Михаил Ромм Четыре птицы Творческий путь Михаила Ромма удивителен тем, что он идёт к вершине по своему собственному пути уверенно, твёрдо, без истерик и не сомневаясь, что поэзия нужна людям. Его стихи приобретают в последние годы уже почти эпическое, глубокое и уверенное звучание… Имя Михаила Ромма известно уже более 25 лет. Издатель самиздатовских рукописных журналов, наивный романтик, мечтающий спасти мир… Таким он был в 80-е годы. Будучи общественным деятелем и главным редактором газеты «Гуманитарный фонд» (конец-80-x – начало 90-х) М. Н. Ромм не стремился широко пропагандировать своё собственное творчество. Однако после 2000 года вышли две книги его стихотворений – «Заветное желание» (Москва – Тель-Авив, Э.РА, 2004) и «Мастер снов» (Москва – Тель-Авив, Э.РА, 2006), куда вошли стихи разных лет. Книги вызвали живую реакцию. Например, в «Независимой газете» появился материал Ларисы Кононовой, озаглавленный «Михаил Ромм жив! Последнего романтика вытащили из андеграунда», где вкратце напоминается об истории Гуманитарного фонда (см. ссылки). Михаил Ромм, его деятельность, его творчество – это не музейный атрибут, а факт сегодняшней литературной реальности. Михаил лишен творческого эгоизма. Он открыт миру, а не зациклен на себе. Он любит людей, особенно – пишущих. Это и привело его в последние годы в издательство Э.РА, заместителем главного редактора которого он является с конца 2009 года. Работа в издательстве дала ему возможность продолжить своё любимое дело. При его прямом участии учреждена Независимая премия «Живая литература» (http://www.lname.ucoz.ru), организован выпуск журнала «Последняя среда», проводятся заседания одноименного клуба каждую последнюю среду месяца. Можно с полным правом сказать, что Михаил Ромм – подвижник литературы. Эвелина Ракитская Четыре странные птицы Четыре странные птицы Поют в ночи для меня, У трёх из них женские лица, Четвёртая – из огня. Одна мне поёт про радость Всего, что дано сполна, Про горечь жизни и сладость, И песня её грустна. Тихо поёт вторая, Что совесть моя больна, Что гибель мой мир ожидает, И песня её грустна. Третья поёт сердечно О том, что сулит весна, О том, что любовь не вечна, И песня её грустна. Четвертая исчезает, Сгорает и восстаёт, Надежда не умирает, И радостна песнь её. Алконост Облака Я славлю кучевые облака, О, как они бессмысленно прекрасны. Их плоть обманчива, их ткань тонка, Их красота избыточна напрасно. Они клубятся, преломляя свет, И окружают солнце семицветьем, И нет покоя им, и смерти нет — Ведь своего не ведают бессмертья. Зачем они? Награда ли? Намёк? Надежда нам, в ничтожность заключённым? Беспечной веры солнечный урок, В который раз напрасно повторённый… Спичечный кораблик Мой корабль был из спичек склеен, Лужу, как Титаник рассекал, Муравей карабкался на рею, Он как я – судьбы своей не знал. Я стоял, чумазый и счастливый, Весь промокший с головы до ног, Но нырнул корабль в пучину слива, И над ним сомкнулся водосток. Мартовское солнце, воздух славный, А на лужах радужные плёнки, Может быть, тот день был в жизни главным — День, когда я убежал с продлёнки. Весёлые вещи Весёлые вещи, ручьи, воробьи И солнце, блестящее в луже, Они отдают мне богатства свои, А я им задаром не нужен. И падают цепи на землю, звеня — Раба отпускают на волю, Они, тем не менее, учат меня Искусству победы над болью. И снова тепло, и безоблачно, и На мире ни сколов, ни трещин. Маршрутки, деревья, ручьи-воробьи — Такие обычные вещи. Весенняя щедрость А Весна не жалеет нам ночи безлунной, Птичьих песен ажурную вязь, Запах вишен в цвету, запах зелени юной — Отдаёт всю себя, не скупясь. И господ и рабов, и больных обречённых, Недовольных собой и судьбой, И свободных пока, и пока заключённых, Всех весна одаряет собой. К тем, кто рвёт друг у друга добычу из пасти, Одинаково тёплый привет, Ничего нет доступнее этого счастья, Ничего недоступнее нет. Птичий гомон н свист Птичий гомон и свист В поцелуях дрожащего мая. Чтоб ценить этот твист, Надо жить, На холодном ветру умирая. В лужах город искрист, Расставляет в отчаянье точки. Остро пахнущий лист Вылезает из треснувшей почки. Есть в портфеле цветном У Весны ещё хлебные крошки Я бы стал воробьём, Чтобы тёплую клюнуть ладошку. Лучик солнечный, играй Лучик солнечный, играй, Это всё на самом деле: Наша жизнь – цветущий май В соловьиных чистых трелях. Стужа, лютая зима, Город зноем раскалённый, Боль, сводящая с ума, Праздник, в раму заключённый. Жалко плачущий старик, Умирающий ребенок, Это только сонный крик, Голос, сорванный спросонок. Только морок это всё: Жажда власти и наживы. Май цветущий нас спасет: В тёмной раме – май счастливый. |
