— Странно. А почему корабль до сих пор не пришел?

Повар взглянул на расписание, висевшее на стене камбуза.

— Обычно мы приходим сюда на неделю, а то и на две позже этого торговца.

— А в этот раз нет. Но говорят, что волноваться нет причин.

Эсмей доложила об этом разговоре капитану Солису, умолчав, правда, о джеме.

— Волноваться нет причин? Интересно. Думаю, надо переговорить с агентом по перевозкам «Бороса» здесь, на станции.

Агентом «Бороса» оказалась женщина средних лет с плоским лицом. В ответ на вопрос капитана она спокойно пожала плечами:

— Ну, вы же сами знаете, капитан, что корабли часто выбиваются из расписания. Капитан Лунд немного задерживается, это его последний рейс перед выходом на пенсию, но мы вполне ему доверяем.

— Я ни капли не сомневаюсь в его честности, сомневаюсь лишь в том, насколько ему повезло на этот раз. Как он обычно приводит корабли, вовремя или с опозданием?

— Лунд? Да он в девяносто трех случаях из ста приходит вовремя, а в последние пять лет и вообще никогда не опаздывал.

— А это значит…

— Плюс-минус сутки от предполагаемого времени прибытия, от момента отшвартовки в одном порту до пришвартовки в другом.

— На всех участках?

— Да… Постойте, я проверю.

Женщина открыла файл и просмотрела его.

— Да, сэр. На самом деле на участке, который заканчивается здесь, он часто приходил на двенадцать, а то и на двадцать четыре часа раньше срока.

— Если бы мы не начали интересоваться, когда бы вы забили тревогу?

— В нашей компании принято ждать трое суток, семьдесят два часа…. Плюс еще сутки на каждые десять суток пути. В случае «Элайаса Мадеро» на нашем участке это означает десять дней. Корабль должен был прийти на станцию позавчера, значит, осталось семь дней.

По дороге на корабль капитан Солис не проронил ни слова, но когда поднялись на борт, сразу же попросил Эсмей зайти к нему в каюту.

— Смотрите, в чем тут загвоздка. По расписанию путь от Кориана до Безаира занимает семьдесят два дня. Большую часть времени корабль идет внутри одной системы. Если учесть время прохождения сигнальных огней, корабль должен был исчезнуть с экрана сканирующих приборов всего шестнадцать дней назад.

— А что слышно с Кориана?

— Корабль покинул систему в полном порядке. Должен был идти вот по этому курсу. — Солис показал путь на карте. — Времени только-только… Если компания действительно планирует такой напряженный график, тогда понятно, почему они не волнуются, если корабль немного задерживается. Но мне кажется, здесь в тридцати случаях из ста должны быть задержки. А «Элайас Мадеро» всегда приходил вовремя. Догадываетесь, о чем речь?

— Они срезали путь, — быстро ответила Эсмей. — Другого выхода нет.

— Именно. Теперь надо понять, как они это делали.

— Сотрудники «Бороса» должны знать, — высказала предположение Эсмей.

— Да, но путь незаконный, его нет на официальных картах. Они могут не рассказать нам. Скажите, лейтенант, кому, вы думаете, можно поручить разведать все без лишней суеты и огласки?

Эсмей перебрала в голове список экипажа, но она еще плохо их знала.

— Я бы спросила у мастера Арбутнота, сэр.

— Хорошо. Скажите ему, нам нужен человек, который может уговорить и скалу.

Мастер Арбутнот сразу понял, что хочет от него Эсмей, и пообещал тут же прислать к капитану «юного Дарина». Через несколько дней они узнали все, что хотели узнать, правда, это мало что прояснило.

— Система с двойным скоростным коридором, — сказал Солис, отпуская Дарина. — Хм-м-м. Давайте посмотрим, что скажут по этому поводу в «Боросе». Может, точка входа в коридор оказалась смещенной.

— Почему человек, собирающийся на пенсию, идет на такой риск? — высказала Эсмей вслух свои мысли.

— Возможно, он надеялся на стабильность скоростных коридоров. Некоторые такие системы остаются стабильными в течение десятилетий, но это абсолютно ничего не значит. Они очень опасны.

Вдруг Эсмей осенило:

— Если они везли контрабандный товар, тогда время, которое они выигрывали на этом коротком пути, давало им возможность разгрузить этот товар.

А если кто-нибудь знал об этом товаре, то место для засады просто прекрасное.

— Что ж… — Солис взъерошил волосы. — Надо все проверить. Я должен убедиться, что дело не в смещении скоростных коридоров.

Местный агент «Бороса» к этому времени уже вполне была готова заявить о пропаже корабля. Но Солису понадобилось еще два дня, чтобы найти вышестоящее лицо из администрации консорциума, которое могло подтвердить, что корабли пользовались коротким путем.

— Что-то здесь не так, — заметил он Эсмей. — Естественно, что они с нежеланием говорят о том, что корабли компании пользовались неофициальным маршрутом, но есть еще что-то… Я не уверен. А теперь давайте попробуем проложить курс в эту систему.

Оказалось, что это не так-то просто сделать. Самое легкое было бы пройти путем, обратным тому, каким шло торговое судно, но на картах Флота не было данных для входа в указанные скоростные коридоры.

— И еще, — сказал Солис. — Если мы пойдем им навстречу, то можем пересечь их путь. Нам надо войти в систему тем же путем, что вошли они.

— Это займет намного больше времени. Солис пожал плечами.

— Что случилось, то случилось. Я думаю, все произошло еще до нашего прибытия на Безаир. Теперь мы должны узнать, что же там произошло, и во всех подробностях. А значит, входить в систему нужно крайне аккуратно.

В результате они потратили двадцать три дня на то, чтобы добраться из Безаира в Подж, потом в Кориан, а потом в систему двойного коридора. Каждый раз Эсмей сама просчитывала курс, Солис все проверял и всегда давал положительную оценку.

«Шрайк" вошел в систему на низкой скорости. Экраны сканирующих приборов пришли в норму, и она сразу увидела, что никаких кораблей поблизости не было.

— Но вот посмотрите, лейтенант, что это такое: искажение пространства из-за взаимодействия двух скоростных коридоров или останки корабля? И тогда не одного… — сказал старший специалист по сканирующим приборам, показывая на дисплей.

— Вижу.

Эсмей пристально вглядывалась в экран. Вместо четкого изображения звездного пространства перед ней были какие-то расплывчатые волны и пятна.

— Какое расстояние?

— Сейчас трудно сказать, лейтенант. Мы не знаем точных размеров, но мне кажется, что это ближе к нам, чем вход во второй коридор. — И офицер посмотрел на капитана.

— Будем идти прежним курсом еще два часа, а потом посмотрим по параллаксу, — сказал Солис.

Через два часа область искажения на экранах приборов не увеличилась.

— Что ж, лейтенант, — сказал Солис, — можем рискнуть и совершить микропрыжок, всего несколько световых секунд, посмотрим, что из этого выйдет…. Или можем подойти потихоньку. Как вы оцениваете степень риска?

Эсмей ткнула пальцем в экран прибора.

— Сэр… этот узел в гравитационных линиях — скорее всего вход во второй скоростной коридор, а это значит, что он не сместился. И первый тоже остался на месте. Значит, мы имеем дело со следами, оставленными кораблями… Что-то не очень большое. И достаточно близко от нас. Если мы сделаем несколько микропрыжков с пятнадцатисекундным ускорением, то спокойно подойдем к месту.

— Если это всего лишь следы, вы правы. Если же там есть и останки кораблей, они движутся от места катастрофы, которое нам точно не известно, с какой-то скоростью, которую мы тоже не знаем. Единственное, о чем можно говорить с уверенностью, это то, что летят они уже дней тридцать. Могло произойти и самое страшное: «Элайас Мадеро» перевозил то самое пропавшее оружие, и неизвестно, по какой причине оно все сдетонировало… Сколько тогда этих останков?

— Не знаю, сэр, — ответила Эсмей, загружая цифровые данные в компьютер.

— И я тоже, поэтому проведем серию односекундных прыжков и полностью выставим оборонительные щиты.

Солис подвел «Шрайк» к замеченной аномалии короткими прыжками. Через двадцать одну световую секунду изображение на экранах приборов резко изменилось. Теперь было ясно, что следы оставлены несколькими кораблями, к тому же в космосе плавали какие-то предметы.