В этот момент до них донеслись отдаленные удары колокола.

— О мой Бог! — закричал Уэбб. — Это пожар!

— Пожар? — Сахарная Энн задрожала, а Уэбб принялся энергично настегивать лошадь. — Где, где пожар?

— Пока трудно сказать. — Он попытался перекричать свист ветра и стук колес экипажа. — Но думаю, это внизу на причале. Возможно, горит склад. Это очень близко от берега и от оперного театра и чертовски близко от конторы. При такой буре пожар может превратиться в сущий ад.

Они ехали на север, в сторону пожара, который разгорался все сильнее. К тому времени когда они пересекли Бродвей, сильное красно-оранжевое пламя высоко взметнулось в небо, а искры разлетались во все стороны, словно праздничные ракеты.

Сахарная Энн слушала рев огня, и ей казалось, что это голос огромной печи, которая топится домами, выпуская черный зловонный дым в воздух. Вокруг тревожно звонили колокола, люди выбегали из домов полуодетые, на ходу застегиваясь, пальцами расчесывая волосы; лица их были искажены страхом.

Когда экипаж завернул в переулок и подъехал к дому, Дональд, поправляя подтяжки, быстро спустился вниз по деревянным ступеням.

— Что там творится, капитан?

Уэбб помог выйти Сахарной Энн.

— Похоже, горит деловой район. Мы едем туда, Дональд.

— Я тоже поеду. — Сахарная Энн попыталась забраться обратно в экипаж.

— Ни в коем случае. — Уэбб решительно отстранил ее. — Ты остаешься здесь, и у меня нет времени для напрасных споров. Разбуди остальных. Поезжай, Дональд, поторапливайся!

— Моя обувь! — закричала Сахарная Энн, когда экипаж уже отъехал.

Ее ботинки и чулки, вылетев из окна экипажа, замелькали в воздухе, в то время как лошадь пустилась галопом в направлении берега.

Уэбб никогда не видел ничего подобного. Они поехали на север по Двадцать третьей улице, затем повернули на восток, на Стрэнд, единственную улицу к югу от Уотер-стрит и гавани. Контора, расположенная около Двадцатой и Стрэнд, была не затронута; огонь прорывался на восток и на юг, хотя о точном направлении трудно было судить из-за дыма и беспорядка.

Испуганная лошадь не хотела везти их дальше.

— Ты останешься здесь, Дональд, а я пойду пешком и выясню, что происходит. — Уэбб быстро выскочил из экипажа.

Он бежал, пока не увидел плотную толпу, а в середине ее — высокого блондина.

— Джеймс! — закричал он, перекрывая шум.

Лейтенант с вымазанным сажей лицом с трудом пробился к нему сквозь толпу.

— На нас опрокинулся ад, пожарные ничего не могут сделать. Не хватает давления воды, уйма мелких морских ракушек, они забивают брандспойты. А тут еще ветер. Боюсь, пожар не остановить, пока он не достигнет Стрэнда, — ветер раздувает пламя и гонит его от гавани к городу. Три квартала на Маркет уже в огне.

— Мой Бог, это всего один квартал от Черч-стрит и от дома Тристы.

Джеймс кивнул:

— Будем надеяться, что огонь не распространится так далеко на запад, но сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Я вообще ничего не понимаю. Пожарные, кажется, только плюют в огонь да смотрят, как полыхает город. Это уж слишком, черт побери, слишком! Мы проехали второй, третий и одиннадцатый районы города.

— Где это?

— Большая часть района между Тринадцатой и Двадцать первой вниз по Бродвею. Не у дома миссис Ла Вин, но совсем близко. На твоем месте я перевез бы их на безопасную сторону — куда-нибудь к югу.

Джеймс сообщил Уэббу еще о нескольких деталях происходящего, затем, спохватившись, сказал:

— Мне надо идти. Пожар подбирается близко к тюрьме графства; скорее всего придется собирать бригаду и перевозить заключенных.

— Тебе нужна помощь?

— Нам нужна любая помощь, которая только возможна.

Сахарная Энн разбудила всех в большом доме и помогала одеваться Тристе, когда прибежала Мэри.

— Вернулся Дональд, — сказала она, тяжело дыша. — Капитан говорит, что для нас пока нет угрозы, но все-таки лучше уехать отсюда. Скажем, мы могли бы отправиться к кладбищу на южной стороне Стрэнда, там открытое место. Они думают, что шоссе слишком широко для огня и он не переберется через него, но по словам Дональда, город горит страшно, искры сыплются в разные стороны.

— Милостивый Господь! — Триста прижала руки к груди. — Так близко! Мы должны взять все, что сможем. Мэри, найди мистера Андервуда, скажи ему, чтобы он собрал свои бумаги, потом забери самые ценные картины и положи их в экипаж. Да упакуй лучшее серебро. Сахарная Энн, здесь комбинация цифр для замка. — Она набросала что-то на листке бумаги. — Возьми чемодан, положи в него все из сейфа и не спускай с него глаз. Идите, идите и пошлите ко мне Вилли.

Через несколько минут в доме все оказалось вверх дном, поскольку каждый по своему разумению выбирал наиболее ценные вещи.

— Забудь об этом проклятом зеркале, Флора! — кричала Триста. — Не беспокойся о шляпах! Бери алмазы — мы сможем купить тысячу шляп на них. О небо, только бы банки не сгорели!

Дональд понес Тристу вниз; Флора, нагруженная мешками с самым ценным добром, спускалась следом.

Когда они вышли на улицу, от огня было светло, как днем, пламя приближалось с треском и грохотом. Плотный рой горячих искр летел по небу, оседая на крыши всего в нескольких кварталах. Воздух стал теплым, в переулок медленно вплывал дым; он низко навис над сараем.

Меньше чем через полчаса после того, как Сахарная Энн объявила тревогу, Триста, Флора и Мэри сидели в экипаже, а каждый квадратный дюйм вокруг них был уставлен картинами, мешками с разным добром и другими стоящими вещами.

Дональд привязал мерина Уэбба сзади.

— Фиби! — Сахарная Энн в отчаянии огляделась вокруг. — Где Фиби?

— Не знаю, — пожала плечами Мэри. — Я постучала в дверь и позвала ее.

— Она ответила?

— Да, и я сказала ей, что нам надо срочно ехать.

— Я пойду за ней, а вы поезжайте вперед. Встретимся на кладбище.

— Нам лучше подождать. — В голосе Тристы звучал испуг.

— Нет, нет, езжайте, а мы поедем следом за вами.

— Фиби, наверное, в уборной, — сказал Вилли, как только экипаж отъехал.

Сахарная Энн всплеснула руками.

— Правильно. — Она побежала в комнату Фиби рядом с кухней и постучала в дверь, но не получила никакого ответа.

Тогда она снова громко постучала и услышала приглушенный крик.

— Фиби? Фиби, это Сахарная Энн. Мы немедленно должны уехать отсюда.

— О, мисс, — простонала Фиби. — Пришел мой час. Я умираю.

— Ерунда. Ты не умрешь, если мы поспешим и вовремя спасемся от огня.

— Нет! — завопила Фиби. — Это ребенок. Я рожаю!

— О небо! Вилли!

Мальчик тут же прибежал на крик.

— Да, мэм?

— Ты имеешь представление о том, как принимать роды?

— Я? Никакого.

— Этого-то я и боялась, — сказала Сахарная Энн, когда Фиби снова ужасно закричала. — Тебе придется бежать за доктором. Ты знаешь, где он живет?

— На Уинни-стрит, примерно шесть кварталов отсюда.

— Быстро найди его и веди сюда. Только, пожалуйста, осторожнее. — Она повернулась к Фиби, встала на колени и убрала влажные волосы с ее лица. — Ш-ш… Я здесь. Все будет замечательно, все будет прекрасно. Не волнуйся, Вилли уже побежал за доктором.

Фиби снова застонала.

— Я умираю, мисс, я умираю.

Уэбб с другими мужчинами перебегали от дома к дому, проверяя, все ли жители вышли и не нужна ли помощь оставшимся.

Его глаза слезились, а легкие болели от дыма. Дважды он руками ловил летящие искры, угрожавшие поджечь его одежду.

— Мэм, — поторопил он испуганную женщину, которая, видимо, плохо понимала по-английски, — вам надо идти. Огонь почти дошел сюда.

— Мой отец, — сказала она сквозь слезы. — Мой отец. Он не может ходить.

Уэбб поднял на спину высохшего старика, который стискивал в руках большую семейную Библию, и побежал с ним к городскому парку, волоча за собой плачущую женщину. Он оглянулся через плечо как раз в то время, когда крыша дома занялась огнем.