Сахарная Энн заплатила столько, сколько запросил мсье Роше, из своего наградного фонда, который, к ее досаде, очень быстро истощался, а заодно узнала у хозяина магазина имена нескольких лучших портных в городе.

Сжалившись над Уэббом, она согласилась потратить некоторое время на еду. По правде сказать, даже при том, что в гостинице они перекусили пирогами Мэри и фруктами, она и сама довольно сильно проголодалась.

Возможно, открытие, что она вдова, а не неверная жена, сняло запреты, или виной тому была чувственная атмосфера Нового Орлеана, но она становилась на удивление ненасытной в спальне. Уэбб, казалось, не возражал — он действовал как самый настоящий сатир. Сахарная Энн находила это восхитительным, но занятие любовью разжигало и другие аппетиты. Если она будет продолжать есть в таком темпе, то через несколько дней станет жирнее заварного пирожного.

Уже зажигались уличные огни, когда Уэбб открыл дверь магазина. Маленький звонок просигналил об их приходе. Это был пятый портной в их списке — ни один из предыдущих четверых не признал описание Эдварда или его булавку для галстука.

Сахарная Энн начинала отчаиваться. Она устала и разозлилась; ей хотелось ослабить корсет, лечь и поднять ноги повыше.

— Как мне все это надоело… — не выдержав, пробормотала она.

— Хочешь вернуться в отель?

— Нет, мы ведь уже пришли.

Портьеры раздвинулись, и щеголеватый джентльмен средних лет вошел в комнату. Сахарная Энн уже заранее испытывала раздражение от того, что портные охотнее говорят с Уэббом, а не с ней.

Действительно, мсье Плоше сразу обратился к Уэббу, и тот, кивнув, начал рассказывать свою выученную назубок историю:

— Я — Уэбб Маккуиллан, рейнджер штата Техас, сэр, а это миссис Спайсер. Мы пытаемся проследить за передвижением члена ее семейства, который недавно безвременно скончался. Поскольку он всегда гордился своей модной одеждой, мы подумали, что он мог посетить ваше заведение.

Описание Эдварда, данное Уэббом, соответствовало описанию тысячи мужчин среднего роста, с песочного цвета волосами и бородкой.

— Он всегда носил вот эту заколку для галстука. — Уэбб вынул заколку из кармана и показал портному.

Некоторое время мсье Плоше тщательно изучал ее сквозь очки, поворачивая так и этак в свете лампы.

— Да, полагаю, я ее узнаю. Вот только, насколько мне помнится, тот джентльмен носил усы, а никак не бороду.

Что ж, возможно. Эдвард вполне мог сбрить бороду, чтобы изменить внешность.

Сахарная Энн схватила Уэбба за руку.

— Сэр, мы оценили бы любую помощь, которую вы сможете нам оказать.

Портной посмотрел на нее поверх очков.

— Кем вы приходитесь этому джентльмену, мадам?

— Он был моим…

— Кузеном, — закончил за нее Уэбб.

— Да-да, кузеном, — подтвердила она.

Портной недоверчиво переводил взгляд с Уэбба на Сахарную Энн и обратно.

— Я должен спросить, вы понимаете, из-за… деликатности ситуации и из-за… ах…

— Дамы, которая его сопровождала, — добавила Сахарная Энн. — Актриса, я думаю.

Мсье Плоше вздохнул с облегчением:

— Вот именно, актриса, я так и подумал. Блондинка. Они часто спорили, даже здесь, у меня, и дома, когда я делал примерки.

Сердце Сахарной Энн больше ей не повиновалось. Она попробовала говорить, но не могла.

— Дома? — небрежно повторил Уэбб. — У вас есть адрес?

— Да. Я уверен, он где-то среди моих бумаг. Умер, говорите? О Господь милосердный, а тут еще неоплаченный счет мсье Бьюкэйра.

— Бьюкэйра? — переспросила Сахарная Энн.

— Ну да. Разве этого джентльмена не так зовут?

— Он часто путешествовал инкогнито, — нашелся Уэбб, — и поэтому пользовался разными именами.

— Разумеется, — прибавила Сахарная Энн, — если этот мсье Бокер… если мой кузен оставил счет неоплаченным, я об этом позабочусь.

— Спасибо, мадам. Я сейчас поищу адрес. — Портной поклонился и исчез за портьерами.

Колени Сахарной Энн начали дрожать, и она крепче уцепилась за руку Уэбба, чтобы не потерять равновесие.

— Пожалуйста, пожалуйста, пускай это будет Эдвард!

Уэбб тихонько пожал ее руку.

— Сладкая моя, не стоит надеяться раньше времени, пока мы все не проверим.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мсье Плоше вернулся и подал Уэббу визитную карточку с адресом на обратной стороне.

— Дом находится на Думэйн, недалеко от собора. — Он поклонился Сахарной Энн. — Пожалуйста, примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего… кузена. — Плоше вежливо улыбнулся.

Как только они вышли, Сахарная Энн заявила:

— Не думаю, что мы провели его хоть чуточку, этот человек прекрасно понял, что Эдвард вовсе мне не кузен.

— Вероятно; но главное — мы получили адрес. Как мы теперь поступим — вернемся в гостиницу? Я знаю, ты устала.

— Да, но я не сомкнула бы глаз всю ночь. Давай пойдем поищем дом; может быть, выясним что-нибудь у соседей.

Через несколько минут экипаж остановился перед небольшим, приятного вида домом с чугунной оградой и воротами, которые указывали на то, что за стеной есть внутренний дворик. Плотные жалюзи не пропускали изнутри ни лучика света, и вся улица казалась необычайно тихой.

Уэбб нажал на звонок, и они стали ждать. Потом он позвонил снова и даже постучал в дверь. Ответа не было.

Сахарная Энн стояла, прижавшись к стене.

— Попробуй ключом, — прошептала она.

— У меня его нет. Он у тебя.

— Ах да, я и забыла. — Она сунула руку в сумку и, вынув оттуда ключ, отдала его Уэббу.

Он вставил ключ в замок, потом вернул ей.

— Нет, не подходит.

Она попробовала открыть сама. Ключ действительно не подходил.

— О черт! — пробормотала Сахарная Энн и с досадой ударила кулаком по дверной ручке.

Дверь распахнулась.

Она чуть не задохнулась от неожиданности, глаза ее широко открылись.

— Путь свободен.

— Я вижу.

— Думаешь, мы можем войти?

— Боюсь, как бы не схлопотать по голове…

— Но здесь дом моего мужа.

— Это мы так думаем.

— А я в этом уверена. Я иду.

— Давай-давай, — насмешливо сказал Уэбб.

— Нет, лучше ты иди первым. У тебя есть спички?

Уэбб чиркнул спичкой и стал светить перед собой. Огонек отбросил робкий дрожащий свет. К счастью, на столе возле двери обнаружились канделябры.

Они вошли внутрь, Сахарная Энн закрыла дверь, в то время как Уэбб зажег одну из шести свечей.

Света казалось достаточно, чтобы увидеть выключатель, и Сахарная Энн повернула его.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Уэбб быстро выключил свет. — Женщина, ты хочешь, чтобы те, кто караулит нас, не промахнулись?

— Никому не придет в голову в нас стрелять; а если мы должны обследовать дом, то я предпочитаю получше видеть. — Она снова включила свет.

— Ты ведешь себя, как жалкий грабитель.

— Возможно, но в этом доме давно никто не живет. — Она провела пальцем по столу. — Видишь пыль? Несколько недель, я бы сказала.

Они прошли от холла до удачно расположенной гостиной с дорогой обстановкой. Все в полном порядке, если бы не опрокинутая скамеечка для ног да несколько бутылок бренди, которые валялись на полу возле стула; некоторые из них были разбиты.

Уэбб подошел к стулу и сел на корточки возле подлокотника, чтобы осмотреть его.

— Похоже на старые пятна крови.

Сахарная Энн подняла бутылку.

— Любимое бренди Эдварда. — Она поставила бутылку на стол и направилась в столовую, но Уэбб остановил ее:

— Думаю, тебе надо остаться здесь, а я осмотрю остальную часть дома.

— Ни за что. Я тоже пойду.

— Но нет никаких признаков…

— Все равно!

— Что ж, ладно, только держись у меня за спиной. — Он наклонился и полез в ботинок за своим револьвером.

— Жаль, я не взяла с собой оружие.

— Благодари Бога, что ты его не взяла. А теперь тихо, ни звука.

Внизу было пусто, хотя кухней явно кто-то пользовался совсем недавно. Осколки разбитого стекла усыпали пол, несколько полотенец с ржавыми коричневыми пятнами лежали на столе возле миски, такой же заляпанной, с остатками темной жидкости на дне.