– Оставь ее, – слышу, как говорит Ной уходя. – Она мне больше не нужна.

Глава 31

Воскресный день вышел просто мучительным. Я выбралась из дома Морганов пораньше, чтобы позвонить в больницу с телефона-автомата. Тарин все еще в коме, и голос медсестры был не очень-то оптимистичным. И потом мне пришлось приехать сюда, помогать с обустройством танцзала, где несколько часов подряд я вынуждена работать с Ноем.

Он щелкает переключателем, и моя спина теплеет от света фотографий, которые он развесил на заднем фоне вокруг фрески Эхо.

– Черт, – бормочу, когда молоток попадает не совсем ровно по гвоздю, отчего тот сгибается пополам. – Эхо, можешь подать мне другой гвоздь? – прошу я.

– Держи. – Она достает один из переднего кармана своей спецовки и протягивает мне.

Я остро осознаю близкое присутствие Ноя, купаясь в тоске и пряча ее за неловкостью. Мы не говорили весь день – не такой уж и маленький подвиг, учитывая, что мы оба в маленьком уголке танцзала отеля Клэрмонт, в импровизированной фотостудии, дополняющей и завершающей фреску Эхо.

Кроме того, я с тревогой жду ответа Люсии. У нее уже несколько дней есть детали об обоих участниках торгов, но она так и не перезвонила мне. Я нервно проверяла свой телефон весь день. Она, должно быть, еще не получила ответа от своего компьютерного парня, который должен был проследить личности потенциальных покупателей. И пока она не дала о себе знать, я в заторможенном состоянии. Ничего не могу поделать с Ридом, пока не удостоверюсь, что он Кир, и это сводит меня с ума. Я волнуюсь, что не получу доказательств до конца аукциона завтра, пока мы будем на винном заводе. Время на исходе.

– Эхо, это великолепно.

Я напрягаюсь, услышав голос Рида позади.

– Спасибо, – отвечает она. Я смотрю на ее лицо и с удивлением замечаю, как она покраснела, ее смуглые щечки более розовые, чем я когда-либо видела, цветом почти походят на шарф цвета корицы, обернутый вокруг ее волос с пряжей и лентами.

Рид прав – ее фреска прекрасна.Холст шириной десять футов ошеломляет астрономической картой звездного неба, мерцающей краской цвета металлик, и изящностью каждой детали.

– Привет, Ной, Кайли.

– Привет, – прохладно отвечаю Риду, не оборачиваясь, и сильно бью молотком по шляпке гвоздя, который мои пальцы держат идеально прямо.

– Привет, – бросает Ной с подлинным дружелюбием.

– Ты определенно завтра должен взять с собой камеру, – говорит Ною Рид. – Винодельня довольно живописна.

– Не беспокойся, – отвечает Ной. – Я никогда не выхожу из дома без нее.

Ненавижу это – Ной и Рид подтрунивают друг над другом как лучшие друзья. До колик в животе.

– Мы замечательно проведем время, – заявляет Рид. Я нацеливаю молоток. С удовлетворяющим меня стуком я бью прямо по гвоздю, с одного удара загоняя его глубоко в стену. Опускаюсь на колени к коробке с гвоздями и беру еще один, засовываю его в карман комбинезона, прежде чем повернуться лицом к лицу с Ридом.

– Так что же ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

Он оценивающе глядит на меня.

– Думаешь, можешь заставить меня так легко раскрыть карты? Хорошая попытка, Кайли.

– Собираешься удивить нас? – Ной ухмыляется Риду, старательно избегая моего взгляда.

Рид мягко посмеивается.

– Если я отвечу, это уже не будет сюрпризом, правда ведь? – Его лицо становится серьезным. – Не терпится узнать вас всех получше.

Не терпится узнать, кто из вас Серафина, имеет он в виду. А потом наказать ее.Я отворачиваюсь к фреске, оттягиваю холст вниз на несколько футов, готовясь забить следующий гвоздь.

– Вы двое не возражаете, если я на минутку украду Эхо? Нужно покрыть звезды блеском, для чего требуется ее художественная натура, – говорит Рид.

– Вперед, – вяло отвечаю ему. Я чувствую, как Рид и Эхо отходят, оставляя меня наедине с Ноем, но заставляю себя сфокусироваться на задаче, держа гвоздь между губами, пока я натягиваю полотно. Пожалуйста,молю я телефон в своем кармане, звони. Позвони мне, Люсия.

Я чувствую взгляд Ноя на спине. Мне хочется, чтобы он завтра не пришел, чтобы остался дома, в безопасности. Даже оскорбления отца предпочтительнее того, что запланировал Кир.

– Ной? – окликаю я.

– Что? – плоско отвечает он.

– Возможно, тебе не следует приходить завтра.

Он всасывает воздух.

– Серьезно? Ты настолько ненавидишь меня, что даже не можешь находиться рядом одну ночь?

Идя против всех своих лучших побуждений, я запихиваю молоток в петлю на поясе рабочих брюк и оборачиваюсь. Рукава его толстовки закатаны до локтей, показывая предплечья с хорошо развитой мускулатурой и руки с длинными пальцами. Один из софитов направлен ему на лицо, освещая боль в его голубых глазах. Они напоминают мне о горном озере высоко в горах Сьерра ³², коварных и глубоких.

– Думаю, нам нужно некоторое пространство. Немного времени подальше друг от друга, – я говорю спокойно.

Он скрещивает руки на груди.

– Разве мы не можем быть даже друзьями? Как были до... этого? До твоей аварии. Нам было так весело вместе.

– Все меняется, – холодно говорю я. – И я бы предпочла, чтобы ты держался от меня подальше.

В его глазах вспыхивает боль. Не знаю, кого мои слова ранят больше – его или меня.

Я смотрю за него, на цветочный антикварный ковер бального зала, на хрустальные капли люстр, на белые колонны, обрамляющие танцпол. Уголком глаза замечаю, как приближается девушка, вижу блестящие каштановые волосы и обтягивающую кофточку. Николь.

– Если ты действительно так думаешь, может, я и останусь, завтра дома, – с сожалением говорит он, проводя руками через волосы.

– Вы о чем? – кричит Николь, возникая сбоку. – Ты должен пойти. Я собиралась позвать тебя на прогулку. Ты бы не подвел меня, так ведь? – Она дуется, выпячивая глянцевую нижнюю губу, с надеждой смотря ему в глаза. Я сую руки в карманы и сжимаю их там в кулаки.

– Ну, если ты хочешь на прогулку... – Ной улыбается ей, и мне хочется умереть.

– Спасибо-спасибо! – Она сияет. – Я никогда бы тебя не просила, будь это другая ночь. Мы можем поговорить об этом в машине. – Она кладет руку ему на плечо. – Плюс я очень хороший партнер в прогулке.

Я крепко сжимаю губы. Сожаление обвивает мое сердце. Я изо всех сил стараюсь дышать.

– Ной, вот ты где! – радостно воркочет Мэдисон. Николь стреляет взглядом в направлении Мэдисон, осматривая ее обтягивающие джинсы с высокой талией, длинный худые ноги подчеркивают коричневые полусапожки. Ребекка в нескольких шагах позади нее держит планшет для бумаг. Николь опускает руку.

Я вдруг чувствую, словно наблюдаю за стервятниками, готовыми подобрать труп моих отношений.

Ной делает шаг назад.

– Что случилось, Мэдди? – неловко переминаясь, спрашивает он.

– Мне нужна помощь – расставить столы, – сладенько говорит Мэдисон. – А ты уже здесь закончил, да? – Она жестом показывает на место для фотографирования. Мне хочется ударить ее в живот, когда он кивает. Судя по выражению лица Николь, она чувствует то же самое.

– Конечно, – говорит он. – Показывай столы.

– Спасибо, – отвечает Мэдисон с широкой улыбкой, на ее подбородке под камешком пирсинга появляется ямочка. – После этого, думаю, мы закончим.

Она уводит его, ее рука обхватывает его руку, а я поворачиваюсь к фреске. Быстро выполняю оставшуюся работу, прибивая холст так сильно и глубоко, что аж штукатурка осыпается.

Моя работа выполнена, я убираю молоток в шкафчик уборщика в коридоре, затем брожу по залу, чувствуя замешательство, словно я призрак среди своих друзей. Рид и Эхо забрались на лестницы, вешают на люстры снежинки. Брайан и Лейла украшают фуршетные столики старинными телескопами, позаимствованными из магазина, в котором я работаю. Шанталь и Николь на сцене, делают какие-то сложные штуки с навесом и перемещают динамики.

Со стороны Мэдисон доносится перезвон смеха, и я вижу, как она откидывает голову, когда Ной что-то сказал. Он тоже улыбается. Все смеются, понимаю я. Все прекрасно проводят время, пока я прячусь в тени.