— И ты тоже. Ты не можешь пропустить собственный прием. Люди решат, что я устраиваю скучные вечеринки.

Джефф поднял руки.

— Ладно, ладно. Иду.

Он надел камзол, но когда обернулся, Кэролайн уже успела окунуть перо в чернильницу и составляла на клочке бумаги свой список.

«Коронационное облачение, — писала она. — Позирование для портрета. Подарки фрейлинам. Подать чай!» Последнее принцесса подчеркнула двумя чертами и собиралась добавить третью, когда Джефф изъял у нее перо.

— Я не могу появиться на приеме без жены, — заявил он. — Люди решат, что мы поссорились.

— Иду-иду.

Она взяла его за руку, и они вместе направились по коридорам в Большой зал, где играл оркестр, столы ломились от жареного мяса и птицы, а праздничный бал шел полным ходом. Облитый глазурью многоярусный свадебный торт вздымался на двенадцать футов вверх. Два резных сахарных лебедя плавали в фонтане с вином. Джефф углядел, что его советники сгрудились около фонтана, взял у проходящего лакея с подноса бокал шампанского и направился к ним. Собравшись вместе, принц и советники тут же погрузились в обсуждение финансовых проблем.

Кэролайн покачала головой и двинулась в обход по залу. Она заметила, что ей машут две девушки, стараясь привлечь ее внимание. Эшли и Бренна уже сменили платья подружек невесты на другие наряды и снова присоединились к празднику.

— Смотрите, — сказала Эшли, — вон принц Кеннет. Ой, я и не знала, что он такой красавец. Как ты думаешь, не потанцевать ли нам с ним?

— Нет! Я хотела сказать, гм, я сейчас вернусь.

Кенни получил утешительный приз. Его провозгласили кронпринцем Лосшира, Мелиноверского протектората, и он стал носить Лосширский крест как символ своего статуса. Его окружали верные приспешники. Приблизившись к ним, Кэролайн с удивлением обнаружила, что старший принц беседует с Румпельштильцхеном.

— В этом не было ничего личного, — уверял Кенни. — Погром был устроен исключительно по финансовым соображениям. Черт, некоторые мои лучшие друзья — евреи.

Румпельштильцхен пребывал в скептическом настроении. Кэролайн подошла к ним.

— Это ужасно, — заметила она, — преследовать людей из-за денег.

— Ах, ваше высочество, — в голосе кронпринца прозвучал еле уловимый сарказм, — ваше собственное возвышение в королевское достоинство было, насколько я понимаю, результатом чистейшего альтруизма.

— Иная ситуация, — отрезала Кэролайн. Она переключила внимание на коротышку: — Поздравляю с избранием на должность предводителя гильдии краснодеревщиков.

— Благодарю, ваше высочество.

— Сэр Румпельштильцхен, на вас надето… это ермолка?

— У моего народа, скажу я вам, имеется обычай покрывать голову.

— Верно.

Кэролайн двинулась дальше. Она обнаружила Рапунцель, оживленно болтавшую с королевой Хелен. Волосы окутывали голову девушки облаком золотых колечек.

— … поэтому я просто подрезаю концы, чтобы они оставались короткими, но симметричными. А горячая завивка дает локоны, а также добавляет глубины.

— Чудесно, чудесно, — бормотала королева, оглядываясь вокруг с едва заметным отчаянием. — Ах, Кэролайн. Ты ведь знакома с леди Ранунцель? Как приятно было познакомиться! Извините, я должна присоединиться к мужу.

Кэролайн позволила ей сбежать.

— Мне нравится твое кольцо, — сказала она Рапунцель.

— Ой, спасибо. Вы не будете возражать, если я сохраню это стеклышко, правда? Это такое приятное напоминание — подарок принца Хэла и вообще.

— На здоровье. Ты не видела Эмили?

— Да. — Рапунцель огляделась. — Я видела ее буквально только что. Вон там, у дверей.

Принцесса пробиралась сквозь толпу, улыбаясь и приветствуя всех, мимо кого проходила, но вскоре добралась до Эмили. Начинающая колдунья была одета в полный официальный костюм чародея, включая — да! — полночно-синюю остроконечную шляпу в звездах и полумесяцах. Кэролайн не видела ее несколько недель. Счастливой та не выглядела.

— Как продвигается обучение?

— Просто прекрасно. Я много занимаюсь.

— С Банджи нормально ладишь?

— Да. Он где-то здесь. В толпе придворных он как рыба в воде.

— Хэл встал с постели.

— Я знаю. Я видела, он стоял рядом с Джеффом во время церемонии.

— По-моему, тебе следует подойти к нему.

Эмили вздрогнула.

— Кэролайн, как я посмотрю ему в глаза? Я так ужасно обошлась с ним в ту ночь. Не знаю, что на меня нашло. Он едва не умер под дверью, а я просто игнорировала его.

— Он так и планировал.

— Он, должно быть, ненавидит меня за то, что я так плохо о нем подумала.

— Не будь дурой. Хэлу не за что тебя ненавидеть.

— Мне следовало больше ему доверять. Я знаю, я задела его чувства.

— Ерунда. У парней нет чувств. Иди и поговори с ним.

— Я не могу.

— Придется. Ему нужно сказать тебе нечто важное. — Кэролайн взяла ее за руку и подвела к лестнице.

— Что?

— Он тебе скажет. Иди.

Эмили поднялась по лестнице и двинулась по таким знакомым коридорам. Теперь уже — с примесью ностальгии в душе. Хотя она оставила дворец всего две недели назад, ученица волшебника испытывала примерно такие же чувства, как академик, вернувшийся в свою старую школу. Она нашла апартаменты Хэла и постучала в дверь. Никто не отозвался. Уверенная, что знает, где его искать, девушка прошла через дверь в конце зала, выбралась на террасу и свернула за угол. Принц стоял там, прислонившись к стене и устремив взгляд на гавань.

Он сильно похудел. Новенькая форма лейтенанта королевского флота болталась на нем, как на вешалке. Тем не менее кожа снова порозовела, а волосы стали длиннее и закрывали уши, которые теперь торчали не так вызывающе. Лицо Хэла как-то прояснилось, и на нем проступили зачатки бороды, грозившей скрыть от глаз скошенный подбородок.

Она нерешительно приблизилась к нему. Принц не смотрел в ее сторону, но, без сомнения, заметил ее появление. Он внезапно обернулся и расплылся в улыбке.

— Привет.

— Привет, — сказала Эмили. — Борода тебе идет.

— Спасибо. На самом деле это Кэролайн придумала.

— И волосы тоже.

— Спасибо. Рапунцель дала мне какое-то снадобье, чтобы их мыть. Сказала, что оно увеличивает объем.

— Да. Тебе идет.

Эмили обнаружила, что растеряла все слова. Хэл, казалось, ждал, что она произнесет еще что-нибудь, и ученица волшебника отчаянно терзала мозг в поисках темы для беседы. В голову упорно ничего не лезло. Она отвела глаза.

Когда Эмили снова на него посмотрела, Хэл протягивал ей руку. Она машинально вложила свою ладонь в его, и он смог притянуть ее к себе.

— Я скучал по тебе.

— Я… я была занята. Мне надо было переезжать, и послать за книгами, и… ох, Хэл, прости меня.

— За что?

— За то, как я обошлась с тобой в башне. За то, что подумала, будто ты действительно собирался изнасиловать ту девицу.

— Забудь. Это был блеф. Тебе и полагалось так подумать.

— Кэролайн так не подумала. Она защищала тебя, и я должна была. И она помогла тебе, когда ты лежал раненый, а я не сообразила…

— Тебе и не полагалось сообразить. Наверно, Кэролайн просто иначе смотрит на вещи. Как бы то ни было, все получилось к лучшему.

— Твоя семья разобралась с долгами?

— Не совсем. Но мы теперь в гораздо лучшем положении. А раз кошелек попал в руки Джеффу, банкротство нам не грозит. И погромов больше не будет, по крайней мере пока король — Джефф. Кенни отбывает в Лосшир сразу после коронации и останется там. Разумеется, он по-прежнему рассчитывает на изрядное приданое. Но теперь братец сможет оставить его себе, вместо того чтобы делиться с папой.

— Полагаю, для него это хорошо. Должна сказать, скучать по нему не буду.

— У него нет выбора. Мелиноверский обычай. Остальные претенденты на трон должны покинуть столицу, пока новый король набирает силу. Кенни есть куда податься. По крайней мере теперь у него появится собственная налоговая база.

— По-моему, это нечестно, Хэл. Все, кто имел отношение к прялке, получили свою выгоду, а ты — нет. Я теперь ученица известнейшего чародея, Кэролайн заделалась принцессой, Джефф наденет корону, Рапунцель и Румпельштильцхен изрядно огребли золота. Что со всего этого получил ты?