Идти так было безопаснее, но намного тяжелее. Время от времени трое беглецов останавливались и замирали, ловя каждый звук в тихом лесу. Через некоторое время они снова пускались в путь. Неожиданно для себя Пакс, шедшая первой, увидела впереди просвет в зарослях – что-то вроде поляны. Она остановилась и, оглянувшись, чтобы предупредить своих друзей, заметила, что их лица сильно выделяются светлыми пятнами на фоне лесных зарослей. Пакс молча наклонилась, покопалась пальцами в грязном слое гниющей листвы, а затем несколько раз провела ими по щекам и лбу. Сабен и Канна, кивнув, проделали то же самое. Пакс жестом велела им оставаться на месте, а сама стала медленно пробираться к опушке, используя все возможные укрытия. Последние ярды ей пришлось преодолеть ползком.

Пакс успела подползти к самому краю открытого места, когда до нее донесся дробный топот копыт множества лошадей. Первым ее желанием было вскочить и броситься бежать; лишь усилием воли она заставила себя плотнее вжаться в землю. Судя по звуку, лошади скакали по твердой дороге, а не по мягкой траве поляны. Пакс твердила про себя: если они на дороге, а ты в зарослях на обочине, то они не заметят тебя, если ты будешь лежать неподвижно.

Дюжина лошадей пронеслась – Пакс готова была в этом поклясться – прямо над ее головой и стала удаляться куда-то влево. Пакс позволила себе вздохнуть чуть свободнее. Она заставила себя проползти еще чуть вперед, чтобы убедиться в том, что перед ней именно дорога. Действительно, узкая полоса утрамбованной земли со свежими следами тяжелых телег преграждала ей путь. Пакс отметила про себя, что если за колонной противника следует обоз с фургонами, то продвижение войск Синьявы будет достаточно медленным.

Путь назад оказался еще труднее. Пакс все время казалось, что на дороге кто-то стоит, что этот кто-то видит ее, ухмыляется и уже натягивает тетиву арбалета, чтобы выстрелить ей в спину. Ей стоило огромного труда заставить себя продолжать ползти, не бросившись бежать напролом через кусты. Вся покрытая потом, она наконец доползла до того места, где оставались ее товарищи, и почти уткнулась головой в плечо Канны.

– Дорога, – прошептала Пакс Канне на ухо, хотя это и так было ясно.

Канна с облегчением перевела дух:

– Я так боялась, что ты не выдержишь и побежишь. Эти лошади…

– Я едва удержалась, – призналась Пакс. – Ладно, пошли отсюда; будем двигаться вдоль дороги. Интересно, что это были за всадники?

– Ты успела их рассмотреть? – спросила Канна.

– Нет. Я боялась, что они увидят мое лицо, и лежала, уткнувшись носом в землю. Судя по звуку, их было человек десять.

– Я бы сказал – дюжина, – заметил Сабен.

– По-моему, они направляются к той ферме, где мы покупали быка на мясо, – предположила Канна.

– Наверное, так. Хотя по мне – лучше бы они обратно не возвращались.

– Это вряд ли, если, конечно, это не гонцы с пакетами. Но, скорее всего, они просто поехали за продуктами для отряда. Такую ораву прокормить – это сколько же еды нужно!

– Кстати, неплохо было бы выяснить, сколько же человек у Синьявы, да и узнать, как дела у форта, – предложил Сабен. – Что скажете, если один из нас вернется и попытается узнать это? Дорогу мы нашли, значит, теперь не заблудимся и не пропустим колонну…

Канна прервала его:

– Я против. Можно было бы рискнуть, будь нас хотя бы человек семь-десять. А так мы не можем позволить себе потерять ни одного человека.

– А если они уведут пленных по другой дороге?

– По какой? На север, через горы? А что там Синьяве делать? Нет, отсюда на юг одна дорога. По ней они и пойдут.

– А вдруг они двинут напрямик, а не по дороге?

– С обозом-то? – усомнилась Пакс. – Я видела следы, оставленные гружеными телегами. Следы свежие, явно вчерашние. Нет, Синьяве придется держаться накатанных дорог.

– А далеко отсюда до перекрестка? – спросил Сабен.

Пакс почесала в затылке:

– Насколько я помню, мы пришли к форту после обеда, а у развилки остановились в полдень предыдущего дня. Значит – где-то один дневной переход. Может, чуть больше.

– Да, – согласилась Канна, – где-то так. Если свернуть на этом перекрестке на восток, то попадешь в Меринат. На западе, очень далеко, дорога упирается в Вальдайр. Но чтобы попасть в Ротенгри, Синьяве нужно будет пересечь ее и идти до следующего перекрестка. А вот там уже можно будет выбрать путь прямо к осажденному Ротенгри или идти к нему через Сореллин. Да там Синьява вообще может свернуть на запад – откуда мы знаем, что у него на уме.

Пакс подняла какую-то веточку и стала чертить на земле:

– Так. Это первый перекресток, а это второй, где Синьява может свернуть. Куда? Сюда, в Сореллин, или сюда, в Ротенгри, примерно на юго-запад. Так?

Канна внимательно посмотрела на схему и кивнула:

– Похоже, что так. Теперь – дайте подумать – отсюда до Сореллина дня два пути. Хотя нет, если идти по этой дороге, то дня четыре. А от Сореллина – дня три до Ротенгри. Но здесь мы чуть срезаем, так что остается поменьше.

– Значит, дней шесть. Ну да, я вспоминаю, где-то столько мы и шли. Капитан нас не очень гнал. Слушайте, так мы же можем идти впереди них вплоть до этого перекрестка. Деваться Синьяве некуда, все равно придет туда, а мы будем в безопасности, двигаясь подальше от его патрулей.

– А что, если он проторчит у форта целый месяц? – предположил Сабен. – Нам что – так и ждать его на перекрестке? Герцогу от этого будет мало проку, да и нашим, оставшимся в осаде.

Канна покачала головой:

– Нет. Синьява славится тем, что быстро перемещает свою армию с одного места на другое. Я думаю, что, если у него не получится взять форт с ходу, он оставит небольшой отряд держать осаду, а сам поведет армию на юг. Не станет он держать такое количество солдат вокруг маленькой крепости.

– Я думаю, – сказала Пакс, – что, идя впереди него, мы сможем спокойно купить себе еды по дороге.

– Да, но тогда нас заметят. И если Синьяве потом станет известно, что впереди него пробирается несколько солдат в форме роты герцога Пелана, то он снарядит погоню за нами.

Пакс нахмурилась. Пустой желудок уже давал о себе знать. Сабен осторожно поинтересовался:

– Слушай, Канна, а мы не можем на время снять форму?

– Ни в коем случае, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас приняли за бандитов или шпионов. Мы с нашими шрамами, явно чужие в этих краях, не сможем сойти за крестьян. Но в предложении Пакс есть зерно истины. Мы действительно можем дойти до первого перекрестка вдоль дороги, не опасаясь патрулей Синьявы. Останется только не попадаться на глаза местным жителям. На перекрестке подождем день-другой, и, если Синьява не появится, один из нас отправится к герцогу, а двое останутся дожидаться.

– Тогда пошли, – сказала Пакс и направилась вдоль дороги, держась от нее на достаточном расстоянии.

Они спустились по склону холма, пересекли узкую тропинку и стали подниматься на следующий пригорок. На дороге никто не появлялся.

Пакс как раз прикинула, что вот-вот они должны были упереться в ферму, как ей в нос ударил запах дыма. Впереди показался просвет. Пакс вспомнила фермерский дом, амбар, хлев, стойло, из которого они забирали быка… То и дело ее мысли возвращались к еде – видимо, характерный запах дыма над кухонной плитой провоцировал кулинарные ассоциации. Судя по всему. Канна и Сабен были не менее голодны, чем она, и тоже то и дело глотали слюнки.

– Может быть, стащим что-нибудь? – сама не веря, что произносит это, предложила Пакс.

Сабен кивнул, но Канна возразила:

– Нет. Что, уже забыли про тех всадников? – Пакс была вынуждена признать, что голод действительно притупил ее память и осторожность. Канна продолжала: – Хотя было бы неплохо узнать, сидят ли они на ферме или Синьява приказал прочесать окрестные леса, чем они сейчас могут и заниматься.

– Я об этом не подумала, – покачала головой Пакс.

– А нужно было бы. Запомните, мы еще не оторвались от противника. Нам нельзя расслабляться, потому что они-то все предусмотрят. Сабен, теперь твоя очередь спускаться к дороге. Подползешь и посмотришь, что там творится. Только ни в коем случае не вставай.