— Черные всегда дымы пускают, — проворчал старик. — Всю жизнь хотел узнать, что они значат, черных расспрашивал, но они ни в какую объяснять не желают. Только я что-то не вижу связи между убийством Стенхауза и этими самыми сигналами. Если бы Джеки Масгрейва убили — понятно. Тогда все здешние племена день-деньской только и делали бы, что дымы пускали. Так или иначе, наши черные в убийстве не замешаны. Джек уже говорил, они все на ферме были, когда это могло произойти.

— Не возражаете, если я потом с ними поговорю?

— Сколько угодно, инспектор. Увидите, они ребята смирные.

Миссис Уоллес внесла на подносе послеобеденный чай. Ей не терпелось узнать, как поживают жена и дети Ирвина. Бони перехватил несколько тревожных взглядов, брошенных старушкой на сына, и решил, что она, как и муж, боится за него. Не дюжего десятка этот Джек Уоллес, но убить может, или я ничего не понимаю в людях, подумал Бони.

Джек Уоллес без видимой неохоты показал Бони поселок, где жили работающие на ферме аборигены, — цепочку лачуг из жести и мешковины, протянувшуюся вдоль берега высохшего ручья. Уоллес подозвал троих мужчин и назвал Бони их имена. Пожилого звали Лофти, двух других, совсем еще молодых, — Брауни и Майк.

— Вы видели Джеки Масгрейва? — словно невзначай спросил Бони.

В черной глубине трех пар глаз, упорно смотревших мимо Бони, вспыхнул и пропал огонек. Послышался тихий смех, точно вопрос показался им даже забавным. Брауни на мгновение задержал дыхание. Бони ощутил, как между ним и аборигенами выросла глухая стена. Зная, что отвечать придется, слово взял старший.

— Нет. Джеки Масгрейв сюда никогда не ходить.

Все трое явно нервничали. Здешние аборигены уже наверняка знали, что на ферму приехал констебль Ирвин, а Уоллес, без сомнения, передал им услышанное по радио сообщение об убийстве Стенхауза и пропаже трекера. Бони стал так, чтобы одновременно наблюдать и за аборигенами, и за Джеком Уоллесом. Задавая следующий вопрос, он уже был уверен, что, находясь у Глубокого колодца, они могли видеть дымовые сигналы, которые подавали аборигены из-за Черного хребта, — те самые сигналы, что заметил Сэм Ледлоу.

— Вы ездили с мистером Уоллесом к Глубокому колодцу чинить ветряк?

Это был совсем легкий вопрос, и трое аборигенов с готовностью закивали.

— Вы там видели дым, который делали дикие черные? Что он означает?

Изумление. Легкое сожаление по поводу столь прискорбного невежества. Шарканье босых ног. По праву старшего снова ответил Лофти:

— Они дикий черные. Мы их дым не понимать.

Признав поражение, Бони повернулся и пошел прочь. Уоллес — за ним. Пройдя шагов двадцать, Бони круто повернулся и направился обратно к аборигенам.

— Я вам скажу, что означал тот дым, — резко бросил он, и трое мужчин поежились под его сердитым взглядом. — Дым говорил, Джеки Масгрейв стал лошадь, так?

Напряжение лопнуло, как струна. Стена рухнула. Трое аборигенов отчаянно замотали головами, зашаркали ногами. Лофти выпалил:

— Нет, босс, не так! Дым говорил, полицейский убит.

— И вы сказали это мистеру Уоллесу?

— Сказать. Брауни сказать босс Джек, когда мы чинить ветряк.

Бони кивнул и направился к Джеку Уоллесу, ждавшему поодаль. Когда они шли к пикапу, возле которого беседовали Ирвин и миссис Уоллес, Бони сказал:

— Значит, вы все-таки знали о сигналах, которые подавали западные черные?

Уоллес промолчал.

— Ваши люди видели их, когда работали с вами у колодца. Они сказали вам, что означают сигналы.

Уоллес остановился, загородив Бони дорогу. Лицо его окаменело, серо-голубые глаза зияли странной пустотой.

— Ну и что из этого? — процедил он. — Хотите, чтоб вам здесь помогли найти убийцу Стенхауза? Ошиблись адресом, инспектор.

Констебль Клиффорд с обоими трекерами Ирвина ждал в джипе у развилки дорог. Молодой, смуглый и подтянутый, он был полной противоположностью Ирвину, которому явно пришлась по душе роль личного шофера Бони.

— В соответствии с вашим приказом, сэр, — начал докладывать Клиффорд, — я дал возможность трекерам тщательно осмотреть участок дороги до того места, где стоит джип, чтобы найти следы Джеки Масгрейва, после чего проследовал дальше в направлении Уиндема. Трекеры ничего не обнаружили, оба совершенно сбиты с толку.

— Боковые дороги?

— Обследовали все — отсюда и до последнего поворота в сорока милях от Уиндема. Я побывал у Эльверстона — он говорит, что не видел Стенхауза с тех пор, как уехал из Лагуны Эйгара. На дороге он никого не встречал, не считая той группы фотографов, ехавшей с юга.

— А Бринов он видел? — продолжал расспрашивать Бони. — Да вольно, вольно. Расслабьтесь, констебль.

— Благодарю, сэр. Нет, Бринов Эльверстон не видел. Он думает, что, когда ему повстречались фотографы, Брины со скотом еще не дошли до Уиндемской дороги — возможно, только в то утро вышли с сортировочной стоянки. Я спросил его о дымовых сигналах, но его ферма — у самого склона горы, и оттуда ничего не видно.

К растущему удивлению Ирвина, Бони не хотел оставлять тему дымовых сигналов.

— Вы видели какие-нибудь дымы с тех пор, как выехали из Лагуны?

Оказалось, рано утром Клиффорд действительно видел дымовые сигналы. В это время он находился у скалистой северной оконечности Черного хребта, именуемой Утесом Макдональда. Дымы были далеко на западе.

— Что сказали о них трекеры? — спросил Бони, и Клиффорд посмотрел на двоих аборигенов, примостившихся на корточках возле джипа. В глазах его мелькнула досада. Он признался, что, не имея опыта обращения с трекерами, видимо, не нашел к ним подхода — эти двое помрачнели и заупрямились.

— Может, мне с ними потолковать? — предложил Ирвин, но Бони жестом остановил его.

— Перемена в их настроении наступила после того, как вы увидели дымовые сигналы сегодня утром?

— Да, как раз тогда.

— В таком случае вам нечего беспокоиться, Клиффорд. Лучшие умы Скотленд-Ярда и ФБР не добились бы большего на вашем месте. Теперь вернемся к Бринам. Вы с ними говорили?

— Говорил. Мы нагнали их милях в сорока за Утесом Макдональда. На обратном пути я их не видел — должно быть, они успели пройти поворот к ферме Эльверстона. Я спросил Эзру, видел ли он дымы, и он сказал, что нет. Спросил, прочли ли сигналы его погонщики, — ответил, что не знает. Он подозвал одного, старика. Когда мы его спросили, тот покачал головой и сказал: «Думай, корробори».

— Эзра Стенхауза не видел?

— Нет. И явно удивился, когда обо всем узнал.

Бони выпустил струю сигаретного дыма и глубоко задумался. Зная, что вопросы и ответы — лучший способ обмена информацией, Клиффорд ждал. Ирвин, сидя на земле, играл в камешки.

— С девушкой вы говорили? — спросил Бони.

— С Кимберли Брин? Ее с ними не было. Джаспера Брина видел — стадо шло в какой-нибудь четверти мили от дороги. И еще четырех погонщиков-аборигенов.

— Джаспер от стада не отъезжал?

— Нет, сэр.

— Раньше вы с Бринами встречались?

— Да, видел их несколько раз, когда служил в Уиндеме.

Бони погрузился в раздумье. Он вытащил очередную сигарету, но не спешил зажигать спичку. Клиффорд, который работал с Бони во время расследования убийств в Бруме, пытался угадать, о чем размышляет сидящий с полузакрытыми глазами инспектор. Ирвин, для которого время значило так же мало, как для кочевника-аборигена, продолжал швырять камешки. Когда Бони заговорил снова, на тыльной стороне ладони у констебля лежало четыре камешка. При первых словах инспектора рука Ирвина застыла в воздухе.

— Сэм Ледлоу сказал, что разговаривал с Кимберли и с Эзрой. Он сказал также, что Кимберли обещала навестить его жену в Уиндеме. Ледлоу не упоминал о Джаспере Брине. Что вы двое думаете об этом?

— Похоже, Джаспер догнал стадо и сменил Кимберли, а та возвратилась домой, — предположил Ирвин. — Шесть погонщиков для такого стада за глаза хватит. Клиффорд, на чем они везли снаряжение — на грузовике или на лошадях?