— Хлеба нет!

Так и по сие время на мокрых лугах слышится всю ночь: «Тпрусь, тпрусь!», а на хлебных полях: «Вот идет! вот идет! хлеба нет! негде деть!»

Почему наш крестьянин не сажает деревьев — он боролся с лесом и сейчас борется: лес бес.

Перерождение пшеницы в рожь (потому что не полют, но по генетике возможна помесь (гибрид) пшеницы и ржи).

Как волчица тащила за морду теленка к волчатам и подгоняла его хвостом.

Облоги — зарастающие лесом поля.

«Сахара» — песочные поля возле Буды.

По поводу декрета о восстановлении частных предприятий^{118}.

Правда ли, что всякая ценность создается трудом? Неправда, потому что и лень играет большую роль в производстве ценностей. Только имеющий возможность ничего не делать может иметь свободу взглянуть на прошлое с новой точки зрения и тем двинуть все дело вперед, потому что новое или будущее есть лишь новый взгляд на старое, вечное… Даже такой бездельник, как сын, проматывающий ценности, накопленные отцом, является фактором производства ценностей, он осуществляет собой свободу действия, желанную цель всякого работника. Рабочий, требующий 8-мичасового дня, требует его, чтобы полениться, и труд поленившегося человека считается более производительным. То отдых, а то лень: отдых только восстанавливает истраченные силы, после отдыха работник не понижает производительность, но лень, или сверх-отдых, дает сверх-производительность, делает работника изобретательным и капиталистом. Так что не только избыточный труд, но и избыточный отдых создают прибавочную ценность.

Значит, социалист бунтующий, потому что все хотят быть капиталистами, все хотят лениться, учиться, изобретать. Следовательно, это неправда, что один труд создает ценности, эта теория выгоднее, с одной стороны, лентяям для того, чтобы понудить дураков к работе, с другой стороны, и дуракам, претендующим на творчество. Так что мораль труда ошибочна в своей основе. Секрет истинного творчества только художники выражают вслух: труд создает ценности в известном сочетании с ленью. Теория трудовой ценности не верна.

Под лозунгом трудовой ценности наши рабочие восстали и, свергнув лентяев, перестали сами работать.

Истинный лозунг движения — лень и чтобы всем быть, как один (т. е. как ленивый). Но это неверно: все не могут лениться, все должны работать, а лениться может только один, если все будут лениться, то будут голодными. Основная же ошибка социалистов в том, что они насильно хотят добиться полного тождества личности и общества. Они не могут понять, что нельзя отрезать нос у собаки и приставить к носу человека — дать последнему собачье чутье, что нельзя вкроить мозги человека в собачьи — дать последней человеческий разум, что нельзя сделать из женщины мужчину и наоборот и нельзя законы личной души механически сочетать с законами души общественной, потому что личность и общество существуют раздельно, как два пола, соединить которые можно только в любви.

Классовая вражда (трудящихся и лентяев), однако, существует, как половая вражда, как национальная.

Религиозное сознание и есть тот путь к сочетанию, в котором все эти вражды исчезают, это есть сочетание внутреннее, полное двух начал, производящих третье, новое.

Социализм — явление отрицательное, он говорит, что нельзя так жить, а как жить, может научить только религия.

9 Августа. «Страшно то, что нет ничего страшного, что самая суть жизни мелконеинтересна — нищенски плоска. Проникнувшись этим сознанием, отведав этой полыни, никакой уже мед не покажется сладким…» (Тургенев «Довольно»).

Осень. Хмурое небо. Дожди. Еще ласточки вьются возле старых гнезд у окон. Березы желтеют. Все избытки жизни кончаются. В голоде рождаются привычки новой жизни, которые после долго-долго темной рекой будут течь под всеми избытками. Вся моя жизнь со всеми мечтами ее кажется теперь мне избытком.

10 Августа. На Польне сено скошено и убрано. Такая тишина, такая пустыня.

В Дорогобуже оперные певцы не нашли публики: весь город сено убирал.

11 Августа. Все, что было избытком во мне, что бросало меня в разные стороны, теперь собралось в одну точку зрения на себя обыкновенного, как все. Правда, это духовное зрение на себя, как на всех, бывает только моментами, но что это за «счастливое» существо — обыкновенный человек.

12 Августа. Вова сказал, что нужно приспособиться, а как приспособишься, если для этого не хватает терпения и не должно хватать, если только хочешь сохранить свое «я»…

Столинский — вполне Молчалин, хотя всегда говорит социалистическими фразами Жореса и пишет в день по фельетону… Можно себе представить и наоборот, с виду это будет Молчалин, все поступки его будут Молчалинские, приспособляться будет он до неотличимости от среды, а внутри будет сам и будет человек современный, двойная личность, внешняя, как выражение внешней общественно-принудительной неправды и внутренней пленной правды… Господи! но когда же на Руси было иначе?

В моем существовании есть признаки возвращения к исходному пункту 15-летней жизни: я опять агроном, не имеющий понятия о своем деле, опять время от времени ласкается сердце к неподвижной мысли о насильном конце с облегченными средствами…

Радость, бодрость и все свои силы я получаю от моментов сосредоточенности в себе в тишине, когда рождается какая-нибудь мысль, которую можно записать.

13 Августа. При первом свете падали звезды. Чистый восход. Жгуче-холодная роса. Первое осеннее токование тетерева.

Слышно в глушь, как бегут большевики и наступает армия «дельных» людей, разных кооператоров, торговцев, специалистов и т. п.

Служить — значит доказывать свою любовь.

14 Августа. Осень. Ярко. Молчаливые тени в лесу.

В Плоском нас угощали сливами красными. Захотелось желтых. Хозяин подошел к чужому саду и натряс желтых слив целую шапку.

— Мы украли?

— Нет, у них можно, у каждого есть свои сливы, и их не жалеют.

— И не воруют?

— Зачем воровать, когда у каждого есть свое.

— Значит, чтобы не воровали, нужно каждому иметь свое, каждый должен быть насыщен своим.

Сон. Кто-то сказал, что у Семашки длинная седая борода. Я стал спорить, и вдруг сам Семашко, а я ему рассказываю спор. В ответ он вынимает свой портрет и показывает, на портрете порядочная седая борода и лицо совсем не Семашкино, а жандармского ротмистра, притом умиленное, в лице сохранилось все типично жандармское и пробивалось умиление, просветление. Спрашиваю: «Как же так из Семашки вышел жандарм?» Ответ: это вышло по закону среднеарифметического правда + долг = просветленному жандарму.

18 Августа. Спал на клюквенной кочке в Чистике. Ящерица маленькая, в наперсток, рядом спала. На воду ходили журавли…

…Вот это странно: она отдавалась, а ему нужна была недоступная, нужна была трагедия, и он сделал ее неприступной девой. Пример: дают денег, нет! я хочу быть бедным и тосковать о богатстве… какая нелепость!

19 Августа. Каждый день в лесу на охоте, очень тепло, иногда брызнет теплый дождик и смочит траву. Застилаю ветвями ольхи место зольное, где курили самогон, и возле самогонной ямы, как у могилы, отдыхал, положив голову на кочку. Мальчишки хмель собирают (за 1 ф. хмеля — бутылка самогона — или 25 тыс.) и все время ругаются по-матерному. Бабы в клюкве. Кто тащит веники, кто лозу. Собираются жать овес, ячмень и сеять озимое.

Продолжаю думать о ненужном (о романтизме), вспоминаю белокурую девочку в Черной Слободе.

Еще: вера во всемирную катастрофу.

Дуничка прислала письмо, что 12 Апреля умер Илья Николаевич.