Джонни никак не мог понять, о чем она лепечет. Сегодня утром они были в Томбстоуне. И Джуди не вставала рано. Она появилась на конюшне только в половине девятого. И ничего она не убирала. И даже голос у нее сейчас был другой — в нем проскальзывали интонации маленького ребенка. Джонни никогда не слышал раньше, чтобы она так говорила.

— Джуди…

— Я знаю, почему ты это делаешь, ты хочешь наказать меня, потому что думаешь, что я себя плохо вела, но это не так. Я вела себя очень хорошо, и тебе не за что меня наказывать.

Нижняя губа девушки задрожала. Она вцепилась ногтями в свою нежную руку. Рассудительная женщина, которую он хорошо знал, любил и ненавидел, превратилась в незнакомку с молящими глазами обиженного ребенка. Джонни никак не мог сообразить, что ему делать.

— Прекрати! Ты поранишь себя! — Джонни схватил ее и притянул к себе, стараясь успокоить. Почувствовав, что девушка дрожит, молодой человек начал тихонько раскачивать ее из стороны в сторону. Джуди заплакала. Когда она наконец успокоилась, он вытер ей глаза платком.

— Ну что, тебе лучше?

— Кажется… да, — ответила она, пытаясь улыбнуться. — Ты никогда не пожалеешь об этом, Джонни. Ты будешь мной гордиться. Вот увидишь! И полюбишь меня еще больше. Я стану самой лучшей женой во всем штате. Многие будут приезжать сюда издалека, чтобы потом похвастаться своим друзьям, что они гостили в доме Браго. Это будет…

— Джуди, я не могу на тебе жениться. Я просто хочу, чтобы мы были друзьями… — Он замолчал. По ее ничего не видящим глазам он понял, что она не понимает его слов.

Его охватило бессилие, такое же, как тогда, когда он нашел своих родителей: отца — со стрелой в груди, а мать — с томагавком в затылке. Тогда Джонни просто опустился на землю, ему не хотелось ничего делать. Мальчику казалось, что если он останется сидеть вот так неподвижно, то время вернется назад и то, что произошло, не повторится.

Сейчас он горько пожалел о том, что возвратился на ранчо ла Рейна. Джонни понял, что этой ночью что-то произошло, что-то умерло в нем.

Очень осторожно он высвободился из объятий Джуди, взял ее за талию и медленно повел к задней двери хозяйского дома.

Увидев появившуюся в дверях барака Джуди, Грант Фреман, игравший в монт с тремя другими ковбоями, тут же передал карты одному из наблюдателей, отодвинул стул и быстро вышел на крыльцо.

— Эй, милая леди, с тобой все в порядке?

Девушка улыбнулась ему натянутой улыбкой.

— Да, конечно.

— Ты что-то бледна. — Он взял ее за руку и отвел от крыльца. Она выглядела ужасно — черты лица были искажены какой-то мукой, глаза полыхали гневом. — Поссорилась с Джонни?

Джуди растерялась, как молодой олень перед охотниками. В слабом свете, льющемся из окна барака, было видно, как вспыхнуло ее лицо. Грант пожалел о том, что задал ей этот вопрос. Он понял, что она не скажет правды.

— Мы с Джонни никогда не ссоримся, — твердо ответила она. — Но ты ведь знаешь, какая я. Когда я себя плохо веду, он наказывает меня.

Грант удивился.

— Что значит «он тебя наказывает»?

— Неважно, — смутилась она, взмахнув рукой. — Я во всем виновата.

— Он сделал тебе больно? — спросил Грант, чувствуя, как в нем поднимается волна гнева. Джуди молча взглянула на него, потом быстро отвернулась, чтобы он не заметил появившуюся у нее в глазах тоску.

— Джонни никогда не сможет мне сделать больно. Джонни любит меня. Он всегда меня любил… — судорожно повторила она.

Смущенный Грант постарался унять захлестнувший его гнев.

— Тогда что же случилось?

— Ничего.

— Ты обманываешь меня.

Джуди хмуро смотрела на освещенное окно позади Гранта.

— Разве? — Она глубоко вздохнула, как будто стараясь откинуть прочь неприятные мысли, и спросила: — Ты не хочешь со мной прогуляться, Грант?

Установленное Стивом время для отхода ко сну уже прошло. Когда они вернутся, все двери хозяйского дома будут заперты, но Грант не волновался по этому поводу. Джуди все время влезала и вылезала на улицу через окно.

— Конечно, хочу. Ты же знаешь, я готов к этому в любое время.

Они медленно побрели к домику для игр в дальнем конце сада. Зайдя внутрь, Джуди опустилась на кровать. Грант, скрестив ноги, уселся на полу рядом. Они проговорили целый час на все темы, которые только могли заинтересовать Джуди. Как всегда, Грант был сама любезность и понимание. Он уже давно играл свою роль, роль, которую Джуди для него определила: он был ей всего лишь другом, а это значило, что он никогда не сможет надеяться на большее. Грант знал, что среди объездчиков есть несколько человек, с которыми она флиртует и целуется, но они ей быстро надоедают… Правда, одному или двоим она позволяет некоторые вольности, но, безумно любя ее, он не задумывался над этим.

Было уже около одиннадцати, когда они отправились назад.

Взявшись за руки, они болтали о какой-то чепухе всю дорогу. Джуди зашла на заднюю веранду дома, сделав вид, что дверь в дом открыта. Хотя она прекрасно знала, что Стив закрывает все двери в девять часов.

— Спасибо тебе, Грант.

— Не за что. Ведь друзья для этого и существуют.

— До завтра!

— Спокойной ночи.

Джуди выдавила улыбку, помахала ему рукой и закрыла стеклянную дверь. Подождав, пока Грант не вошел в барак, она бесшумно выскользнула обратно и направилась по дорожке, которая вела к домику Джонни. Без Гранта ей сразу же стало одиноко, но она понимала, что тому необходимо выспаться. Джонни поднимал работников рано и заставлял много трудиться. Сама же она была слишком возбуждена, чтобы идти спать. Ночной воздух был свежий и прохладный. А у нее в комнате, должно быть, душно… Она вздрогнула. Все, что Джонни наговорил ей сегодня, снова и снова всплывало в памяти, подобно яблокам, брошенным в воду. Она пыталась утопить их, но они вновь поднимались на поверхность. Вместе с ними появлялось отчаянное бессилие.

Это опять случилось! Она отпугнула от себя Джонни, как когда-то отпугнула мать: она хотела от них слишком многого. Джуди почувствовала, как ее прошибает холодный пот. Может быть, она заболела? Ее пугало одиночество. Девушка уже повернулась и направилась к бараку, чтобы снова позвать Гранта, но тут из темноты отделилась чья-то тень и схватила ее за руку. В тусклом свете звезд Джуди узнала одного из ковбоев.

— О, Слим, ты так напугал меня!

Слим усмехнулся и облокотился о кирпичную стену. В темноте он был очень похож на Джонни.

— Давай присядем и поболтаем.

Джуди уже собралась ответить отрицательно, но передумала. Слим был хорошим парнем, и ей так не хотелось оставаться одной… Она кивнула.

— Пошли со мной в домик для игр.

Слим не мог поверить, что ему выпало такое счастье, и молча побрел рядом с ней.

Тиа показалось, что она не успела закрыть глаза, как пробило пять. Все тело слегка ломило от непривычного недосыпания, но волнение по поводу первого рабочего дня на ранчо ла Рейна заставило ее быстро встать с постели. К тому времени, как она оделась и причесалась, небо на востоке сделалось бледно-розовым в лучах восходящего солнца.

Рядом с ее комнатой находилась кухня. Еще до того как открыть дверь, она услышала звяканье кастрюль и сковородок. Тут Тиа прислушалась более внимательно и не поверила своим ушам: ей показалось, что Андреа тоже проснулась и возится в своей комнате.

Тиа прошла на кухню. Там горели керосиновые лампы и освещали все веселым светом. Кармен разжигала огонь под плитой.

— Доброе утро, — поздоровалась Тиа, подходя к Кармен. — Что мне делать?

Улыбаясь, Кармен оглянулась.

— Доброе утро, сеньорита Марлоу.

— Хм! — Сонно моргая глазами, на кухню вошла Круз и недовольным взглядом посмотрела на Тиа и Кармен. — Ни один день не может быть добрым, если он не начался с мессы, — заявила она тоном, не терпящим возражений. Тиа нахмурилась.

— А здесь на ранчо есть часовня?