Пришлось бросить фотографию… — в 1930 г. Пришвин много занимается фотографией: он не только снимает и печатает, но и создает новый жанр — фотоочерк («Каляевка», «Зооферма», «Гибель биолога Давыдова и народного учителя Автономова», «Мох»). См.: Михаил Пришвин. Мой очерк. С. 201–312.

Я читал «Литфакт» (Страшная зюзюка)… — Имеются в виду две первые главы очерка «Каляевка»: «Литфакт» и «Зюзюки». См.: Там же. С. 202–221.

Проф. Шевырев уехал в Париж… потому что гр. Бобринский дал ему пощечину… — С. П. Шевырев затеял ссору, которая переросла в драку с гр. В. П. Бобринским, внуком побочного сына Екатерины II; по разным источникам это произошло либо на заседании Московского художественного общества, либо во время обеда у тайного советника А. Д. Черткова в 1857 г., за что оба были высланы из Москвы. См.: Афанасьев А. «Я защищал только честь русского имени» // Источник. Приложение к ж-лу «Родина». 2003. № 5. С. 34–35.

…в тюрьме царской от тов. прокурора. — Воспоминание относится к 1897 г., когда Пришвин — студент Рижского политехникума был арестован за участие в работе марксистского кружка и помещен в одиночную камеру Митавской тюрьмы. Ср.: в автобиографическом романе «Кащеева цепь»: «Политическое дело "школа пролетарских вождей" выкопал и создал, как интересный момент современности, один талантливый товарищ прокурора, маленький чистенький петербургский тип, Анацевич. Равнодушно выслушивая все на свете, этот следопыт политики говорил одно только слово "любопытно" и все-таки держал в своих руках жандармские, сыскные и всякие полицейские управления» (Собр. соч. 1982–1986. Т. 2. С. 223).

…после заседания правления Федерации… — речь идет об изд-ве, органе Федерации объединений советских писателей (ФОСП), созданном в 1929 г. на базе кооперативных издательств. Первым заведующим его был А. Н. Тихонов (Серебров). В 1933 г. изд-во получило название «Советская литература»; в 1934 г. влилось в изд-во «Советский писатель».

…у Воронского… — критик и публицист А. К. Воронский, будучи ответственным редактором первого советского литерат.-художеств. и научно-публицистич. журн. «Красная новь», привлекает к сотрудничеству в нем так называемых писателей-«попутчиков», которые в конце 1923 г. под его руководством объединились в литературную группу «Перевал». С этих пор, постепенно нарастая, развивалась конфронтация писателей-попутчиков и пролетарских писателей: первые, в русле традиций классической русской и мировой литературы, отстаивали принципы художественной правды и творческой свободы, вторые — видели задачу литературы в пропаганде социалистических идей и требовали борьбы с идеологическим влиянием буржуазных писателей. К 1930 г. борьба с «попутчиками» достигла апогея: выступая на XVI съезде партии (1930) писатель Киршон обвинил группу «Перевал» в том, что она «в ответ на лозунг ликвидации кулачества как класса выдвигает лозунг гуманизма и человеколюбия» (XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1930. С. 75, 279). В течение 1930–1931 гг. наблюдается массовый выход писателей из «Перевала» и группа прекращает свое существование. См.: Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. С. 65–127.

…встретил Пильняка… — диалог с Пильняком интенсивно развивается на страницах дневника в течение 1922 г., после того, как Пильняком был написан и опубликован роман «Голый год» (1921), а Пришвиным написана повесть «Мирская чаша. 19-й год XX века» (1922), которую опубликовать не удалось (впервые в 1978 г. (с купюрами), полн. в 1991 г.). См.: Дневники 1920–1922 гг. С. 256, 260, 265–267; Собр. соч.: В 3 т. 2006. Т. 1. С. 583–667.

…мастерил ложно-советские вещи. — Вероятно, имеются в виду романы Л. М. Леонова «Барсуки» (1924), «Вор» (1927), «Соть» (1930).

Вчера приезжал Ю. М. Соколов… — вероятно, речь идет о Ю. М. Соколове — известном фольклористе, одном из организаторов кафедры русского устного народного творчества на филологическом факультете Московского университета.

…«грабь награбленное»… — впервые лозунг прозвучал в выступлении донского казака Шамова на III Всероссийском съезде Советов (16 января 1918): «Мы грабим грабителей». Неделю спустя эта фраза была процитирована В. И. Лениным: «Мы грабим награбленное», а еще 3 месяца спустя на заседании ВЦИК в докладе «Об очередных задачах советской власти» Ленин сказал: «Попало здесь особенно лозунгу "Грабь награбленное", лозунгу, в котором, как я к нему ни присматриваюсь, я не могу найти что-нибудь неправильное, если выступает на сцену история. Если мы употребляем слова: экспроприация экспроприаторов, то — почему же здесь нельзя обойтись без латинских слов?» См.: Ленин. ПСС. Т. 36. С. 269.

 …«ergo sum»… (лат.) — неполная цитата известного афоризма Рене Декарта «Cogito, ergo sum» — «Я мыслю, значит, существую». Ср.: «29 Апреля 1944. И пусть Декарт верит: мыслю, значит, существую, ведь надо еще спросить его, в каком направлении он мыслит… люблю, значит, существую» (РГАЛИ).

Вот жуть с колхозами! — Ср.: «1.VI.1930. Я изучил народничество — исследовал скрупулезно писания Николая Успенского, Слепцова, Златовратского, Глеба Успенского — с одной точки: что предлагали эти люди мужику? Как хотели народники спасти свой любимый народ? Идиотскими, сантиментальными, гомеопатическими средствами. Им мерещилось, что до скончания века у мужика должна быть соха — только лакированная, — да изба, — только с кирпичной трубой, и до скончания века мужик должен остаться мужиком — хоть и в плисовых шароварах. У Михайловского — прогресс заключается в том, чтобы все мы по своему духовному складу становились мужикоподобными. И когда вчитаешься во все это, изучишь от А до Z, только тогда увидишь, что колхоз — это единственное спасение России, единственное разрешение крестьянского вопроса в стране!» (Чуковский К. Дневник 1930–1969. С. 9).

 Пильняк уезжает в Америку. — 9 ноября 1929 г. Пришвин вклеивает в дневник газетную вырезку (ни газета, ни автор статьи не определяются), в которой указано, что писатели-«попутчики» на самом деле уже не объединены общей идеей и что самая значительная группа писателей «представляет литературу квалифицированной интеллигенции, отчасти старой, отчасти новой, живущей преимущественно интересами своего ремесла в зависимости от внешних условий, тяготеющей то влево, то вправо… В левом центре оказываются Ю. Тынянов, Б. Пильняк, Л. Леонов, Константин Федин, М. Пришвин…» (Ср.: Дневники 1928–1929. С. 309) — таким образом, с официальной точки зрения Пришвин и Пильняк — писатели идейно близкие. Между тем, Пильняк, ставший частью литературного официоза, и Пришвин, живущий под Москвой и не всегда знающий о происходящем в кулуарах литературной жизни столицы, не имеющий ни малейшей склонности к административной деятельности и рассматривающий литературную ситуацию в первую очередь сквозь призму творчества, находились на разных полюсах литературного процесса того времени, прежде всего, с точки зрения отношений с властью (Ср.: Дневники 1928–1929. С. 301–310). Непохоже, что Пришвин знал о политической травле, которой подверглись в конце 1929 г. Б. Пильняк за опубликованную без его ведома в берлинском «Петро́полисе» повесть «Красное дерево» и Е. Замятин за роман «Мы», опубликованный там же, о том, что оба они (Замятин — председатель Ленинградского отделения Союза писателей, Пильняк, возглавлявший Всероссийский Союз писателей) были вынуждены подать заявление о выходе из Союза, что Пильняк обратился с просьбой к Сталину разрешить ему выезд в Америку для написания нового романа, в котором он надеялся «противопоставить нашу новую, делаемую, строимую, созидаемую историю всей остальной истории земного шара». См.: Борис Пильняк. Мне выпала горькая слава… Письма 1915–1937. М.: Аграф, 2002. С. 347. Поездка была разрешена, и в январе 1931 г. Пильняк выехал в США и, как известно, вернулся обратно, но травля не прекращалась, вплоть до его ареста в 1937 и расстрела в 1938 г.