Рэд и сестра оставляли свои метки на стволах деревьев: они накладывали у оснований кучи навоза, а затем дотягивались как можно выше и процарапывали когтями длинные раны в коре.
Любой другой раптор мог прочитать это послание: «Мы сестры-ютарапторы, и вот мы какие высокие и большие, так что держитесь от нас подальше!»
В начале второго месяца их пребывания в горах Рэд заметила в поведении сестры что-то новое и странное. Все началось с того, что сестра с какой-то рьяной энергией принималась обнюхивать землю, потом топала ногой, рычала, скребла землю лапой и убегала.
Рэд сочла это за сигнал тревоги и всякий раз убегала вместе с сестрой. Но когда это представление повторилось в шестой раз, в голову Рэд закрались подозрения. Вместо того чтобы убегать, она вернулась к тому месту, где сестра только что скребла землю.
Невзирая на рык сестры, Рэд обнюхала это место. Она почуяла давний знакомый запах. Порыв землю когтями, она перевернула дерн, и запах стал сильнее.
Это был запах самца ютараптора — ее самца!
Рэд неистово разрыла землю и оставила ответный сигнал. Потом свирепо взглянула на сестру, которая приняла небрежную позу безразличия и уводила взгляд в сторону. Она притворялась, что очень занята поисками воображаемого стада игуанодонов на дальнем лугу.
Если бы у рапторов были лицевые мимические мышцы, сестра наверняка приняла бы вид глуповатой застенчивости.
Рэд бросилась вперед и так сильно толкнула сестру в крестец, что обе покатились кубарем. Весь остаток дня Рэд игнорировала сестру, наотрез отказываясь обменяться кивками или потереться мордами.
И это был не единственный раз, когда Рэд находила свежий след своего молодого самца на земле и на коре деревьев.
Ииип… ссссшшш… бум-бум-бум.
Таких звуков Рэд еще никогда не слышала.
Иииииип… ссссуошш.
Это были пронзительные крики удовольствия, как будто детеныш раптора играл хвостом своей матери, но гораздо выше по тону.
Ииииип — бамп!
Что-то живое, что-то маленькое играло там, за соснами, где земля шла на сотню ярдов под уклон.
Рэд взглянула на сестру. У той было выражение крайнего любопытства. Не сердитое, не испуганное и даже не растерянное или ошеломленное. Что-то другое.
Сестра поднялась с того места у пещеры, где стая отдыхала, и быстро направилась туда, откуда доносился шум. Рэд последовала за ней.
Тропинка, протоптанная стадом игуанодонов, вилась между деревьев, образуя тоннель шириной в три и высотой в семь футов, где весь подлесок был вытоптан бесчисленными поколениями травоядных. Обычно рапторы осмотрительно пользовались такими тропами: всегда существовала опасность встретить злобного самца игуанодона. Но сейчас Рэд увидела, как сестра без опаски проскочила в проход и скрылась из виду.
Осторожно, останавливаясь при каждом шаге, Рэд вошла в тоннель. Она ненавидела это место. Оно вызывало в ней необъяснимое фатальное чувство.
Шум доносился с другого конца тоннеля — жуткие, пронзительные, неестественные крики, отдаленно напоминающие победные возгласы сестры, но только искаженные.
Рэд боялась, что какое-то ужасное травоядное медленно растаптывает ее сестру, причиняя ей неимоверную боль. Она на мгновение замерла, собираясь с духом, и вырвалась с тропинки на открытое место.
И тут она просто онемела от открывшегося ей зрелища.
«Иииииип… вуууп-вууп-вуууп!»
Сестра съезжала на спине по снежному склону, вопя и булькая, как безумная. Она докатилась до подножия склона и продолжала скользить по равнине. Наконец она остановилась, наехав на нагромождение сломанных молодых деревьев. «Ииииип!» Все еще валяясь кверху лапами, лишившись всякого чувства меры и собственного достоинства, она звала Рэд.
«Ииип!» — слабо крикнула в ответ Рэд. «Что это с ней?» Рэд начала подозревать, что ее сестра подхватила «рапторское бешенство» — болезнь, от которой плотоядные динозавры начинают бегать кругами, рыча на самих себя, пока не свалятся без сил.
На верху склона происходило какое-то суматошное движение. Сестра Рэд была не единственным хищником, который наслаждался катанием с горы. Несколько троодонтов, мелких рапторообразных плотоядных весом около сорока фунтов, взбегали вверх, подпрыгивали и падали на спину.
Троодонты были узконосые насекомоядные и охотники за мелкими млекопитающими. Рэд никогда не обращала на них внимания. Они не представляли собой ни угрозы детенышам, ни конкуренции рапторам на охоте.
«Ииииип… ииииип… ииииип».
Это троодонты издавали такой высокий звук.
Сестра Рэд перевернулась, встала на ноги и принялась карабкаться вверх по склону, то и дело поскальзываясь. Она все еще громко булькала, словно помешанная.
Взобравшись наверх, она неуклюже присела перед троодонтами.
Они занервничали, отступили назад, но потом закивали в ответ. Некоторые жесты в языке тела хищников были универсальными. Приседание было понятно большинству видов. Оно означало: «Давай играть!»
Сестра Рэд посмотрела вниз, согнула ноги, повернулась к Рэд, мигнула ей и сделала неполный кувырок.
Ииииип! Она помчалась вниз, медленно крутясь вокруг собственной оси, как волчок. Врезавшись в борозду грязи, она подскочила и соскользнула в глубокую канаву, где ее тело скрылось в четырехфутовом снежном сугробе.
Моя сестра резвится. Резвится. Рэд понадобилось время, чтобы понять происходящее.
Сестра — игривая. Эти два понятия плохо сочетались.
Рэд казалось, что она знает сестру наизусть. Но сейчас она видела неизвестную сторону ее характера, скрытую до сих пор, небольшую тайную сумасшедшинку. Эту черту сестра, должно быть, приобрела, пока была одна, до рождения детенышей.
Нос сестры вынырнул из сугроба, за ним показались передние и задние лапы. Она неуклюже направилась к Рэд и ткнула ее лбом в грудь. Рэд совершенно не знала, как на это реагировать. Оба детеныша съежились у нее за спиной. Было ясно, что им тоже непонятно поведение матери.
Сестра подхватила младшего детеныша и бросила его под откос. Он покатился вниз, мать скользнула вслед за ним. Дюжина троодонтов съезжали вниз в двадцати футах от них. Воздух был наполнен пронзительными визгами «ииип», охватывающими четыре октавы.
«Кажется, это действительно весело», — подумала Рэд. Испуг младшей племянницы уступил место удовольствию. Она снова вскарабкалась наверх и проказливо запрыгала от радости. Сестра Рэд тоже вернулась и сильно ударила ее в крестец.
Я попробую. Рэд посмотрела вниз на склон, превратившийся уже в липкое месиво красной глины и снега. Она впилась когтями в край горки, наклонилась и — ууамп! Сестра толкнула ее, и Рэд упала на бок. Снежное месиво было мягким и скользким. Рэд покатилась вниз, перевернулась на спину и поразилась, как необычно выглядят в таком ракурсе деревья.
Это было веселящее, возбуждающее, жуткое, странное, стремительно быстрое, беспорядочное ощущение.
Рэд была в восторге.
Март
Кнутохвост
Каждый раз, когда темные тучи закрывали солнце, воздух становился холодным, суровым и негостеприимным. Но чаще всего он был ясным и прозрачным, и пока сестры оставались на солнце, они чувствовали себя уютно.
Стоял очень ветреный день, когда стая рапторов встретила бронтозавра с длинным, как кнут, хвостом.
Они увидели кнутохвоста еще за две мили — темную массу, одиноко движущуюся по горной равнине. Они попытались учуять в воздухе какую-нибудь информацию о нем — что представляет собой эта возможная добыча? Не слишком ли она сильна для нас? Может, она ранена?
