Джонсон наполнил бокал и вышел из комнаты.

Маркиз пригубил шампанское.

— А теперь я расскажу вам, что меня привело сюда.

Урса взглянула на него и сказала:

— Может быть, вы предпочитаете остаться наедине с вашей бабушкой? В таком случае я поднимусь к себе.

— Нет, вовсе нет, — поспешно ответил маркиз. — Вы — часть нашей семьи, а моя беда, уверяю вас, в большей степени семейная проблема.

Урса, поднявшаяся было из своего кресла, вновь села.

Маркиз опустил руку во внутренний карман кителя и извлек какое-то письмо.

Он взглянул на него, затем положил его на колено и начал свой рассказ:

— Как вы знаете, grandmama, я поехал в Индию по приглашению вице-короля. Он принял меня по-королевски, и я великолепно провел там время. Когда я был в Калькутте, мне показали два наших боевых корабля, которые, как оказалось, нуждаются в более современном вооружении и оборудовании. Я имею в виду вооружение, предназначенное для военных кораблей, строящихся сейчас в нашей стране.

— Ты всегда был без ума от кораблей, даже когда был еще маленьким мальчиком, — улыбнулась вдова. — Нам следовало в свое время послать тебя во флот.

— Я сам часто думаю об этом. Но я теперь и так тесно связан с военным флотом.

— Как же это произошло? — спросила леди Брэкли.

— Когда я занимался новым оснащением военных кораблей в Индии, то получил приглашение от Алексиса Орестоса.

— Из Греции! — всплеснула руками вдова.

— Да. Это очень влиятельная персона, — заметил маркиз. — У него высокий пост в Афинах, вроде нашего Первого Лорда Адмиралтейства.

— И ты получил приглашение от него!

— Это было скорее повеление, — усмехнулся маркиз, — поскольку он именем короля Греции просил меня посетить Афины по пути домой из Индии.

— Как интересно!

— По прибытии туда я узнал, что король поручил Орестосу заказать два новых боевых корабля для морского флота Греции. Он пожелал, чтобы они были построены в Британии, а я проследил за оснащением их новым оборудованием и вооружением.

— О, Гай, как великолепно! — воскликнула леди Брэкли. — Это именно то, чем ты будешь заниматься с удовольствием.

— Я действительно был обрадован этим, — кивнул маркиз, — и у меня нет сомнений в том, что греческий флот нуждается в обновлении.

— Так в чем же твоя проблема?

Маркиз взял письмо, лежавшее у него на колене.

— Это, grandmama, — сказал он, — письмо, которое я получил сегодня утром от Орестоса. Я догадываюсь о его содержании, но хотел бы, чтоб вы перевели мне его. Конечно, я могу объясняться по-гречески, чтобы меня поняли, например, в ресторане, однако затрудняюсь прочесть письмо.

— Но ведь у тебя немало коллег, способных сделать это, — сказала вдова.

Маркиз задумался.

— То, что содержится в письме, — промолвил он наконец, — насколько я понял, относится лично ко мне, и я не хочу, чтобы это стало предметом обсуждения за пределами моей семьи.

— Я понимаю, — поспешно сказала леди Брэкли. — Тогда прочитай мне письмо, Гай, и я переведу его для тебя.

Маркиз начал читать вслух.

Урса видела, он не понимает того, что пытается прочесть, и совершенно непроизвольно произнесла:

— Позвольте, я прочту его для вас.

Маркиз удивленно посмотрел на нее.

— Вы можете читать по-гречески?

Только теперь Урса поняла, что ей следовало скрывать это.

Пенелопа ненавидела иностранные языки и никогда не выказывала желания выучить хотя бы один.

Но прежде чем она смогла придумать подходящее объяснение своему знанию греческого, вдова сказала:

— Конечно, Пенелопа знает греческий язык так же, как, я уверена, и другие языки. Не забывай, дорогой, что ее отец — Мэтью Холингтон.

— Да, конечно же! — воскликнул маркиз. — Я забыл об этом и могу лишь сказать, что бесконечно рад вашему присутствию здесь именно в тот момент, когда я так нуждаюсь в вас!

С этими словами он вручил ей письмо на двух страницах.

Оно было написано четким почерком и не представляло труда для перевода.

Медленно, тихим, мягким голосом она прочитала его перевод по-английски:

Мой дорогой маркиз Чарнвудский,

Вы доставили мне огромное удовольствие, прибыв в Грецию по моему приглашению, и Его Величество Король был доволен вашим предложением, а также тем, что вы лично будете заботиться о постройке и снаряжении двух боевых кораблей, заказанных нами.

Спешу сообщить вам, что по требованию Ее Величества Королевы Виктории я прибуду в Англию приблизительно в то время, когда вы получите это письмо, — я посылаю его с дипломатическим курьером.

Я буду в Виндзорском дворце в понедельник, двенадцатого числа, на особой аудиенции с Ее Величеством.

Однако я прибуду в субботу, с тем чтобы иметь возможность воспользоваться вашим любезным приглашением посетить Чарнвуд Корт.

Меня будет сопровождать моя дочь, Амелия, которая, так же как я, стремится вновь увидеть вас. Я думал в Афинах, как великолепно вы, двое молодых, подходите друг другу, и ничто не дает мне большей радости, чем предчувствие, что вы во время нашего пребывания в Чарнвуд Корте попросите моего позволения сделать ее членом вашей семьи.

Помня о вашем чрезвычайно любезном и искреннем предложении воспользоваться вашим гостеприимством, Амелия и я прибудем в ваше родовое поместье в субботу после полудня.

Греческое посольство уже совершает все необходимые формальные приготовления, и мы с нетерпением ожидаем новой встречи с вами.

С поздравлениями Его Величества, добрыми пожеланиями от моей супруги и других членов моей семьи,

остаюсь,

с глубочайшей искренностью,

ваш Алексис Орестос.

Воцарилась тишина.

Наконец леди Брэкли сказала:

— Совершенно очевидно, что он предполагает. Так ты, мой дорогой мальчик, хочешь жениться на этой девушке?

— Нет, конечно, нет! — возразил маркиз.

— Но ты, должно быть, дал ей повод думать, что она тебе нравится.

Маркиз сделал безнадежный жест рукой.

— Я заботился, grandmama, о том, чтобы греки купили наши корабли. Человеком, наделенным властью принять или отвергнуть мои предложения, был Орестос. Я нанес ему визит в его доме, а, как вам известно, гостеприимство в Греции распространяется на всех членов семьи.

Помолчав немного, он продолжал:

— Их было очень много. Не только его дочери и сыновья, но также его бабушка, его тети, дяди — вся компания, в том числе и эта девушка по имени Амелия. Она — его старшая дочь, а так как она сидела радом со мной за обедом, я, естественно, говорил ей комплименты, старался быть любезным.

Маркиз вздохнул.

— Мне и в голову не приходило, что у него возникнет желание выдать за меня свою дочь!

Вдова улыбнулась.

— Мой дорогой Гай, ты не только маркиз, ты также очень привлекательный молодой человек.

— В то время я был сосредоточен больше на боевых кораблях, чем на женщинах! — печально произнес маркиз.

— Но она думала о тебе!

— Я вижу теперь это, — совсем приуныл маркиз. — Бабушка, что мне делать? Я не могу отказать ему в приеме; если ему покажется, что он оскорблен, он может в понедельник сказать королеве, что Греция приобретет военные корабли у кого-либо другого, и тогда я пропал!

— Я понимаю тебя, мой бедный Гай! — посочувствовала леди Брэкли. — Ты действительно в отчаянном положении.

— Я сам это вижу, — опустил голову маркиз.

Он встал, будучи не в состоянии сидеть спокойно, и прошел к камину.

— Я и представить не мог, что Орестос захочет увидеть во мне своего зятя, — сказал он, — а его дочь выйти замуж за иностранца.

Чуть погодя он добавил:

— Теперь я вспоминаю, что Амелия всегда была с нами, даже когда Орестос и я должны были обсуждать дела вдвоем. Она изредка говорила что-нибудь, но мы в основном не обращали на нее внимания.