- Что? Что ты сказал?

- Я не могу. Я... он... оно слишком большое, - беспомощно сказал Инди и опустил руки, с мольбой глядя на Бадияра.

Тот, на удивление, не раз гневался. Напротив - мягко, масляно улыбнулся.

- Конечно, оно большое. Оно и должно быть большим. Ты никогда не видел таких игрушек, м-м? Чем оно больше, тем тебе будет приятней.

В последних словах прозвучало короткое, едва уловимое придыхание, от которого Инди испытал волну знакомого уже, неодолимого отвращения. Кому будет приятнее? Кому?!

- Я не могу, - повторил он в третий раз, уже совсем уверенно, ибо в самом деле был совершенно уверен в своих словах. - Прости... мой господин.

Он стоял с нелепой деревяшкой в руках и смущённо смотрел в сторону. Бадияр какое-то время разглядывал его прищуренными глазами. Мундштук кальяна без дела почивал в его опущенных пальцах.

- Что ж, - сказал Бадияр - и вдруг хлопнул в ладоши.

Хлопок получился негромким и мягким, но Инди всё равно вздрогнул - и обернулся, услышав едва уловимый шелест за своей спиной. Маленькая низкая дверь, которую он прежде не заметил, приоткрылась, завешивающий её полог шевельнуся, отходя в сторону, и в опочивальню вошёл ещё один, четвёртый человек, видимо, всё это время там простоявший в ожидании сигнала. Он прошёл той же галереей между колонн, что и Инди, не обращая внимания на его потрясённый взгляд и даже не удостоив его ответным. Остановившись возле ложа, он встал на колени и коснулся лбом пола.

- Встань, мальчик. Мне нужна твоя помощь, - небрежно махнув ему пальцами, сказал Бадияр.

Тхан поднялся с колен и только тогда посмотрел на Инди.

Он по-прежнему мог поклясться, что в мире не существует глаз прекрасней, чем те, что глядели на него сейчас спокойно и, казалось, совсем равнодушно. И всё же спина его взмокла, когда глаза эти окинули его обнажённое тело, холодно, оценивающе - так мясник примеряется к туше животного, раздумывая, с какого конца её освежевывать. От этой мысли Инди весь передёрнулся, и Тхан отвёл от него взгляд.

- Как пожелаешь, о владыка. Твой раб сделает всё, что ты повелишь.

- Тогда для начала покажи этому глупому мальчику, что этот феллар не так уж велик, как он утверждает, - улыбнулся паша и откинулся во мрак, полностью предоставляя Инди и Тхана друг другу и как будто приготовившись насладиться зрелищем. Феллар, подумал Инди, это то, что я сейчас держу в руках.

- Дай его сюда, - сухо сказал Тхан, протягивая руку. Его взгляд был, как всегда, совершенно непроницаемым. Инди, конечно, не надеялся, что он ослушается приказа паши, но у него всё ещё не укладывалось в голове то, что он собирался сделать. Происходящее - дурной сон, подёрнутый чадом факелов, алым пламенем, прорезающим тьму, и маревом зелёного дыма. Инди не шевелился, не мог шевельнуться, и Тхан, подступив к нему, забрал феллар из его руки и, не оборачиваясь, чётким холодным движением передал через плечо рабу. Он не будет, вне себя от счастья подумал Инди. Он отказывается делать это! Он тоже...

Прежде, чем он довёл мысль до конца, Тхан шагнул к нему ещё ближе, почти вплотную. Он был полностью одет - в тунику и короткие облегающие штаны, на ногах у него были сандалии, шнуровка обхватывала голень до колена. Он легонько толкнул Инди в плечо, заставляя отступить на шаг. Инди от удивления сделал движение, которое от него требовалось, глядя на Тхана с непониманием. Тхан наступал на него, неотрывно глядя в глаза, гипнотизируя взглядом, и толкал в плечо мерными сильными толчками, заставляя пятиться, пока Инди не наткнулся на что-то и не вынужден был остановиться.

Только когда Тхан схватил его за плечо и дёрнул, заставляя развернуться, Инди понял, что перед ним - та самая тумба посреди зала, назначения которой он сперва не мог понять.

Миг - и он лежал на этой тумбе животом, лицом вниз, и ноги его были широко раздвинуты коленом Тхана, вонзившимся между них. Инди ахнул и попытался повернуться, но рука юноши схватила его плечо и с силой надавила на него. Шелковистые чёрные пряди лизнули его голую спину, потом шею, горячее дыхание обожгло его кожу.

- Не сопротивляйся. Лежи тихо. Так будет легче, - прошептал Тхан ему в самое ухо и резко выпрямился, заламывая руку Инди за спину. Инди коротко вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли, и вздрогнул, когда ладонь Тхана сдавила его ягодицу, так крепко и так больно, что лицо Арджина мгновенно всплыло перед его широко распахнутыми, уставившимися во тьму глазами.

- Чего он там верещит? - недовольно спросил Бадияр, и Тхан, не выпуская Инди и не оборачиваясь, ответил:

- Он сейчас замолчит, о владыка. Клянусь тебе, он будет вести себя тихо.

Не кричать... Только не кричать - сам Тхан сказал Инди об этом, провожая в неизвестность, оказавшуюся хуже любого кошмара. Ибо тот, кому он верил, кому почти что начинал доверять, сейчас выламывал ему руку за спину и мял его попку жёсткой ладонью, вжимая животом в скользкий пурпурный шёлк...

Тхан помедлил ещё немного, потом отпустил его руку. Инди с беззвучным стоном подтянул её к груди и упёрся ладонью в тумбу, пытаясь нащупать ногами опору. Тумба была чересчур высока для него, и он висел, не доставая носками до пола. Он заёрзал, пытаясь устроиться хоть чуточку поудобнее, и застыл, когда чужие холодные пальцы прихватили и отвели в сторону одну из его ягодиц, а другие вонзились в него, решительно и жестоко, так, что он вздрогнул всем телом.

- Ну? Что скажешь? - голос Бадияра звучал деловито и без особого интереса. - Он примет?

- Примет, о владыка, - голос Тхана у Инди за спиной был точным отражением голоса паши, а пальцы его мерно шевелились в теле Инди, растягивая ему плоть изнутри - Примет ещё и не такое...

Владыка явно был доволен ответом, и Инди услышал шаги - раб подошёл к ним, чтобы передать Тхану феллар. Он сделает это, с внезапным ужасом понял Инди, задыхаясь и больше всего на свете мечтая оказаться за тысячу миль отсюда. Он правда собирается проткнуть меня этим! Ему всё равно, что я почувствую, всё равно, что я не выдержу и умру - он выполняет приказ своего хозяина. Нашего хозяина. Он должен это сделать, а я должен лежать смирно и терпеть...

Но я ведь не смогу!

- Не надо, - взмолился он, пытаясь перевернуться и вытолкнуть из себя эту холодную руку. - Не надо, пусти...

- Ширгун, крепления, - вполголоса сказал Тхан. Глухонемой раб умел читать по губам - Инди понял это позже, когда смог думать о произошедшем. А тогда он даже опомниться не успел, как его руки оказались вытянуты вперёд, к противоположному краю тумбы, и крепко схвачены широкими кожаными ремнями, притянувшими их к дереву. Он дёрнулся, тщетно пытаясь высвободиться, а раб тем временем закрепил такими же ремнями его лодыжки. Инди оказался распластан лицом вниз, с широко расставленными ногами, не касающимися пола. Пальцев Тхана больше не было в нём, но сам он был здесь, стоял позади, и Инди не видел его, не мог восторгаться его удивительной красотой, и ощущал лишь холод, бесконечный холод, которым веяло здесь от стен и от людей. Он снова дёрнулся - и заплакал, от боли и горя, чувствуя себя так, как будто его жестоко предали.

- Не надо... Тхан... не делай... - проговорил он - и осёкся, когда твёрдая ледяная головка феллара ткнулась в его приоткрытый задний проход. Инди знал, чья рука его держала. Господи, как он жалел теперь, что не умер в Ильбиане от руки Арджин-бея.

- Не надо, не надо, не надо, - твердил он, как когда-то давным-давно в тёмной каюте на пиратском корабле, пока жёсткое дерево проникало в него всё глубже и глубже, медленно, неотвратимо. Живая плоть в нём, случалось, вздрагивала, твердела и опадала - это почти всегда было больно, всегда унизительно, но ничто не могло сравниться с тем, что он испытывал в этот миг. Он мог понять, мог даже принять похоть мужчин, раздвигавших его бёрда с целью овладеть его телом, но того, что с ним делали сейчас, понять не мог, не хотел, он отказывался понимать, как можно творить такое. И это непонимание мешало ему смириться, сцепить зубы, как он делал множество раз, и вытерпеть боль, на самом деле не такую уж и ужасную. Он повернул голову набок и твердил: "Нет, нет, нет", пока Тхан, сжимая его правую ягодицу и отведя её в сторону, медленно проталкивал в него то, что он отказался ввести в себя сам.