Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

У него вновь все поплыло перед глазами — это был очередной приступ космической болезни. Эвери утверждал, что в основе этого недуга лежали чисто психологические причины.

— Насколько она точна, ваша… ваша прикладная психология? — слабым голосом спросил он. — Обилие математических формул еще ни о чем не говорит.

Эвери взлетел в воздух и повис там, скрестив ноги, словно маленький Будда.

— Мы и не пытаемся соревноваться в этом отношении с естественными науками, — объяснил он, почесывая подбородок. — В нашей сфере деятельности куда сильнее действует принцип неопределенности, влияющий и на наблюдаемого, и на наблюдателя. Но достижения налицо.

— Например? — спросил Умфандума. — Я немало знаю о достижениях неврологии — это моя специальность. Но что вы, психологи, узнали нового о человеке, именно о человеке, а не о его сложном биофизическом организме?

— О-о, за последние века сделано немало, — ответил Эверт. — Перед третьей мировой войной психолога впервые использовали теорию игр в прогнозировании исхода боевых действий. Затем применение больших компьютеров помогло исследовать психологические факторы такого сложного явления, как бизнес, а затем и экономику в целом. Выяснилось, что теория коммуникаций применима к поведению человека — ведь он также управляется различными символами. Постепенно создали математическую теорию поведения человека, в которой исходными параметрами служили его возможности, желания и так далее. Появилась возможность предсказывать поступки в тех или иных условиях не только отдельного человека, но и целых общественных групп, а также прогнозировать целые экономические циклы.

— А разве диктаторы всех мастей не владели этим искусством? — спросил Лоренцен. — У каждого из них были большие мастера пропаганды, которые могли направить народы в любом желаемом направлении — и без всякой математики. Кстати, как обстоят дела с пропагандой сегодня?

Эвери презрительно фыркнул.

— Исторический опыт в этом отношении мало что стоит, — сказал он. — Возьмем для примера историю моей родины — Северной Америки. Пропагандисты капиталистических отношений, индивидуализма и создатели всех видов рекламы работали так примитивно, что зачастую вызывали у населения эффект, обратный ожидаемому. В конце концов они подорвали веру людей в общественные ценности, в государство, что во время войны привело к панике и поражению. Их сменили диктаторы, ослепленные своей идеологией и плененные жестокими Догмами. Их пропаганда работала лишь на одну цель: любыми методами удержать власть. Самозваные освободители использовали свои пропагандистские методы, но стремились к той же власти, и это оттолкнуло от них многих людей. Во времена Перемирия порой использовали психостатистический анализ, но единственная серьезная работа была проделана в Бразилии но время ее выхода из тяжелейшей) экономического кризиса. Более серьезные политико-математические прогнозы проводились позднее в связи с угрозой со стороны империи Монгку. Но только после победы Венеры в межпланетной войне, установления на Земле Перемирия и изгнания теократов из Америки были сформулированы основные законы психодинамики общества. Они были использованы для прекращения войны между Венерой и Марсом, а позже — при объединении Солнечной системы. Кстати, основную часть этих работ выполнили университетские профессора, типичные книжные черви, больше всего на свете интересующиеся своей наукой. Почти бескорыстно, кстати…

— У них, часом, не появились нимбы над головами? — рассмеялся Умфандума.

— Выходит, психодинамика еще только-только оперилась… — разочарованно сказал Лоренцен.

— Да, и работы продолжаются непрерывно. Получены уже серьезные результаты. Например, прогнозирование экономических циклов, предложения по наиболее эффективному размещению новых городов, решение проблемы стабилизации валюты… Человечество постепенно делает шаг за шагом от варварства к подлинно развитой цивилизации. — В бесцветных глазах Эвери блеснула неприкрытая гордость. — Мы проводим сложнейшую работу, которая может занять столетия и наверняка будет сопровождаться множеством ошибок и неудач, но зато впервые в истории у нас появилось средство стать действительно сообществом гомо сапиенс!

— Дай Бог, чтобы вы были правы, — тихо сказал Лоренцен, а про себя подумал: «Этот энтузиазм может завести нас в тупик. Некогда Уэллс предлагал избирать руководство Земли из числа инженеров; теперь на эту же роль претендуют психократы со своими прогностическими методами. Суть при этом не меняется: это будет власть элит. История Земли знала немало подобных случаев, и ничем хорошим это не кончалось. При всех своих недостатках парламентская форма правления остается самой демократической. Психократы могут быть полезными советниками, но решать должны другие, выбранные народом люди…» Он оттолкнулся от стены и плавно полетел в сторону картографической машины. — Хватит, пофилософствовали, и будет, — сказал он. — Пора приниматься за работу, не то капитан Гамильтон разберется с нами без всякой психодинамики.

Глава 6

Лоренцен впервые принимал участие в высадке на незнакомую планету и испытывал вполне понятное волнение.

Когда карты были готовы, на поверхность спустились четыре челнока с сорока астронавтами на борту. Остальные остались на борту «Хадсона», продолжавшего кружить по орбите. Больше всех, казалось, переживал Фернандес — это он выбирал место высадки и опасался, что челноки попадут в болота или в район землетрясений. Но ничего этого, к счастью, не произошло.

Земляне приземлились в нескольких километрах от реки, названной Скамандра, на широкой зеленой равнине, кое-где покрытой лесами. Когда двигатели челноков смолкли, люди прильнули к иллюминаторам. Трава вокруг места посадки вскоре перестала гореть, и они увидели зеленый, залитый солнечным светом мир.

Химики и биологи выпустили наружу несколько роботов-анализаторов, а когда те вернулись, занялись их исследованием. Торнтон провел замеры радиационного фона и сообщил, что он безопасен. Роботы вывезли наружу клетку с макаками-резусами и оставили их там на неделю. В течение этого времени никто из людей не выходил из челноков, а роботы подвергались тщательной стерилизации.

Большинство астронавтов оказалось не у дел. Лоренцен взялся было за чтение микрокниг, но даже Шекспир, Йенсен и «Песнь о людях Юпитера» показались ему безнадежно скучными. Остальные бродили по тесным помещениям, трепались, играли в шахматы и спали, спали, спали… От пересыпа головы у всех были затуманены, и люди были раздражены. Капитану Гамильтону приходилось тратить немало сил, чтобы контролировать по видеосвязи ситуацию на челноках и не допускать взрыва эмоций.

Первым потерял терпение Фернандес. Темпераментный уругваец потребовал, чтобы его выпустили наружу.

— Неужели вы так боитесь заболеть? — с презрением спросил он капитана Гамильтона.

— Да, боюсь, — сухо ответил капитан. — Эволюция на этой планете, похоже, шла подобными же путями, что и на Земле. Это замечательно, но здесь вполне могут найтись один-Два микроба, которые скосят нас, словно траву. Не знаю, как вы, а я предпочел бы возвратиться домой, сидя в своей каюте, а не лежа в холодильнике.

Вскоре Хидаки и его группа доложили о результатах исследований местной флоры. Многие деревья внешне были похожи на земные, но древесина оказалась значительно прочнее. Часть Растений была ядовита для людей, но остальные были вполне съедобны и даже довольно калорийны. Попробовав салат из листьев и трав, Лоренцен пришел в восторг. Вкус был неописуем — в нем чувствовались имбирь, корица, чеснок. Однако Гамильтон разрешил попробовать салат только половине экипажа и в течение следующего дня следил за астронавтами. Но все обошлось.

Вблизи места посадки нередко появлялись животные, в основном мелкие грызуны. Они серыми комочками проносились по краю обожженного пространства в высокой густой траве. Однажды неподалеку показалось стадо четвероногих, похожих на пони: у них были серо-зеленые чешуйчатые тела, волосатые ноги и плоские, как у рептилий, головы. Умфандума страшно переживал, что не может посмотреть на них вблизи.

8
{"b":"201899","o":1}