Меж наших ладоней засветился шар.
- Тебя, Настасья, я беру в жёны, тако бысть, тако еси, тако буди.
- Тебя, Ясный Сокол, я беру в мужья, тако бысть, тако если, тако буди.
Разводим медленно руки и шар делится на две половинки, ладони поворачиваем друг к другу. И медленно подводим светящиеся ладони друг к другу. А потом совмещаем их, сцепляя в замок. Свет вырывается и с силой пытается нас оттолкнуть друг от друга, но мы крепко держимся за руки. Потом постепенно СИЛА угасает, но мы светимся, опускаясь на печь. И я целую свою жену.
После поцелуя она отстраняется.
- А благословение родителей?
- Твоего отца я давно получил. А моего - он благословил, когда запрашивали у Богов.
- И что дальше?
- А что ты хочешь?
Она покраснела, отвела очи в сторону.
- Ты не хочешь мне ничего рассказать?
- Хочу много всего. Только не всё можно. Спрашивай.
- Ты на войне был?
Кивнул.
- И что там?
- Много смертей, ранение, я прилетал к тебе соколом.
- Когда мысленно общался?
Кивнул.
- А почему улетел?
- Пока ранен был, мог покидать гарнизон, а ты меня вылечила своим словом. Пришлось возвращаться.
- А потом?
- Когда война окончилась, мне было уже всё равно. Я хотел крови. Хотел до того, что готов был напасть на того, кто первый попадётся. Попалась ты с козой. И когда ты повернулась, я очнулся и понял, что мне жить теперь не хочется, я хотел умереть, потому что хотел напасть на мирного человека, на ТЕБЯ!
- А стрела? Она была случайна?
- Бывают ли случайности в нашем мире? На всё воля Богов! Я просил у них вмешательства, и та стрела поразила меня.
- Ты знаешь, как я переживала за сокола, то есть тебя.
- Знаю, и это помогало мне бороться. Я вновь влюблялся в тебя, с новой силой. И мне хотелось жить. А потом когда Рыжий пришёл к тебе свататься, меня вновь переклинило. Я чувствовал себя бесполезным.
- Ты спас меня.
- Возможно, но я не тот, кто тебе был нужен. Ты ведь сама хандрила, тосковала.
- Прости.
- Ты не виновата. А я ничего не мог поделать, не мог стать человеком. От этого бессилия я тоже поддался твоей хандре.
- Прости.
- Это ты меня прости.
- А почему всё же стал человеком?
- Потому, что не знал, что делать, ты умирала, я паниковал, и я жутко хотел стать человеком, чтоб суметь помочь тебе. И я им стал, только сила не вернулась.
- Благодарствую, Боги, Лес, Леший, Матушка! - я склонил голову, вспомнив, что не успел выразить благодарность Богам.
- Благодарствую, - она тоже голову склонила.
А потом мы легли на печь в обнимку и уснули. Было так хорошо рядом с моей женой. Мне уже ничего не хотелось более. А ночью мне привиделась Инара. Она колдовала. И было жутко.
Глава 8
Даша
Разлука. Тоска съедает сердце. Не виделись всего полдня, а словно целую вечность. Сказать, что мне плохо - ничего не сказать. Просто словно руки опускаются, ноги не в силах перемещать тело. Словно весь запас силы вычерпали до дна. Да и желания двигаться нет. Села на окно и смотрю, как тучи покрывают всё небо. Да не просто серые, а тёмные, страшные. Первые капли дождя ударяются об асфальт и с силой отскакивают. На град вроде не похоже. Потом довольно быстро дождь переходит в сплошную стену. Молния освещает всё вокруг внезапной вспышкой, и раскат грома угрожающе гремит прямо над нами. Где-то слышится плач ребёнка, дети частенько боятся грозы. А стены у нас словно из картона сделаны - звукоизоляция никудышняя. Хотя, наверное, картон лучше задерживает звук, нежели наши бетонные стены.
Закрываю глаза, наслаждаясь этой силой. Перун-громовержец - кажется так звали нашего древнего бога грозы - разошёлся не на шутку. Всегда любила дождь, сколько себя помню. Всегда удивлялась тем, кто боялся грома, мне казалось, что это глупо. Ну громкий звук, и что? Потом, когда уже какие-то знания природы были, знала, что бояться следует молнии, а не грома. Но на удивление зрелище молнии завораживало. И вообще, если приглядеться к природе, она чарует, хотя и зачастую опасна. Жутко захотелось под дождь. Но на улицу не хочется. Нет, точнее не так, хочется, но не на люди. Дверь входная отворилась.
- Даш, ты дома? - Надя пришла.
- Да, Надюш.
- Там такой дождь как из ведра.
- Ага, я вижу.
Она зашла в комнату, вся мокрая.
- Ты чего, под дождь попала?
Я подскочила и стала помогать раздеться.
- Надеюсь, горячую воду не вырубили.
- Тебе надо отогреться. Ты зачем пошла на улицу, уже поздно.
Мама прибежала из комнаты.
- Тебе ведь нельзя промокать! - но мама оценила масштаб трагедии и побежала в ванную.
Помогла сестрёнке стянуть всю одежду и накинула на плечи халат.
- Ты здорова! И будешь здорова! - напоследок бросила ей, перед тем, как она ушла греться.
Я сгребла всю мокрую одежду и отнесла запускать стирку. Хорошо, что моя сестра предпочитает одеваться в одном цвете - можно обойтись одной стиркой. Собрала ещё из корзины с грязным бельём остальное розово-красное и запустила стирку.
- Ты как?
- Нормуль.
- Согрелась?
- Почти.
- Посидеть с тобой?
- Не, не надо.
- Так как тебя угораздило попасть на улицу?
- Дениса увидела.
Это её детская любовь. С детства дружили, точнее сестрёнка по нему сохла, но при нём этого не показывала. И всё, когда она его видит - мозг отказывает, начинает делать глупости. При этом может спокойно с ним болтать и даже участвовать в разговоре, но вот в остальном - может не посмотреть на дорогу, сломя голову к нему бежит. Видно, у подружки в окно увидела.
- Он на мопеде катался, меня прокатил, - она даже покраснела.
Я вздохнула. Когда же номера на мопеды введут? Дети на них гоняют по дорогам, где гоняют все остальные, которым закон не писан, правила не нужны, а то и бывает, что на детские площадки заезжают. Ужас. Не дай Бог, под колесами какой-то ребёнок окажется. Но сестре бесполезно что -либо говорить. Она всё знает, но только тогда, когда это не касается Дениса.
- И как?
- Здорово. Только, знаешь, опасно.
Это что-то новенькое.
- Я даже перепугалась немного, когда мы ехали между машин. Они летят быстро, а Дэн проскакивает между ними. Жутко просто. Я сказала ему, что больше не поеду.
Неужели моя сестрёнка взрослеет?
- Понятно.
- Слушай, а у тебя что? - она окинула меня быстрым оценивающим взглядом.
