В ее глазах блеснули слезы. Она приблизилась и поцеловала его – поцелуем легким, нежным и полным любви.

– Прощай, Ольгер, – сказала она. Повернулась и растаяла в темноте.

Он стоял как столб и дрожал от холода. Может, все-таки разбудить остальных? Нет, пусть поспят. Им не обязательно знать о том, что произошло. Их это не касается.

Он взглянул на небо, пытаясь определить по положению луны, не подошло ли его дежурство к концу. Небо было затянуто сплошной пеленой. Что ж, он может бодрствовать до утра. Все равно ему не заснуть…

Ветер крепчал. Сквозь его вой послышался грохот камней и звон металла…

– Хей!

Вождь каннибалов прыгнул в круг, освещенный пламенем костра. За его спиной блеснули наконечники копий. Сколько их там – сотня? Две? Они прятались в засаде и ждали, когда фея Моргана покинет его!

– Подъем! – закричал он. – У нас гости!

Хуги, Алианора и Карау вскочили. Сарацин выхватил саблю и бросился к лошади, сломав ногой колышек, к которому были привязаны поводья. Алианора взвилась на своего коня. Двое дикарей с истошным воем помчались к ней. Один замахнулся копьем. Хуги – коричневый смерч – бросился ему в ноги. Оба упали. Хольгер обрушился на другого. Меч поднялся и опустился – и череп врага лопнул, как орех.

Тело упало на него, но он отшвырнул его с такой силой, что сбил с ног следующего нападающего. Кольчуга спасла его от мощного удара копьем в грудь. Он увидел перед собой вождя и попытался достать его мечом. Тот увернулся. Чьи-то руки сомкнулись на его шее. Он вспомнил о шпорах на сапогах и сильно пнул ногой назад. Дикарь взвыл и отлетел в сторону.

Хольгер попятился, стараясь держаться спиной к истукану. Здоровенный воин с татуировкой, изображающей дракона, ринулся на него. Хольгер рубанул – и голова дикаря покатилась с плеч. Кольцо врагов сжималось. Поверх их рогов и перьев Хольгер видел, как Карау гарцует на лошади и сыплет ударами своей кривой сабли.

Папиллон лягал дикарей, топтал и кусал, его грива и хвост развевались, как черные флаги.

Кто-то нырнул Хольгеру под руку и замахнулся ножом. Он отбил удар рукой. Хуги выкатился из темноты, дернул людоеда за ноги и свалил. Рыча, они покатились по земле.

Перед Хольгером вырос вождь. Его топор взлетел в воздух и с силой обрушился на шлем Хольгера.

«Великий Боже и святой Георгий!» – услышал он собственный стон.

Каким-то образом Хольгер отбил удар. Рядом с вождем встали два его воина. На шлем и кольчугу Хольгера посыпался град ударов. Он пошатнулся.

Вдруг за спиной вождя появился Карау. Его клинок запел в воздухе. Один из врагов с воплем схватился за плечо, глядя расширенными от ужаса глазами, как оно отваливается от тела. Хольгер ударил ногой – и другой враг отлетел в сторону. Вождь развернулся и атаковал сарацина. Они закружились в смертельном танце, обмениваясь ударами и проклятиями.

Лошадь Алианоры жалобно заржала и повалилась на землю. Белый лебедь взмыл в воздух и через миг молнией упал вниз, целясь клювом в глаза врагов. Хольгер перевел дыхание. Кто-то пролаял приказ, и в рыцаря полетели копья. Его меч летал, как коса. Папиллон вставал на дыбы во весь свой исполинский рост и крушил передними копытами черепа людоедов. Человек и конь размели врагов и вернулись к камню.

Из-под безжизненного тела своего противника выкарабкался Хуги и встал рядом с ним. Алианора приземлилась и обратилась в девушку. Карау осадил рядом коня. Хольгер сунул ногу в стремя и взлетел в седло. Пинком в зубы отшвырнул дикаря, вцепившегося ему в сапог. Снял с седла щит и надел на левую руку. Протянул Алианоре руку с мечом. Она схватилась за нее и через миг сидела за спиной Хольгера. Карау поднял в седло Хуги. Рыцари обменялись взглядами, кивнули друг другу и ринулись в битву.

Они рубили, кололи, кромсали. Потом внезапно вокруг них образовалась пустота. Враг отступил. Карау и Хольгер, тяжело дыша, вернулись к каменному истукану. Мечи были залиты кровью. В дымящихся лужах крови отражался огонь костра. Земля была устлана трупами врагов… Людоеды молча стояли поодаль, сливаясь в темную массу с проблесками стали. Хольгер увидел вождя: лишившись рогов и перьев, он тяжело ковылял к своим людям.

Карау сверкнул улыбкой.

– Славная, славная битва! – воскликнул он. – Клянусь дланью пророка… Пророка Иисуса… Раньше я думал, сэр Руперт, что только один человек на земле способен биться так, как бился сегодня ты.

– И ты был сегодня на высоте, – ответил Хольгер. – Жаль только, что мы не прикончили вождя. Сейчас он снова пошлет их в бой.

– Будь в их головах хоть немного мозгов, они давно бы изрешетили всех нас стрелами, – заметил Хуги.

Хольгер повернулся в седле, чтобы взглянуть на Алианору. Ее левая рука была в крови.

– Ты ранена? – ужаснулся он.

– Ничего страшного. – Она попыталась улыбнуться. – Стрела задела крыло.

Он осмотрел ее рану. В обычных условиях он назвал бы ее довольно скверной, однако, принимая во внимание все обстоятельства, пожалуй, ничего страшного действительно не было. Он с облегчением вздохнул.

– Построю часовню святому Себастьяну… в благодарность.

Алианора прижалась к нему.

– Есть еще более приятные способы вознести хвалу Богу, – шепнула она ему на ухо.

– Никто никогда уже ничего не построит, – вмешался Карау, – если мы сейчас же не уберемся отсюда. А если сейчас повернуть назад, сэр Руперт, я думаю, мы сумеем уйти от погони.

– Нет, – решительно сказал Хольгер. – Здесь путь к святому Гриммину. Других дорог нет, а если есть, то, возможно, они под еще более сильной охраной. Мы пойдем вперед.

– К ним в лапы? – воскликнул сарацин. – Карабкаться на эту насыпь в темноте, отбиваясь от сотни воинов? Уж не сошел ли ты с ума, рыцарь?

– Ты волен выбирать, – ледяным тоном ответил Хольгер. – А я еще этой ночью должен добраться до церкви.

Хуги остановил на Хольгере тоскливый взгляд. Ему стало не по себе.

– Что ты уставился? – буркнул Хольгер. – Да, мы можем здесь умереть, я знаю это не хуже тебя. Беги вместе с ним. Я пойду один.

– Ну уж нет.

Повисла пауза. Хольгер отчетливо услышал звук своего сердца. Наконец карлик заговорил – хрипло и медленно:

– Уж коли зашел у тебя ум за разум и ты отступиться не хочешь, то я хоть немного твоей глупости своим умом послужу. Самому тебе ведомо, что через тот проход нам не пробиться. Есть, однако, другой путь наверх, и никто на нем мешать нам не будет. Я могу вход в берлогу тролля вынюхать, а мой нос говорит, что это где-то рядом. Наверняка много ходов идет к ней через скалу, и нам может повезти. Может, тролль вылез куда-то, или спит, или забрался в далекий угол и нас не учует. Может, конечно, и не повезет – однако другого выхода у нас нет. Ну так что?

Алианора за спиной Хольгера тяжело вздохнула.

– Карау, – сказал он, – забери Алианору и постарайся доставить ее в безопасное место. Хуги и я пойдем через пещеру тролля…

Девушка крепко обхватила его за пояс.

– Нет! – гневно сказала она. – Так легко тебе от меня не избавиться. Я иду с тобой!

– И я, – добавил Карау и сглотнул слюну. – Никогда еще не бегал я от опасности.

– Дурни! – фыркнул Хуги. – Кости ваши в этой норе белеть будут. Впрочем, не первые вы из тех рыцарей, которые сгинули потому, что гордыни в головах у них было много, а ума мало. Жаль одну только деву. Ну, поехали.

Хуги взялся быть проводником, поэтому они с Карау двинулись первыми. Перед глазами Хольгера болтался из стороны в сторону хвост лошади Карау с вплетенными в него голубыми и красными лентами. Внезапно Папиллон вздрогнул.

Они двигались на восток, вдоль темного склона, на котором прятались людоеды. Из темноты донесся пронзительный вой. Хольгер вовремя заметил летящее в него копье, поднял щит и отразил его. В ту же минуту в щит вонзилось три стрелы.

Хольгер пришпорил коня. Белая лошадь Карау и его просторные белые одежды маячили впереди мутным пятном. Папиллон оступился. Из-под копыт брызнули искры. Вокруг царил непроницаемый мрак. Какое-то шестое чувство подсказывало Хольгеру, что он движется вдоль мощной скалы. Тяжесть камня, нависающего над головой, ощущалась почти физически.