— В некоторых местах считают, что мост только тогда будет прочным, если при строительстве погибнет человек, — сказал он. — Этот мост не унес ничьей жизни. И я очень рад, что никого не убило и не покалечило… Мостик получился славный, не хуже любого деревянного моста в Австралии. И уж если он устоял в дни наводнения, то теперь выдержит что угодно.
— Угу… — ответил Чарли, растирая табак на ладони. — Но ведь мы чуть не лишились моста во время наводнения в прошлом году, правда?
— Да, все висело на волоске. — Инженер с облегчением рассмеялся. — Если бы я не вырвал лошадей у старика Джо Гейнса и не опередил наводнение на два часа, мы бы потеряли мост. Я же думал, что никогда не выберусь из Уонги. И ты воображаешь, что Гейнс охотно дал мне пару лошадей? Как же, разживешься у него, старого черта! Уж как я его уговаривал, все, что мог, пустил в ход. И в конце концов он все-таки дал.
— Свинья!
В голосе Чарли звучала горечь, которая едва ли могла быть вызвана рассказом инженера.
Улыбка мелькнула в глазах Браента при воспоминании, как он достал лошадей у владельца ветхого трактира под названием «Уонга Ривер Отель» — единственного обитаемого места на длинном пути от заведения Андерсона до Сьены.
— Я так и назвал его тогда, — сказал он. — Я ездил в Орбост, надо было встретиться с этими допотопными типами из муниципалитета, а по дороге домой мы немножко выпили у Андерсона. Один парень с верховья реки сказал мне там, что Том Кросс спустил бревна с лесоповала вниз по реке, и они скопились в запани и если не успеют проплыть над мостом до наводнения, то, уж конечно, эти проклятые бревна развалят мост.
…А наводнение вот-вот начнется. Трое суток подряд в горах шел дождь. Я знал, что парень прав, и сразу выскочил; всю ночь гнал лошадей и приехал в Уонгу на следующее утро. Но лошади, которых я получил у Андерсона, совершенно выдохлись. Попросил Джо Гейнса дать мне другую пару или осла, но не тут-то было!
Чарли уже слышал эту историю, но ему хотелось узнать от самого босса, как все произошло.
Браент продолжал:
— Я затащил его в бар, поднес две или три кружки — не помогло. Он все равно отказался дать мне лошадей… Должен тебе сказать, что чувствовал я себя отвратительно, сидя в пустой лачуге, прислушиваясь к шуму дождя, в котором мне чудился грохот рушившегося моста. Два года труда — и все разлетится в щепки. А какое скверное впечатление это произведет! Мой первый мост — и чтобы от него ничего не осталось! Я уже мысленно распрощался с контрактом на постройку моста через реку Мари-Мари.
Потом зашел я на кухню и увидел там Молли Макарти. Я встречался с ней и прежде на танцульках у бабушки Ален, такая славная розовощекая толстушка с голубыми глазами. Как будто я танцевал с ней раньше, но точно вспомнить не мог, боялся, не перепутал ли ее с малюткой Харвей, поэтому про танцы ничего не сказал. Посидел, поболтал с ней немного… Рассказал, что я места себе не нахожу из-за моста, и уже поднялся было, чтобы попытаться утащить лошадей или отправиться пешком в Сьену, как вдруг вошел Джо Гейнс и чуть не выгнал меня из кухни. Он так почернел, что я вспомнил разговоры ребят насчет того, будто он неравнодушен к девушке, которая у него работает, и не любит, когда с ней заговаривают.
Я решил сделать последний ход, чтобы спасти мост. Выждав немного, я отправился в бар. Джо Гейнс был там. Он свирепо посмотрел на меня, но я заставил его выпить, и, когда он чуть-чуть смягчился, я сказал:
— Славная девушка у вас на кухне. Побеседовал я с ней, нам неплохо вдвоем. Она мне очень подходит. Теперь я не так уж спешу уехать. Если мост обвалится — ничего не поделаешь! А я не возражаю поболтаться здесь недельку-другую.
Джо Гейнс чуть не задохся от злости и побежал в кухню. Я услышал, как там поднялся скандал, и уже собрался было пойти туда и вмешаться, но все стихло. А через полчаса у меня была пара лошадей и повозка!
Браент засмеялся. Когда он давал себе волю, смех его звучал заразительно, по-юношески; он посмотрел смеющимися глазами на Чарли Лонэгена, ожидая, что тот присоединится к нему. Ребята, работавшие на постройке моста, хохотали до упаду в пивной бабушки Ален, рассказывая каждому приезжавшему, как босс перехитрил Джо Гейнса, владельца пивной «Уонга Ривер Отель». Этот Гейнс никогда в жизни никому ничего хорошего не сделал. Это было известно всем, как и то, что он имел «зуб» на инженера. Но Чарли даже не улыбнулся. Мысли его, видно, были заняты чем-то другим.
Браент продолжал свой рассказ, описывая, как он вовсю подгонял лошадей, полученных от Гейнса. «И что это были за лошади — пара калек!» — заметил он. Но все же они успели добраться до Сьены раньше, чем вода начала прибывать. Браент и ребята из поселка работали как сумасшедшие, чтобы успеть сплавить вниз по течению лес, запрудивший русло реки повыше моста, до того как начнется наводнение; до их ушей уже доносился отдаленный шум разбушевавшейся стихии. Чарли отлично помнил все это, помнил, каким был в тот день Браент, как он, ругаясь и орудуя языком, как хлыстом, подгонял себя и людей. Парни работали с такой невероятной быстротой и напряжением, что это казалось сверхъестественным. И мост был спасен. Течение реки убыстрилось, и, подхватив бревна, оно унесло их вниз за несколько мгновений до того, как на горизонте появилась стена воды.
— Ладно, пора начинать, — сказал Чарли.
Это был праздник в округе. Все, кто жил за много миль в горах, съехались на открытие моста. Люди собрались за белой лентой, протянутой через мост во всю ширину его, оставив забрызганные грязью коляски, повозки на рессорах и телеги, грузных лохматых лошадей и быстроногих пони на правом берегу реки.
Бабушка Ален в своем лучшем черном платье и новой шляпке стояла перед лентой посередине дороги. Она была самой старшей среди старожилов и пионеров района, ей предстояло разрезать ленту ножницами, отделанными серебром, которые дал ей Браент.
Браент прочел телеграмму от советников муниципалитета и графства — они должны были присутствовать на церемонии, но их машина застряла в грязи по ту сторону Уонги.
— Ну, ребята, — сказал он затем, — наша работа закончена. Мост построен. Он делает вам честь… — Браент поймал взгляды, устремленные на него, и, улыбаясь, добавил: — И мне тоже. Надеюсь, мост принесет счастье и процветание всему району и населению Сьены. Бабушка Ален любезно согласилась вместо мистера Паттерсона, который, к сожалению, задержался не по своей воле, как вы уже знаете, объявить мост открытым.
— Объявляю мост открытым! — крикнула старая миссис Ален радостным, дрожащим голосом: от волнения она проглотила первый слог.
Миссис Ален рассекла ленту отделанными серебром ножницами и перешагнула через упавшие концы. Толпа последовала за ней. Раздались аплодисменты в честь Браента, в честь строителей моста, бабушки Ален. Люди весело запели хором: «Ведь он хороший парень!» Потом коляски, телеги, лошади, пони и вся масса улыбающихся, кричащих мужчин, женщин и детей двинулись через мост. Они отправились вниз по дороге в Уонгу, на свадьбу Молли Макарти и Джо Гейнса, где их ждали вечеринка и танцы.
Через некоторое время Браент и Чарли Лонэген выехали тоже. Им предстояло переночевать в Уонге по дороге в Орбост.
Когда они добрались до гостиницы, свадебная церемония уже закончилась, но танцы были в полном разгаре. Большая столовая была очищена от мебели. Девушки и юноши, старики и старухи, мужчины и женщины средних лет там отплясывали под музыку аккордеона, на котором играл одноглазый парень из лагеря лесорубов, что ветхие стены домишка так и дрожали.
Джо Гейнс не сшил себе нового костюма к свадьбе. Невысокий полный пожилой человек с тяжелыми челюстями и мертвыми рыбьими глазами, он выглядел так же, как всегда, если не считать того, что его редкие черные с проседью волосы были зачесаны назад влажной щеткой, а лицо и руки были сравнительно чистыми, чего раньше не бывало. Он сидел мрачный рядом со священником, наблюдая за Молли, танцевавшей с Фрэдди Лонэгеном — она хотела наплясаться вволю последний раз, как говорили люди, — когда Чарли и инженер вошли в комнату.
