– Неужели ты думаешь, будто герцог стал платить первогодкам столько, что они каждый выходной смогут заказывать себе кабинет?

– А разве не так? Тут поговаривают, что, судя по договору с герцогом, вам за каждый медяк должны по золотой монете платить.

– Неужели? Слушай больше. Да и что нам, бедным солдатам, до договоров и прибылей начальства. Мы ведь, того и гляди, помрем от голода и жажды прямо в твоем кабаке, создав ему дурную славу.

В зале раздался взрыв хохота посетителей.

– Садимся здесь, – показал Стэммел на длинный стол почти в центре зала.

– А почем здесь эль? – с деланным равнодушием осведомился Сабен, позвякивая монетами в кошельке.

– В прошлый раз, когда я был здесь, он стоил три пажа кружка и один нити – кувшин. Дешевле, чем где-то, дороже, чем еще где-то. Но, по крайней мере, Больнер не разбавляет свой эль и не согласится за деньги подсыпать в него дурман или яд, как это подчас делают другие трактирщики. В общем это хорошее место и безопасное – насколько таверна вообще может быть такой. Кроме того, зарубите себе на носу: ни Больнеру, ни любому другому трактирщику нельзя доверять секретов. Как козлу – сторожить капусту. Эти ребята любую информацию превращают в деньги. Так что если кого-нибудь застанут за разговорами о делах роты, о которых посторонним знать ни к чему, объясняться будете со своими капитанами.

– Эй, сержант Стэммел! – Голос принадлежал толстому человеку с красной физиономией, сидевшему за соседним столом. – Что, все поучаешь своих новобранцев? Нравится чувствовать себя умным?

Пакс обалдело перевела взгляд на Стэммела. Тот улыбался, но глаза его были холодны:

– Дорогой мой Локлинн, если бы они были новобранцами, я бы еще мог их поучать. Но это мои младшие товарищи по оружию, рядовые нашей роты и, наконец, просто мои друзья. А как дела у тебя, как баронесса?..

Не дослушав Стэммела, толстяк рявкнул:

– Эти-то сопляки тебе товарищи? Да я таких щенков дюжину за раз уложу. Смотри-ка, как они к тебе липнут – подлизываются. Особенно вон та рыжая девчонка. Как, ничего подружка, а? Не уступишь?

Стэммел под столом наступил Пакс на ногу:

– Знаешь, Локлинн, зря ты их так недооцениваешь. Видать, от долгого сидения без дела ты перестал отличать молодость от слабости. А зря. Кстати, приходи завтра к нам на тренировки. Я с удовольствием уступлю тебе эту девчонку. Только не пожалей: она, особенно если ее разозлить, таких, как ты, одним ударом разрубает от макушки до… сам знаешь какого места. Учти, ее учил я, а я за своих учеников отвечаю.

Пакс увидела, как толстяк на глазах побледнел: он переводил взгляд со Стэммела на нее, удивленно подняв брови.

– Ну что ж, прошу прощения за дурацкую шутку в адрес боевого приятеля, – выдавил Локлинн. – Ты только посмотри на эту волчицу! Ну и взгляд. Нет, ребята, не хотел бы я попасться под горячую руку этой верной ученице бравого сержанта. – Вскочив на ноги, толстяк преувеличенно вежливо поклонился: – Надеюсь, вас устроят мои извинения, или вы желаете иной сатисфакции?

Пакс желала только одного – вскочить и врезать этому жирному борову по первое число. Сабен успокаивающе положил ей руку на плечо.

– Мы были бы удовлетворены, – медленно произнес Стэммел, – если бы смогли выпить наш эль в тишине и спокойствии.

– А вот выставить меня отсюда ты не имеешь права! – пьяным голосом заорал толстяк. Пакс неожиданно осенило, что он был не столько пьян, сколько напуган. – Никаких прав у тебя нет, сержант, – продолжал паясничать Локлинн. – Не забудь, у меня самого солдаты есть и лишняя стрела всегда найдется. Да и меч мой всегда к твоим услугам…

– Тихо ты, Локлинн. – Один из сотрапезников толстяка дернул его за рукав. – Успокойся, не заводись.

Наконец приятелям Локлинна удалось усадить его и заставить замолчать.

Пакс вздрогнула и чуть не вскочила, когда перед ней с грохотом опустился поднос с большим кувшином эля и несколькими кружками. Две девушки-официантки и сам Больнер быстро разлили эль на всех. Стэммел добродушно улыбнулся озабоченно поглядывавшему на соседний стол трактирщику и поинтересовался:

– Ну что у тебя сегодня, Больнер? Чем угостишь?

– Как обычно. Если вы хотите просто посидеть, перехватить что-нибудь, а пообедаете в казарме, то я рекомендую ветчину – уже порезана, свежий хлеб – еще горячий, сыр, кстати, твой любимый, из Стерри, что еще… запеченную дичь – несколько пташек у меня прямо в духовке… так, сладости – пироги, крем, фрукты, правда, клубники только порции на две… Если что посерьезнее – рыба, но предупреждаю, в это время года – только речная, на любителя. Рекомендую отличный грибной суп. Это у нас новое блюдо. Если отдельно с хлебом – пять пажей. Можно заказать вместе с общей закуской.

– Ну и сколько это будет?

– Если все закажут и закуску, и что-нибудь из горячего, пожалуй, я сброшу немного, ну, скажем, по одному нити с каждого, включая эль.

Стэммел обвел глазами солдат и сказал:

– Цена – средняя для таких заведений. Но готовят здесь лучше, чем во многих других местах.

Все закивали головами. Получив согласие клиентов, трактирщик резво побежал на кухню давать указания повару. Пакс обернулась, чтобы посмотреть на пьяного толстяка, но соседний стол был пуст. Видимо, друзья Локлинна сочли за благо увести бузотера от греха подальше.

– А кто это был? – спросила Пакс Стэммела.

– Ты о ком? А, этот краснорожий? – Она кивнула. – Когда-то давно он служил у нас в роте, потом по окончании очередного срока ушел. Впрочем, его никто особо и не удерживал. Сейчас он вроде бы командует стражей одного местного барона. Говорят, что баронессе он порой заменяет мужа, что в общем-то полбеды, а барону во время путешествий – баронессу, что уже ни в какие ворота не лезет.

– Мне так хотелось… – начала Пакс, но Стэммел оборвал ее: – Ни в коем случае! Никаких драк и поножовщины в городе. Заруби себе это на носу. Кстати, всех касается. Правило точно такое же, как в казарме. Никакой повод – не повод, кроме открытого нападения. У нашей роты никогда не было репутации хулиганов и дебоширов.

– Но он позволил себе такие гадости в адрес Пакс! – не выдержал Сабен. – Почему мы должны терпеть такое?

– Потому что мы хотим приходить сюда и есть, не опасаясь быть отравленными, приходить на рынок и покупать, а не видеть перед собой закрытые лотки и лавки. Наконец, если на кого из нас и нападет какой-нибудь отъявленный бандит, то горожане будут на нашей стороне – вызовут патруль, вмешаются в драку или хотя бы не оставят подыхать на улице в луже крови. Поймите вы: нам здесь не нужны неприятности, мы в городе отдыхаем. А за сломанную в драке челюсть – свою или противника – нам не платят. Да, в конце концов, если мы уверены, что любой из нас в два счета управится с этим пьяным болваном, то что нам за дело до того, что он наговорит!

Пакс расставила по столу кружки с элем, протянув одну из них Стэммелу. Сама она осторожно понюхала свой напиток. Вроде бы запах у него был такой же, как у эля, который продавался на рынке в Трех Пихтах.

– Пакс, ты раньше пила эль?

Она покраснела:

– Честно говоря, по-настоящему – нет. Так, один-два глотка из кружки братьев.

– Смотри не перебери тогда. Некоторые люди от него легко возбуждаются. Тебе это будет лишним. Вик, тебя, судя по всему, учить не надо, – заметил Стэммел, глядя, как тот залпом выпил свою кружку.

– Нет, сэр… Эх, как мне не хватало доброго эля все эти месяцы.

Стэммел усмехнулся:

– Ладно, дело твое. Хочешь – пропивай все жалованье. Только не забывай…

– Помню-помню. Зарубил себе на носу: первое – не ввязываться в драки, второе – не болтать лишнего. А как насчет в кости перекинуться или девочек?

– Если хочешь – пожалуйста. Для первого рекомендую трактир «Шип Серебряной Розы». Что касается второго – то вполне можно заняться этим делом и здесь. В любом случае не ходи в район Большой Излучины и – ни за что! – в кабак Аулы. В «Серебряной Розе» тебе предложат это заведение, где якобы можно разойтись настоящему игроку, но ты туда не суйся. Там все карты крапленые, а кости меченые. А если ты дашь понять, что догадался, кто и как шулерничает, – жди кинжала в живот или в спину от какого-нибудь карлика.