Эльдин кивнул, глядя на него нерешительно, почти робко, как будто не смея верить...

- Скажи, - медленно, зная вес и цену каждому произносимому сейчас слову, сказал Инди Альен, - в этом мире можно быть друг другу кем-то ещё?

Эпилог

Мир, в котором есть хозяева и рабы, мало отличен от любого из других миров. Люди в нём столь же суеверны, столь же доверчивы и жадны до слухов и сказок, как и в любом другом месте под этим солнцем. И рабы, и их хозяева с равным интересом слушали историю об Аль-шерхине - мальчике, похожем на солнце, который был проклят и приносил несчастье всем, кто имел неосторожность им завладеть. Убедительности сказке придавали вполне определённые имена, среди которых были и великие правители, и их царедворцы, и простые люди, и нищие. Так что сказку эту интересно было послушать всем - и всех она пугала, потому что ничто так не способно всполошить суеверного, как страх, что проклятье может поразить и его самого.

Летом того самого года, когда чуть было не случилась война между Ильбианом и Ихтаналем, в далёких южных краях прошёл слух, что у кочевых племён появился новый вождь, могуществом и удачей своей превосходящий многих. Орды кочевников под его предводительством сносили всё на своём пути - не прошло и года, как они разрушили и сровняли с землёй княжество Ихтаналь, угнали в рабство всех, кто выжил после набега, а пашу Бадияра, по разным сведеньям, то ли разорвали лошадьми, то ли посадили на кол, то ли живьём закопали в песок. Многие владыки Фарии были не на шутку обеспокоены этим - Ихтаналь, конечно, отдалённое княжество, но чем демоны не шутят... Соединив усилия, они отправили войска усмирить несносных кочевников, но прежде, чем это им удалось, половина Фарии была вырезана и выжжена. Впоследствии это привело к вынужденному налаживанию торговых контактов с остальным миром, который прежде Фария гордо от себя отторгала, и к развитию связей между странами и народами. Но то было позже; а осенью и зимой того года тьмы фарийских воинов по земле и по морю шли туда, где некогда был Ихтаналь, проливать свою и чужую кровь. Одним из тех, кто пришёл по морю, был известный корсар по прозвищу Белый Дьявол. Его наёмники нанесли врагу огромный ущерб, значительно склонив чашу весов в войне на сторону княжеств - и тем нелепей показалась всем его внезапная гибель, ибо его сразило предательской стрелой, когда он высадился на берег принять победу своих воинов. Многие горевали о грозе морей, но многие вздохнули с облегчением, ибо плавать берегами Фарии теперь стало намного спокойнее. А когда припомнили, что именно Белый Дьявол был тем, кто когда-то захватил и продал на Большом Торгу пресловутого Аль-шерхина, все сомненья отпали - проклятье нашло и поразило свою последнюю жертву. Но ещё долго, даже после войны, работорговцы с опаской приглядывались к золотоволосым кареглазым мальчикам, которых им доводилось брать в плен, и старались побыстрей сбыть их с рук - то есть даровать им свободу, ибо было известно, что лишь тот, кто отпустит "солнечный луч" на волю, избегнет его проклятья.

Инди Альена здорово удивляли и даже немного смешили все эти слухи, доносившиеся до Альбигейи, связь Фарии с которой после войны стала гораздо теснее. Впрочем, он был рад, что слухи эти вернули свободу не одному десятку кареглазых мальчишек с каштановыми волосами. Эльдин, прослышав об этом, смеялся и говорил, ероша ему волосы, что, видь кто из этих суеверных дуралеев настоящего Аль-шерхина, никогда б ни с кем его не перепутал. Инди злился и стряхивал его руку, повторяя: "Я же просил, никогда больше меня так не называй".

И Эльдин его так не называл - разве что если хотел подразнить.

Он стал выглядеть лучше со временем - а особенно когда сбрил бороду. Быть может, свежий воздух прохладной Альбигейи хорошо действовал на него, хотя он сильно мёрз даже летом, особенно в первые годы. Эльдин иб-Диннар пробыл придворным лекарем Шардуна-паши недолго - когда он попросил отставки, владыка удивился, но спорить не стал. Он понимал, что обязан этому человеку не только собственной жизнью, но и избавлением своей страны от неприятного и неудобного военного конфликта. Он предложил Эльдину дом в Ильбиане, но тот отказался. Он не собирался оставаться в Ильбиане - Инди ненавидел этот город, и всегда будет ненавидеть, до конца своих дней.

Они не поехали ни в Аммендал, ни в Ренкой, и осели в Гэндлоде - маленькой портовом городке на самом юге Альбигейи. Хорошие лекари там были редкостью, в особенности - прославленные лекари из Фарии, так что для Эльдина сразу нашлась работа, причём в количестве даже большем, чем ему бы хотелось. Инди помогал ему вести учёт пациентов и взимать с них плату, а также - и это было, пожалуй, главным - тратить заработанные деньги с умом и умеренностью, потому что Эльдин был ужасным транжирой, деньги так и плыли у него меж пальцев. Довольно быстро они сумели скопить средства на небольшой домик у окраины города, где и поселились вместе под видом дяди и племянника. Инди иногда с удивлением думал, что, в некотором роде, всё-таки достиг конечной цели своего путешествия, хотя и более чем странным образом.

Конечно, жизнь не была гладкой; она даже не была лёгкой. Помимо помощи Эльдину, Инди подрабатывал писарем в местном муниципалитете, а также вёл счета в торговом доме Гэндлода. Он очень много работал, так много, что Эльдин не уставал корить его за это - приходя домой, Инди часто просто падал и засыпал, чтобы утром всё началось сначала. Он должен был работать, должен был убедить себя, что способен на это. А больше всего он хотел занять свои мысли, свои чувства - чем угодно, только не памятью о прошедшем годе. Иногда это даже ненадолго получалось.

Он часто кричал во сне, и на сыром морском воздухе у него порой невыносимо болели почки, по которым его когда-то слишком сильно ударил Арджин. Эльдин делал, что мог, кое-что из этого помогало, но до конца боли так и не прошли. Иногда Инди просыпался в поту и в слезах, с застрявшим в горле криком, безотчётно щупая пальцами клеймо на своей шее, и Эльдин, лежащий рядом, обнимал его и гладил по голове до тех пор, пока он, дрожа, не забывался снова колючим, тяжёлым сном. Нет, не было легко, и даже хорошо было далеко не всегда. Инди часто вспоминал последние слова Тхана - о том, что будущего вне гаремных стен нет, что прошлое давит слишком тяжело. И часто ему казалось, что Тхан был прав.

Однажды, ещё в самом начале лета, Инди услышал, что в порт пришёл корабль из Ольханны - далёкого западного королевства. Инди стремглав кинулся на пристань - и, убедившись в правдивости слухов, уговорил капитана корабля любыми путями передать правителю Ольханны письмо, касающееся его давно пропавшего сына. Капитана Инди соблазнил тем, что он может оставить себе всю награду, которую, без сомнения, получит от давно отчаявшегося отца. Увы, Инди мог дать королю Ольханны немного - только надежду. Но он по себе знал, что иногда ничего и не надо больше, кроме надежды. И только она и осталась Инди, когда тем же летом в Ихтанале началась война, и Инди молился, чтоб капитан успел вовремя, и чтоб отец Тхана успел вовремя... Больше он ничего не мог сделать.

Иногда ночью он просыпался и лежал, глядя на спокойное лицо Эльдина. Украдкой подносил палец к его ноздрям, проверяя, дышит ли он - в Инди жил навязчивый страх однажды проснуться и вновь обнаружить его бездыханным. Но всё всегда было в порядке, и тогда он тихо вставал с постели и шёл босиком к окну, распахивал ставни, садился на подоконник и смотрел, как ветер играет пеной на морских волнах. Так он сидел долго, иногда думая о чём-то, а иногда - ни о чём. С приближением утра ветер свежел и крепчал, Инди становилось холодно, он ёжился, слезал с подоконника, закрывал ставни и возвращался в постель, и тогда уже спал до утра - обычно без снов.

20 - 31 августа 2007