…о согласии издавать «Записки Охотника». — Имеется в виду сборник «Записки охотника» с рисунками и обложкой Е. Чарушина (М.; Л.: Молодая гвардия, 1932).

…эта книга… станет на место Аксаковской. — Имеется в виду книга С. Т. Аксакова «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» (1852).

…счастливо я миновал Сциллу и Харибду… — мифологические чудовища Сцилла и Харибда, обитавшие на прибрежных скалах Мессинского пролива и поглощавшие мореплавателей.

Я мало знаю Петряева… — по-видимому, имеется в виду Петряев Павел Александрович — с 1925 по 1927 г. заключенный, был на Соловках ученым секретарем Соловецкого общества краеведения, зав. музеем, редактором каторжанской газеты. До революции — гвардии капитан, во время гражданской войны перешедший в войска Советов и дослужившийся до командующего армией. После войны был инспектором артиллерии; обвинен в связях с Троцким и арестован. См.: Ширяев Борис. Неугасимая лампада. М.: Столица, 1991. С. 124–125.

…будет время, лев ляжет с ягненком… — Ис. 11, 6–9.

…обращение пролетарских писателей к европейским писателям. Всего несносней ответ Роллана, Горький что ли вскружил ему голову? — Возможно, Пришвин имеет в виду так называемое письмо «группы русских писателей» к «писателям мира», опубликованное в парижской эмигрантской газете «Последние новости» от 10 июля 1927 г., в котором речь идет о положении литературы и писателя, о цензуре, о невозможности творчества, о всем «ужасе положения, на которое осужден язык, слово, литература» в России (см.: Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. С. 101–105).

По крайней мере, известен ответ на это письмо Ромена Роллана, о чем Пришвин пишет в дневнике, а также Люка Дюртена, который в письме упоминается. В статье «Иосиф Сталин — имиджмейкер страны Советов» (2002) современный автор Тимур Латыпов пишет: «Ответом Запада было молчание. Только писатель Люк Дюртен, "друг СССР", посетовал, что вот, дескать, эти люди "не нашли для своей страны ничего, кроме жестоких слов". "Правда" тут же назвала письмо фальшивкой и заверила, что в СССР писатели — самые счастливые в мире. Бунин и Бальмонт в ответ написали протест, но опубликовать его в крупных газетах не удалось. А Роллан дал обоим отповедь в своей обычной манере: "Для вас гудит набат прошедшего прошлого. О, люди прозорливые, почему вы ищете себе союзников среди ужасных реакционеров Запада, среди буржуазии и империалистов? О, новобранцы разочарований!.. Секретная полиция всегда была в России, этот ужасный яд, от которого вянут цветы души нации… Высокие умы ездят в Россию и видят, что делается там… Ученые лихорадочно работают на вашей родине, там больше писателей и читателей, чем у нас… Человечество идет вперед… По вас, по мне…" Все же Роллан на всякий случай обратился к Горькому: правда ли изложенное в письме? Горький дал вполне удовлетворивший француза ответ, что в СССР писатели более счастливы, чем в буржуазных странах, и работают более плодотворно, чем до революции. И западная интеллигенция легко, с радостью этому поверила. В 30-е годы большинство крупных писателей на Западе не то что не выражали никакого протеста против творившегося в СССР, в том числе против гонений на писателей. Луис Арагон, Анри Барбюс, Теодор Драйзер, Андре Жид, Синклер Льюис, Ромен Роллан, Жан-Поль Сартр, Герберт Уэллс, Лион Фейхтвангер, Анатоль Франс, Стефан Цвейг, Бернард Шоу — все были крайне заинтересованы "социальным опытом" новой России…» (www.sovetnik.ru).

…живые… на современный вопрос… обыкновенно отвечают несерьезно, вроде Б. Шоу: «меня, вероятно, повесят». — Очевидно, имеется в виду известный афоризм Б. Шоу: «Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от намерения вас повесить» (www.aphorizm.ru).

…ответ дал Роллан: живу и умру индивидуалистом, а соединяюсь с коммунистами. — Известно более позднее (февр. 1931) «Письмо Федору Гладкову и Илье Сельвинскому (Об индивидуализме и гуманизме)» Р. Роллана, в котором говорится: «Я верю в дело СССР. Я буду защищать его до последнего дыхания», «Я "индивидуалист". Я верю в "человечность". И этот индивидуалист, и этот верующий в человечность борется на вашей стороне» (.Роллан Р. Собр. соч.: В 14 т. Т. 13. ГИХЛ. С. 217; указано В. П. Балашовым). Возможно, этому письму предшествовали заявления Р. Роллана подобного рода в печати, известные Пришвину.

Сходил на могилу Верного. — Так звали собаку Пришвина. Рассказ «Верный» (1925) входит в цикл «Календарь природы». См.: Собр. соч. 1982–1986. Т. 3. С. 267–273.

Ласка озера. — Имеется в виду Плещеево озеро под Переславлем-Залесским, где в б. дворце Петра I на Ботике в 1925 г. Пришвин жил.

Пуня. — Сеновал, сарай, отдельный чулан, где летом часто спит хозяин (В. Даль).

…вырождение берендеева царства… — В 1925 г. в «Красной нови» была опубликована книга Пришвина «Родники Берендея. Из записок фенолога с биостанции "Ботик"» (это была «Весна», первая часть будущей книги «Календарь природы»). Тогда критика высоко оценила новое произведение писателя: отмечалась «преемственность между исследовательской лирикой Пришвина и пантеистическим раздумьем Кнута Гамсуна или философскою живописью Шеллинга», «записки фенолога» характеризовались как «очаровательная лирическая поэма в прозе» (Войтоловский Л. Печать и революция. 1926. № 8). Однако в 1930 г. рапповской критикой книга была подвергнута полному разносу: «Творимая легенда о берендеевом царстве — это, по существу, опоэтизация остатков древней дикости, идеализация и идиллизация тьмы и суеверия, оправдания старины, а следовательно, один из способов борьбы против нашей советской культуры» (Ефремов А. Красная новь. 1930. № 9–10).

…эти портреты даром не прошли. — Речь идет о художнике Бостреме, который, мучаясь и страдая, писал на заказ портреты вождей.

…миллионы умученных (невинно) людей, вот отчего «темпы»… — судя по записи, Пришвин не знает того, что именно Рыков, Томский и сторонник Бухарина Угланов на Пленуме ВКП(б) (окт. 1928 г.) выступили против сталинских резолюций о необходимости догнать и перегнать капиталистические страны путем усиления темпов индустриализации и коллективизации, поскольку тогда, руководствуясь желанием сохранить единство партии, они за эти резолюции проголосовали; так же и вынужденность раскаяния Рыкова и Томского на XVI съезде партии в 1930 г. была для неискушенного в кулуарных политических интригах того времени человека непонятна. См.: Верт Н. История советского государства. 1900–1991. М.: Издательская группа «Прогресс», 1992. С. 184, 202.

При чтении фельетона Радека. — В течение 30-х гг. (до 1936 г.) К. Б. Радек был одним из самых известных журналистов газеты «Известия», в которой один за другим появлялись его фельетоны. В 30-е гг. в деятельности отечественных средств массовой информации происходит серьезный поворот. С их помощью утверждаются жесткая диктатура авторитарной власти, командно-административные методы руководства всеми формами жизни. Пресса становится важнейшим инструментом в руках партийно-государственного аппарата, она служит внедрению официальных политических и идеологических установок и одновременно — дискредитации их оппонентов. Наибольшую популярность К. Радеку, постоянно печатавшемуся в «Правде» и «Известиях», принесла его книга «Портреты и памфлеты», изданная в 1927 г. В ней, кроме очерков о Ленине, Свердлове и других государственных деятелях, еще можно было прочитать и о Троцком. Однако в двухтомнике, вышедшем под тем же названием в 1934 г., уже в сильной степени проявилось влияние культа личности Сталина. Очерк о Троцком был снят, зато появился другой, полный хвалебных слов в адрес вождя, — «Зодчий социалистического общества», что продолжалось в каждом новом его фельетоне.