Остановившись перед банком на Стрэнде, Уэбб увидел, что Фицуоррена поблизости нет. Через минуту он уже объяснял президенту, что адвокат не должен иметь доступа ни к каким деньгам. Президент банка, некто Альфред Садерн, сообщил, что его мать, миссис Эммет Садерн, только что передала ему точно такое же указание. Сахарная Энн, должно быть, не только ела пироги с земляникой у старой дамы, но и занималась кое-чем посерьезнее.

Когда Уэбб дошел до железнодорожной станции, билетный кассир незамедлительно подтвердил, что мужчина без головного убора, внешность которого совпадала с описанием, данным Уэббом, только что уехал на поезде, идущем на север.

«Итак, мы избавились от этого негодяя», — подумал Уэбб, возвращаясь в контору адвоката. Теперь ему было необходимо изучить документы, с которыми Фицуоррен намеревался удрать.

Больше часа капитан разбирал бумаги на столе беглеца, но наконец откинулся на спинку стула и тихо присвистнул. Мало того, что Фицуоррен неумело справлялся с делами, — он и вором-то оказался никудышным. Этот тип вообще ничего не понимал в бизнесе; за то время, которое все бумаги находились под его контролем, Уэбб мог бы удвоить свое состояние.

Впрочем, Уэбб даже думать не хотел о таких вещах. Он начал складывать бумаги и деньги в чемодан, который, убегая, оставил адвокат. По крайней мере теперь им хватит денег для ведения домашнего хозяйства и для финансирования погони за Херндоном.

Уэбба несколько беспокоило, что он не отправил Фицуоррена в тюрьму, где ему было бы самое место, но на то имелись свои причины: арест и суд затормозили бы дело; кроме того, возник бы вопрос и о полномочиях самого Уэбба. Формально сейчас капитан не находился при исполнении обязанностей, а следовательно, он превысил свои полномочия.

Уэбб усмехнулся. Хорошо еще, что адвокат об этом не знал.

Черт побери! Теперь уже недолго до того желанного мига, когда его карман оттянет солидное денежное вознаграждение и он будет спать на мягкой перине, причем на своей собственной.

Едва Сахарная Энн ступила на веранду, как Фиби выбежала ей навстречу.

— О, идите скорее! — Она схватила Сахарную Энн за руку и втащила в дом.

— Да что случилось? Кто-то заболел? Или ребенок уже…

— Нет-нет. Миссис Триста! Слава Богу! Она открыла глаза и узнала меня, назвала по имени. Теперь она сидит в кровати и ест заварной крем из вазочки. О, она вернулась с того света! Пойдемте, пойдемте скорее. — Смеясь, Фиби потащила Сахарную Энн к лестнице.

Когда новость наконец дошла до ее сознания, Сахарная Энн совершенно неприлично завопила, сбросила шляпу и понеслась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Это была правда, самая настоящая правда. Триста Ла Вин все еще выглядела очень бледной, но уже сама сидела в кровати, опершись на подушки; глаза ее были открыты. Флора, устроившись рядом, кормила ее с ложечки.

— Триста, — прошептала Сахарная Энн. Ее глаза заволокло туманом; она стояла прислонившись к косяку.

— Здравствуй, Сахарная Энн, — еле слышно проговорила старуха скрипучим тихим голосом. Она улыбнулась, и годы, казалось, отступили. — Жаль, что это не земляничное мороженое, а заварной крем. — Она с трудом протянула слабую руку.

Слезы потекли по лицу Сахарной Энн; она подскочила к больной и осторожно взяла протянутую руку.

— Ты меня помнишь?

— Конечно.

Триста откинулась на гору подушек и улыбнулась:

— Я едва могла поверить собственным ушам, когда Флора сказала мне, что ты приехала. Как это замечательно! Я так тосковала по тебе после того, как ты покинула Галвестон. Каждый раз, проходя мимо того кафе-мороженого, я думала о тебе, представляла себе, в какую красивую молодую леди ты превратилась. Повернись, я хочу как следует тебя рассмотреть…

Сахарная Энн охотно выполнила просьбу, довольная тем, что как раз в этот день надела свое любимое платье изящного покроя и цвета нежной зелени ивы.

— Ты великолепна! — Триста довольно кивнула. — Еще красивее, чем я думала. У тебя точно такие же волосы какие были у меня много лет назад.

Сахарная Энн кокетливо взбила темно-рыжие завитки.

— Я всегда спрашивала себя, откуда у меня такие волосы, — у всех остальных в семье черные или светлые. Значит, все-таки есть в кого.

Триста коснулась косички на своем плече.

— Да, хотя мои волосы давно поседели. Я помню кузена Андре — он тоже… Но об этом потом, а то я что-то заболталась. Ну посиди со мной. Расскажи мне о своей жизни. Почему ты приехала? О, у меня к тебе тысяча вопросов. Флора, я не могу больше есть. Позволь Сахарной Энн посидеть и поговорить со мной.

— Только несколько минут, Триста, — сказала Флора. — Тебе нельзя утомляться. Ты прошла через нешуточное испытание. Это чудо, что тебе…

— Флора, — мягко сказала Триста, — благодарю тебя за заботу, но моя единственная родственница приехала сюда после стольких лет. Я истосковалась по ней и хочу с ней поговорить. Не бойся, теперь со мной ничего не случится.

Флора кивнула и поднялась.

— Смотри не переутомляйся, а доктор Айкен придет, как только сможет.

Флоре не о чем было волноваться. Минут десять Триста послушала рассказ Сахарной Энн о ее жизни после отъезда из Галвестона, потом веки ее несколько раз опустились и снова поднялись, и как она ни боролась со сном, но все же в конце концов заснула.

Сахарная Энн так и не сообщила Тристе о настоящей причине своего визита. Хотя она упоминала о проблемах с Эдвардом, когда Триста лежала в коме, но теперь незачем торопиться, можно подождать несколько дней, пока Триста не окрепнет.

Она нагнулась и коснулась губами лба старухи, затем поправила одеяло и на цыпочках вышла из комнаты.

Уэбб и Флора стояли в футе от лестницы и негромко беседовали. Как только Сахарная Энн спустилась, Уэбб посмотрел на нее и спросил:

— Это правда? Она действительно вышла из комы?

— Да. — Сахарная Энн кивнула. — Она как огурчик. Слаба еще, но у нее совершенно ясный ум. Скоро должен приехать доктор. Ричард Фицуоррен не обрадуется, когда услышит эту новость. Попомните мои слова, этот мошенник сядет в тюрьму.

Уэбб внезапно ощутил неловкость.

— Гм, я бы на это не рассчитывал.

Довольно улыбаясь, Сахарная Энн заявила:

— Вы еще не знаете о моем разговоре с тетей Гагги. Оказывается, она владеет тем банком, где кузина Триста держит большую часть своих средств, а ее сын — президент этого банка. Мистер Фицуоррен не сможет взять ни цента до тех пор, пока не будет проведено полное расследование. Другой сын тети Гагги — в правлении биржи. Он проследит…

— Стоп! А теперь послушай меня, — сказал Уэбб. — Он уехал.

— Уехал? Кто уехал?

— Фицуоррен. Удрал пару часов назад.

Сахарная Энн нахмурилась:

— Но почему? И куда он поехал?

— Грязный, низкий негодяй! — бросила Флора. — Ему, наверное, приятели шепнули словечко насчет того, что его ожидает. Теперь, когда Триста пришла в себя, для этой змеи наступят черные денечки.

Уэбб переступил с ноги на ногу и повертел шляпу в руках, изучая тесьму. Беспокойство Сахарной Энн росло по мере того, как она наблюдала за его лицом.

— Ты знаешь что-то, чего не рассказываешь нам, — заявила она. — Мне сказала Люси, что судья Маллой приказал шефу полиции привести мистера Фицуоррена и задать ему несколько вопросов. Более того, молодой мистер Садерн собирался сделать все, что сможет… Так что же все-таки произошло с мистером Фицуорреном?

— Сейчас он едет в поезде на север.

— Так он сбежал! О нет…

— Ну, не совсем сбежал. — Уэбб смущенно крякнул. — Я напугал его, и он уехал, потому что я ему это предложил.

Казалось, Сахарная Энн вот-вот взорвется.

— Предложили? Вы? С каких пор это стало вашим делом, капитан Маккуиллан? Я все так хорошо подготовила.

Капитан недовольно засопел: ситуация его явно раздражала.

— Никто вас об этом не просил, — горячо сказала Сахарная Энн. — Если бы вы не вмешивались не в свое дело, Фицуоррен уже сидел бы в тюрьме; он должен был заплатить за то, что сделал. Держу пари, вы явились туда со своими шестизарядными револьверами и угрожали проделать большую дырку в бедняге, если он не уберется из города до заката.