Пользуясь случаем и от скуки, все равно больше заняться было нечем, Олег наблюдал за ариями. Структура их общества сохранилась неизменной с древнейших времен. Во главе рода стоял патриарх, он же — главный жрец. Его решение, очевидно, было самым важным, однако имелось и нечто вроде совета старейшин. Остальные члены общины имели равные права. Никаких конфликтов между ними не было, напротив, они старались помочь друг другу. Такого внимания и уважения к соседу Волков не видел никогда. Впрочем, оно и понятно: делить ариям нечего, да и непростые условия жизни способствуют сплочению. Ни о какой преступности и речи не шло. Жители подземного города, кстати, мало общались между собой, ограничиваясь редкими словами, и понимали друг друга с полуслова. Между ними чувствовалась прочная связь, словно они были одним сплоченным организмом наподобие пчелиного улья.

Детей было немного, и все они воспитывались не в отдельных семьях, а всем коллективом и представляли для ариев большую ценность. Олег наблюдал, какой нежной заботой окружают едва начавшего ходить малыша, глядя на которого безэмоциональные лица взрослых словно наполняются мягким внутренним светом. Дети ариев не плакали и не ссорились, они казались не по годам умными и выдержанными. Как-то Волков видел, как в одной из дальних заброшенных пещер, где холодно и лежит снег, маленький мальчик учился ходить на коротких широких лыжах, которые Олег тут же окрестил про себя снегоступами. У мальчика не получалось. Он падал, но тут же молча вставал и снова принимался за тренировку с таким упорством и сосредоточенностью, которые бывают не у каждого взрослого. Малыш ни разу не заплакал, как бы больно ему ни было.

Как и говорил Карл, в городе жили и пришельцы. Несколько немолодых уже мужчин. Видимо, те самые немцы, вот они как раз несколько выделялись из общей массы и на контакт вообще не шли. Но Олег не видел ничего, что выдавало бы плохое отношение к ним со стороны ариев. Они пользовались теми же благами, что и остальные, работали не больше и не меньше других и, очевидно, являлись полноправными членами общества, хотя и не были связаны с ним пуповиной.

С Алисой Олег старался держаться ровно. Он заметил, что девушка и без того отчего-то напряжена. Иногда ему казалось, что между ней и Кришем что-то происходит, но они, наоборот, избегали теперь оставаться наедине, и Алиса предпочитала ходить где-то с Олегом. Это несколько настораживало, но относилось пока что к области домыслов: фактов не было.

Но вот подошел день праздника. В самом большом доме был накрыт огромный стол, за которым собрались все жители города от мала до велика. На столе стояло множество блюд, даже нечто вроде фруктов, одно из селекционно-генетических чудес ариев. Разносили мясо — как уже успел понять Олег, это было лакомство, ели его немного и нечасто, в основном тушили с овощами — так выходило больше и сытнее.

Олег уже собирался есть то, что положили ему в тарелку, когда вдруг обратил внимание на сидевшего неподалеку немца. Тот даже не притронулся к мясу, хотя ему, как и остальным, положили на тарелку его порцию. Вегетарианец? В здешних условиях? Странно! Поймав взгляд Олега, пожилой мужчина вдруг едва заметно покачал головой. Это было еще страннее, тем более что немец тут же отвернулся и больше не смотрел в сторону чужаков.

На всякий случай Олег толкнул локтем Алису и Криша и шепотом рассказал им о странном поведении соседа по столу. Криш, рискнувший чуть-чуть попробовать мясо, заметил, что оно какое-то странное, не похожее на то, чем кормили их раньше.

«Надо будет все же попытаться как-то разговорить этих немцев. Что-то здесь нечисто», — думал Олег, сидя над полной тарелкой. От беспокойства и смутного ощущения пока еще непонятной опасности аппетит исчез абсолютно. Пока что все, что видели путешественники, особых подозрений не вызывало, но что скрывает эта никому не известная затерянная среди антарктических снегов раса? Почему они все время находят разные предлоги, чтобы не выпускать своих невольных гостей? Что же в действительности происходит здесь, глубоко под землей?

На все эти вопросы ответов не было.

Алиса, как и он сам, ничего не ела. Олегу показалось, что ей тоже весьма не по себе.

Он отпил из пиалы ароматный травяной напиток. Голова кружилась и мир расплывался перед глазами, как на плохо откалиброванном мониторе. Олег попытался дотянуться до настроек, но все никак не мог. Тело почти не повиновалось, руки удлинились до бесконечности, а стол превратился в длинные цветные полоски.

Парень несколько минут с удивлением смотрел на эту странную картину, а потом упал, ударившись лбом о край стола, но уже не ощутил удара.

Что-то щекотало его щеку. Это ощущение было пока единственным сигналом из внешнего мира. Олег медленно, с усилием разлепил будто налитые железом веки и даже удивился, что не услышал при этом металлического лязга. Кажется, в какой-то давным-давно прочитанной сказке был великан с железными ресницами, которые его верные слуги поднимали с помощью рычагов.

Зрение все еще не сфокусировалось, но в тумане смутно белело чье-то лицо.

Постепенно Олег различил бледно-голубые глаза и длинные белокурые волосы — это они щекотали его щеку. Девушка или женщина… черт поймет этих ариев, сколько кому лет, наклонилась над ним еще ниже и медленно провела рукой по коже в вырезе рубашки. Намерения арийки были очевидны.

А девушка легла рядом и, положив ему руку на грудь, снова провела по ней и по животу, уже более настойчиво.

«Это у них что, обычай такой?» — ошеломленно подумал Олег, еще не вполне пришедший в нормальное состояние.

Он попытался оттолкнуть ее руку, но девушка придвинулась еще ближе.

«Я сплю! — решил Волков. — Ну конечно, это только сон. В целом, наверное, даже неплохой…»

Она стала стягивать с него рубашку. Чувство диссонанса нарастало.

«И почему у них лица такие неподвижные… Не поймешь, чего она хочет — то ли заняться со мной любовью, то ли зарезать меня. Странно, я не думал, что мне нравятся местные девушки. С чего это она мне снится?..»

Олег попытался отвернуться, но тело еще плохо слушалось его, а девушка уже справилась с его рубашкой и в какой-то момент избавилась от своей одежды. У нее было красивое тело, идеальное, как у какой-нибудь Барби.

Это сравнение вдруг насмешило Олега, тем более что выражение лица арийки как раз было похоже на выражение лица куклы — спокойное, приветливо-отстраненное, и это создавало такой контраст с ее поведением, что удержать смех стало невозможно. Он и засмеялся — хрипло, с кашлем.

Его смех произвел впечатление на девушку, которая, похоже, растерялась.

— Послушай, барби, — проговорил Волков — губы, сначала непослушные, постепенно разминались, говорить становилось легче. — Ты что, соблазнить меня задумала? У вас что, не принято молодых людей об этом спрашивать?

Девушка в ответ произнесла что-то певучее и снова потянулась к нему.

Становилось уже не смешно.

Олег пытался отстраниться, но она льнула к нему, как плющ к старой башне. Пожалуй, никогда он еще не попадал в столь неловкое положение и не чувствовал себя таким идиотом, как сейчас.

— Ты, конечно, супер и все такое, но извини, — он с трудом отрывал от себя ее настойчивые пальцы. — Не обижайся, давай как-нибудь в другой раз.

Слова на арийку, конечно, не действовали. Хотя бы потому, что являлись для нее набором непонятных дисгармоничных звуков.

Бледно-голубые глаза уставились на него, и Олегу почудилось, будто он очутился на улице и ураганный ветер срывает с него все защитные покровы.

Он должен подчиняться.

Так будет правильно.

Так будет лучше.

Нет!

Ему показалось, что на плечо легла рука с по-детски тонкими пальчиками. И сразу прибавилось сил. Появилась возможность устоять перед самым страшным ураганом.

В голубых глазах, будто наполненных льдом, впервые появилось нечто, похожее на чувство. Недоумение.