вопросительно поползли вверх.

– Видите ли, – немного смущенно объяснила Сара, – я в некотором роде тоже врач. Только что получила степень бакалавра.

– Ага! Понятно.

Доктор Жерар заказал кофе, и они сели в углу салона. Достижения Сары в медицине интересовали француза гораздо меньше, чем локоны спадавших на лоб черных волос и красиво очерченные алые губы. И еще его забавляло нескрываемое благоговение, с которым смотрела на него девушка.

– Вы здесь надолго? – непринужденно спросил он.

– Всего на несколько дней. Потом собираюсь в Петру.

– А! Я тоже подумывал туда отправиться, если это не займет много времени. Видите ли, четырнадцатого мне нужно вернуться в Париж.

– Думаю, поездка займет около недели. Два дня в пути, два дня там и еще два дня обратно.

– Завтра утром пойду в бюро путешествий и узнаю, как это можно устроить.

В салон вошли несколько человек и расселись в креслах. Сара с интересом наблюдала за ними. Потом сказала, понизив голос:

– Эти люди, которые только что вошли, вы не заметили их в поезде вчера вечером? Они уехали из Каира одновременно с нами.

Жерар вставил в глаз монокль и посмотрел в противоположный угол салона.

– Американцы?

Сара кивнула.

– Да. Семья американцев. Но… довольно необычная, как мне кажется.

– Необычная? Чем именно?

– Ну, посмотрите на них внимательно. Особенно на старуху.

Доктор Жерар так и сделал, быстро скользнув профессиональным взглядом по лицам.

Первым делом он обратил внимание на высокого и несколько вялого мужчину лет тридцати. Лицо у него было приятным, но безвольным, а движения казались странно замедленными. Рядом с ним двое красивых молодых людей – голова у парня была почти как у греческой статуи. «С ним тоже что-то не так, – подумал доктор Жерар. – Да, он явно пребывает в состоянии нервного напряжения». Девушка, по всей видимости, приходилась ему сестрой, настолько велико было сходство, и она тоже выглядела возбужденной. У другой девушки, еще моложе, с золотисто-рыжими волосами, похожими на нимб, руки тоже выдавали волнение; сложенные на коленях, они беспрестанно теребили носовой платок. Еще одна женщина – молодая, спокойная, темноволосая с белой кожей и безмятежным лицом, как у Мадонны на картине Луини[1]. А в центре группы… «Боже! – с типично французской искренностью с отвращением подумал доктор Жерар. – Какая ужасная женщина!» Старая, распухшая, неподвижная – словно уродливый Будда, – она сидела среди них, как паук в центре своей паутины.

– La maman[2] не назовешь красавицей, правда? – сказал он, обращаясь к Саре, и пожал плечами.

– В ней есть что-то… что-то зловещее, вам не кажется? – спросила Сара.

Доктор Жерар снова внимательно посмотрел на старуху – на этот раз взглядом профессионала, а не эстета.

– Водянка, сердце, – поставил он медицинский диагноз.

– Да, конечно, – отмахнулась Сара. – Но дело в другом. Вы не замечаете, что они как-то странно с ней держатся?

– Вы знаете, кто они?

– Фамилия Бойнтон. Мать, женатый сын, его жена, младший сын и две младшие дочери.

– La famille Boynton[3] путешествует по миру, – пробормотал доктор Жерар.

– Да, но есть что-то странное в том, как они это делают. Не общаются с посторонними… И ни один из них ничего не делает без разрешения старухи!

– Сторонница матриархата, – задумчиво произнес Жерар.

– А я думаю, она настоящий тиран, – заключила Сара.

Доктор пожал плечами и заметил, что американская женщина правит миром – это общеизвестно.

– Да, но в данном случае этим дело не ограничивается, – настаивала Сара. – Она… они все у нее под каблуком. Старуха их запугала… прямо до неприличия!

– Не следует давать женщинам слишком много власти, – с неожиданной серьезностью согласился Жерар и покачал головой.

– Женщины склонны ею злоупотреблять.

Доктор покосился на Сару. Она разглядывала семейство Бойнтонов – или, скорее, одного конкретного его представителя. Жерар улыбнулся типично галльской понимающей улыбкой. Ага! Значит, дело в этом?

– Но вы же разговаривали с ними, да? – пустил он пробный шар.

– Разговаривала, по крайней мере, с одним из них.

– С молодым человеком – младшим сыном?

– Да. В поезде из Кантары сюда. Он стоял в коридоре. Я с ним побеседовала.

– Что побудило вас заговорить с ним? – спросил Жерар.

– А что в этом такого? Я часто вступаю в разговоры, когда путешествую. Мне интересны люди – их поступки, мысли и чувства.

– То есть вы изучаете их под микроскопом.

– Наверное, можно и так выразиться, – согласилась девушка.

– И каковы ваши впечатления в данном случае?

– Ну… – Она колебалась. – Это было довольно странно… Начать с того, что парень покраснел до корней волос.

– Это так необычно? – сухо поинтересовался Жерар.

Сара рассмеялась:

– Вы намекаете, что он принял меня за бесстыжую потаскушку, которая с ним заигрывает? Нет, не думаю. Мужчины таких всегда узнают, правда?

Она вопросительно посмотрела ему прямо в глаза. Доктор Жерар кивнул.

– У меня сложилось впечатление, – медленно произнесла Сара, слегка хмурясь, – что он был… как бы это сказать? – одновременно взволнован и испуган. Взволнован сверх всякой меры – и в то же время до нелепости смущен. Странно, правда? Потому что американцы всегда казались мне самоуверенными. Американский юноша – скажем, двадцати лет – знает о жизни значительно больше, чем его английский сверстник, и он гораздо находчивее. А этому парню уже больше двадцати.

– Я бы сказал, года двадцать три или двадцать четыре.

– Так много?

– Мне так кажется.

– Да… Наверное, вы правы. Только он почему-то выглядит очень юным…

– Социальная дезадаптация. Фактор «ребенка».

– Значит, я права? То есть – в нем действительно есть что-то ненормальное?

Доктор Жерар снова пожал плечами и улыбнулся в ответ на ее серьезный тон.

– Моя милая юная леди, а кто из нас совершенно нормален? Но я почти гарантирую вам, что в данном случае мы имеем дело с каким-то неврозом.

– Связанным с этой ужасной старухой, я уверена.

– Похоже, вы ее сильно невзлюбили. – Жерар с любопытством посмотрел на девушку.

– Да. У нее… такой злобный взгляд!

– Как и у многих матерей, когда их сыновья увлекаются очаровательными молодыми леди, – пробормотал Жерар.

Сара раздраженно дернула плечом. «Французы все одинаковы, – подумала она, – один секс на уме!» Хотя, конечно, как беспристрастный психолог, она не могла не признать, что в основе большинства психических феноменов лежит секс. Мысли Сары приняли привычное профессиональное направление…

Через какое-то время она, вздрогнув, очнулась от своих мыслей. К столу в центре салона шел Реймонд Бойнтон. Он взял один из журналов. Когда молодой человек на обратном пути проходил мимо кресла Сары, она подняла на него взгляд и заговорила с ним: