— Она хорошенькая? — поинтересовалась леди Брэкли.

— Не очень, — сказал задумчиво маркиз. — Маленького роста, коренастая, с кожей оливкового цвета и, как мне показалось, не слишком умная.

Вдова огорченно вскрикнула.

— В таком случае ты не можешь жениться на ней, дорогой мальчик!

— Я знаю. Но как мне выпутаться из всего этого, не обидев Орестоса?

Над головами присутствующих повисло молчание.

Его нарушила Урса.

— Когда приедет мистер Орестос… — тихо промолвила она, — не могли бы вы убедить его, что уже… помолвлены с кем-то?

Маркиз повернулся к Урсе и посмотрел на нее так, словно увидел впервые.

Очнувшись от ошеломления, он сказал:

— Действительно! Почему я не подумал об этом? Вы гениальны, совершенно гениальны!

Он замолчал, как будто обдумывая сказанное, и наконец произнес:

— Но, чтобы заставить его поверить в это, не вызывая у него никаких сомнений, я должен пригласить свою невесту.

— Да, конечно, — согласилась вдова. — Иначе он может подумать, что ты изобретаешь отговорки, чтобы не делать предложения его дочери.

Маркиз в отчаянии коснулся рукой лба.

— Не могу же я, как кролика из шляпы, достать ниоткуда девушку, готовую сыграть роль моей будущей жены!

— Я думаю, многие молодые женщины рады были бы помочь тебе в этом, — засмеялась леди Брэкли. — Дорогой Гай, я потеряла счет красавицам, которые вздыхают по тебе и которым ты разбил сердце.

— Это нечестно, grandmama! — возмутился маркиз. — Я всегда думал, мои affaires de coeur[9] хранятся в тайне.

Вдова захохотала.

— Слухи разносятся ветром, и я обычно узнаю о твоем последнем affaire, как ты это называешь, почти тогда же, когда оно начинается.

— Я могу лишь сказать, что сейчас у меня его нет, — заявил маркиз, — а также я не знаю никого, кто сыграл бы эту роль и не поведал потом об этом миру.

— Это было бы катастрофой! — содрогнулась вдова. — Кроме всего прочего, если б это дошло до королевы, она бы сильно разгневалась.

Маркиз беспомощно махнул рукой.

— Что же мне делать, grandmama? Потому-то я и прибег к вашей помощи. Вы никогда не оставляли меня в беде, начиная с самого детства и кончая эпизодом, когда меня чуть не отправили учиться в Оксфорд.

Его слова развеселили вдову.

— Это правда, и, конечно, я должна спасти тебя и сейчас. Однако, что бы ни случилось, никто не должен узнать об этом. Значит, эту роль должна сыграть…

Леди Брэкли прервала на минуту свои рассуждения.

— …Пенелопа! — вдруг воскликнула она. — Пенелопа могла бы быть твоей невестой в продолжение двух недель, когда твои греческие друзья будут в Чарнвуд Корте!

Урса встрепенулась, пораженная, но, прежде чем она успела что-нибудь сказать, маркиз произнес:

— Действительно! Пенелопа, как никто другой, подошла бы для этого.

Он повернулся к Урсе.

— Орестос вряд ли мог когда-либо слышать о вас, тем более видеть вас. Он не был в Англии уже десять лет, и дядя Артур, насколько я знаю, никогда не был в Греции после женитьбы! Что вы скажете на это?

— Н-но… но… — бормотала Урса, — что мне пришлось бы в этом случае… делать?

— Совершенно ничего, — ответил маркиз. — От вас лишь потребуется выглядеть, как всегда, прекрасной, и, когда я представлю вас как мою невесту — хотя формально о помолвке мы якобы не объявили, — Орестосу более ничего не останется, как сказать: «Поздравляю вас!»

— Я… я боюсь, я могу… сделать что-то не так, — заикаясь, пролепетала Урса.

У нее, однако, появилась мысль, что если уж она исполняет одну роль, то сможет исполнить и две.

— Не беспокойся, дорогое дитя, — поддержала ее вдова. — Я буду с тобой. Надеюсь, мой внук распространит приглашение и на меня. Я не хочу пропустить эту интереснейшую драму!

— Конечно, вы едете со мной, — согласился маркиз. — Вы сможете поговорить с Орестосом на его языке и внушить ему, что, как это ни печально, у вас не будет греческой внучатой невестки.

— Я… я думаю, это… возможно, — промолвила Урса.

Она, казалось, убеждала себя.

Маркиз подошел к ней и взял ее руку.

— Я знаю, что прошу слишком многого от вас, — с чувством сказал он, — но я был бы очень, очень благодарен вам за спасение меня от катастрофической женитьбы.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Благодарю вас!

Когда его губы коснулись ее руки, Урса ощутила пробежавшую по телу легкую дрожь и решила, что это от страха.

Маркиз взял с подноса бутылку шампанского и наполнил три бокала.

— А теперь, — провозгласил он, — я хочу выпить за светлый ум моей бабушки, за доброту и сочувствие другой моей прекрасной родственницы.

Он поднял свой бокал, неотрывно гладя на Урсу.

И вновь она почувствовала некий трепет, охвативший ее.

Урса спустилась к завтраку, когда маркиз уже покинул столовую и пошел в конюшни.

Это ее не удивило.

Она привыкла к тому, что отец заботится о своих лошадях; вероятно, и у маркиза к ним такое же отношение.

Она как раз заканчивала трапезу, когда услышала разговор леди Брэкли со служанкой, которая помогала ей спуститься вниз.

Вдова позавтракала в своей комнате, и Урса побежала в холл поздороваться с ней.

В этот миг и маркиз вошел в парадную дверь.

— Доброе утро, grandmama! — сказал он. — Надеюсь, для вас было не очень обременительно встать так рано.

— Вовсе нет! Я с нетерпением ожидаю поездки. Мне так хочется снова побывать в Чарнвуд Корте.

— Вы великолепны. — Маркиз поцеловал ее в щеку. — И вы знаете, как много значите для меня.

Он постоял какое-то время в нерешительности, а потом заявил:

— Я должен опередить вас, чтобы встретить на месте, когда вы прибудете, поэтому я поеду верхом на одной из лучших ваших лошадей.

— Верхом? — воскликнула вдова.

— Да, grandmama, а вы с Пенелопой отправитесь в экипаже, в котором приехал я. Мой кучер искусно правит лошадьми, хотя и не сумеет развить до Чарнвуда такую скорость, с какой я прилетел сюда.

— Но это прекрасно! — восхитилась леди Брэкли.

Маркиз повел бабушку в гостиную, куда пригласил и Урсу.

Он тщательно закрыл двери и сказал:

— Прежде чем мы отъедем, нам надо решить, как назвать Пенелопу.

— Я уже подумала об этом, — молвила вдова. — Чтобы избежать путаницы, я предложила бы ей воспользоваться именем ее младшей сестры.

— Ее сестры? — изумился маркиз. — Я не знал, что у нее есть сестра.

— У Мэтью Холингтона две дочери — Пенелопа, старшая, и Урса.

Она улыбнулась.

— Урса — тоже греческое имя, и оно означает «морская нимфа». Что может быть более подходящим, Гай, если мы стараемся ради продажи кораблей?

Маркиз, довольный, рассмеялся.

— Это верно. И для моей невесты прекрасно подойдет греческое имя, хоть я и не уверен, что Орестос оценит сей факт.

Все это рассмешило Урсу.

Действительно, что может быть забавнее, чем превратиться снова в саму себя для мистера Орестоса, притворяясь в то же самое время Пенелопой для маркиза и его бабушки.

— Значит, договорились, — резюмировал маркиз, — и чем скорее вы отправитесь, тем лучше! А я обещаю, несмотря на то что ваш ленч[10] окажется поздним, он будет хорошим.

— Благодарю тебя, дорогой мальчик, — ответила леди Брэкли, — и не беспокойся, пожалуйста, обо мне. Я чувствую себя на двадцать лет моложе от такого волнующего приключения!

Идя через холл к выходу, Урса думала о справедливости этих слов.

Отец считал непоправимой ошибкой слишком ранний уход человека от дел.

— Как можно сидеть, ничего не делая, — говорил он, — в ожидании конца? Необходимо держать в форме не только тело, но и мозг.

Дорожная карета маркиза оказалась великолепным и весьма удобным экипажем.

Она была запряжена четверкой превосходных лошадей.