Паксенаррион быстро расставила все на свои места, заявив, что папоротник – лучше всего, рыбка тоже ничего, а вот острый клюв хищной птички может и испугать младшую сестру. Обрадованный, Сабен пошел расплачиваться с продавцом.

За углом приятели наткнулись на фруктовую лавку. Скинувшись по медяку, они набрали полные карманы ранних персиков и слив. Кобен многозначительно поглядел на солнце:

– Пора возвращаться, – сказал он.

Чавкая персиками и бросаясь друг в друга косточками, приятели направились к своим казармам.

Уже после ужина, собираясь заступать в караул, Пакс протянула Сабену купленный ею талисман – каменную лошадку.

– Я помню, что ты потерял в бою свой талисман – кусочек копыта. Копыта я не нашла, может быть, целая лошадь тоже подойдет?

Сабен смутился:

– Я… Да, конечно, подойдет… Пакс, спасибо тебе. Это с того лотка, рядом с лавкой, где я покупал расчески?

– Да.

– Я тоже присмотрел ее, но… Слушай, не нужно было тратить на меня столько денег…

– Ну, – на этот раз Пакс сама смутилась, – я… я просто хотела…

– А, ты тоже торговалась? – по-своему понял ее смущение Сабен. – Знаешь, уж как я его ни уламывал, а он меньше трех нити так и не сбавил.

– Трех! – давясь от смеха, вымолвила Пакс.

– А что такого? Не понимаю… неужели ты…

Кивая, Паксенаррион просто покатывалась от смеха. Проходивший мимо капрал удивленно посмотрел на нее и тоже не мог скрыть улыбки, видя ее нескрываемое веселье.

– Нет, Сабен, – задыхаясь, наконец смогла сказать она. – Ой, не могу!.. Лучше бы ты ее сам купил… У тебя торговаться лучше получается.

Расплываясь в улыбке, но еще не решаясь отбросить озабоченность, Сабен уточнил:

– Много переплатила-то?

– Да нет, просто не в этом дело… Как солдат я, может быть, и ничего, но на рынке! – Очередной взрыв хохота оборвал ее фразу.

– А знаешь, – вспомнил Сабен, – что сказал мне продавец? Что торговаться из-за талисмана грешно. Так что, может быть, и лучше, что ты мне его купила, – так лошадка принесет мне больше удачи. А в следующий раз, – он многозначительно поднял палец, – лучше скажи мне, что ты собираешься покупать, – я пойду и поторгуюсь за тебя.

– Договорились!

– Да, кстати, – сказал Сабен, залезая в свой мешок, – я ведь не просто так спрашивал тебя, какой гребешок самый красивый. Держи, этот, с папоротником, – тебе.

Два месяца спустя, стоя прислонившись к стене пограничного форта к югу от Кодали, Пакс чувствовала себя абсолютно довольной своей жизнью.

– Я в общем-то тоже не жалуюсь, – согласился с ней Сабен, протягивая новый шнурок в застежку своего плаща, в то время как Пакс точила свое оружие. – И уж ни за что не согласился бы снова вывозить навоз из конюшен и хлева. Просто не забывай свой первый бой, несмотря на то, что с тех пор тебе так везет.

– Да я понимаю. Все могло тогда и кончиться. Как для Эффы. Но что поделать – мы ведь солдаты. Знаешь, я бы хотела посмотреть, как воюют другие профессиональные отряды, а не только ополченцы. Причем посмотреть со стороны, а не в бою, когда перед тобой только ближайший противник. Там не до наблюдений, знай выполняй команды да держи строй. А хотелось бы понять, что происходит вокруг.

Сабен пожал плечами:

– А что мы можем понять. Наше дело – руби-коли. Решают пусть командиры.

– Да, но они ведь тоже когда-то учились всему этому.

– Ну и что? – невозмутимо возразил Сабен. – Нет, если ты, конечно, собираешься в один прекрасный день нанять собственную роту…

Пакс помолчала и, вздохнув, ответила:

– Нет… хотя… нет, ерунда… Понимаешь, я никак не могу отделаться от таких мыслей… Хотя бы, например, почему их командир, ну этих – кзардийцев, ни разу не вывел своих арбалетчиков вперед, чтобы они стреляли в упор. Помнишь, какой урон нанесли им наши стрелы, когда мы пускали их с близкого расстояния. А стрелять поверх голов своих шеренг – толку мало…

– Вот ведь есть тебе до этого дело, – отмахнулся Сабен. – Я, например, просто радуюсь тому, что их командир, кто бы он ни был, просто не дотумкал выпустить своих арбалетчиков на прямой выстрел. Эти штуковины понаделали бы дырок в наших нагрудниках… Так, плащ готов. У тебя как дела?

– Меч уже заканчиваю, остался кинжал.

– Не опоздаешь? Через час развод караула.

– Не волнуйся. Я чуть-чуть пройдусь, только для порядка. Нет, Сабен, знаешь, если честно и по секрету, я хотела бы когда-нибудь стать сержантом. Нет, не сразу, конечно, через много лет… На всю роту их ведь всего шесть человек. И все-таки…

– А что? Если только тебе не отрубят что-нибудь, руку или ногу, или вообще не убьют, то почему бы и нет? Ты не напиваешься, не портишь и не теряешь казенное имущество, не устраиваешь драк и скандалов – в общем, никаких неприятностей начальству от тебя нет. А возьми меня…

– Ты тоже не нарушаешь дисциплину, а в бою – ничуть не хуже меня, даже лучше.

– Нет, я – другое дело, и ты сама это знаешь. Я выполняю все, что мне говорят, но чтобы так, как ты, – стремиться каждую свободную минуту тренироваться с любым подвернувшимся под руку оружием, – нет, я не такой.

– А тебе и не нужно столько тренироваться. Ты и так сильный и быстрый.

Пакс последний раз провела по кинжалу точилом и убрала оружие в ножны, а точильный камень в кармашек на поясе. Сабен, помолчав, ответил:

– Может быть, поначалу я и был быстрее тебя, но сейчас у тебя все получается лучше. Но не в этом дело. Я ведь получил почти все, что хотел, – жизнь и дело, которые мне нравятся, хороших друзей, деньги. Пожалуй, единственное, чего мне сейчас не хватает… – Он смутился и покосился на Пакс.

Пакс покраснела и опустила глаза:

– Сабен, ты же знаешь…

– Знаю. Знаю, что ты не хочешь. Ни со мной, ни с кем-либо другим. По крайней мере, последнее утешает. Да я ведь и не прошу. Просто интересно, это с тех пор… с того случая с Коррином?

– Нет, раньше… всегда. Я даже не задумывалась об этом.

Сабен вздохнул:

– Эх, жаль. Но ты не беспокойся, я не буду приставать к тебе.

Пакс подняла глаза:

– А ты никогда и не приставал.

– Ну и ладно. Значит, договорились – остаемся друзьями. И вот еще… только ты не думай, что я смеюсь над тобой, Пакс… В общем, если ты станешь сержантом… Нет, это-то точно будет рано или поздно. Нет, если у тебя будет своя рота, то ты станешь отличным командиром и отряд у тебя будет самый лучший, я уверен.

– Ой спасибо, Сабен, – обалдев от такого комплимента, произнесла Пакс. – Слушай, а рыцарь из меня получится?

– Конечно! Представь: госпожа Паксенаррион, в сверкающих доспехах, на могучем быстроногом скакуне, в сопровождении верного оруженосца, как там его – не Сабен ли? И не смейся. Я не шучу, а изрекаю пророчество, мне не до шуток – дело серьезное.

– Да ну тебя, Сабен. Куда мне, я ведь не аристократка – дочь фермера. Чушь какая-то.

Но ее глаза выдавали восторг от только что услышанных слов.

– Ах, чушь! Ну сейчас я тебе накаркаю такого…

– Ой, только не это! Только без дурных примет и предзнаменований. Все, пора на плац. Скоро построение.

Доложив о прибытии сержанту, одному из приставленных к ним командиров ополчения Айфосса, Пакс и Сабен вскоре сменили двух других часовых на посту – на участке стены форта от угловой башни до ворот. Отсюда, с высоты, открывался вид на лежавшую у стен форта деревню, на заливные луга, сверкающую ленту реки и сбегающие к маленькой крепости дороги и тропинки. Солнце садилось, уже почти касаясь верхушек деревьев на холмах.

– Хорошо здесь на стене, когда дождя нет, – сказала Пакс.

– Да, особенно вечером. Днем-то жарковато. Интересно, сколько нас здесь еще продержат?

– Даже не знаю. Как ты думаешь, герцог станет заключать еще один контракт в этом году?

– Слушай, а ты ведь, наверное, не знаешь…

– О чем, Сабен?

– Сегодня утром, когда ты занималась с саблей, в форт с северо-запада приехал гонец. Может быть, и из Вальдайра. Его сразу же пропустили к капитану, так сказал Калли.