Сокол
Уже осень, а СИЛА не возвращалась. Раны давно зажили, а стать человеком я всё не мог. Да что же это такое? Травинка грустила. Если раньше болтала со мной, то после сватовства всё больше молчала. Ещё и отец разоткровенничался. Я видел её потерянный взгляд. О чём она думает? Меня ли вспоминает, или проклинает. До того, раз обмолвилась, что кажется ей, будто я и есть Финист. Но что я мог ответить? Сказал ей, что она права, но на соколином, вряд ли она что-то поняла. Вот так менять облик, оказался не в том, и всё, пиши пропало. Ни магии, не человек вовсе, ещё и подстрелить всякий может. Ратибор уж вернулся домой. Не без моей помощи, я ведь приглядывал за ним. Много люду полегло на войне. Жаль, столько хороших людей было. На меня самого порой такая тоска нападала, что я уж до конца дней соколом останусь и сила не вернётся, что Травинке я тоже не нужен как замена человека. Да и замуж не знаю, выйдет ли за другого. Всё ж она слово дала, что постарается дождаться. Может это и уберегло меня там, на войне. Да вот после вообще ничего не хотелось. Травинке совсем плохо было. Старался не оставлять её одну, да она сердилась, что я совсем не летаю. Поэтому каждый день я старался ненадолго улетать, когда она была дома.
И вот, возвращаюсь я домой, а сердце стучит, словно беду чует. Круг дал возле дома, никого нет. Потом хозяйка вышла, глядит на тучу. А туча и правда огромная и темная.
- Сокол, где ж Травинка? Ушла в лес, до сих пор нет.
Я крикнул и поднялся ввысь. Лес... Полетел к лесу. Поднялся над лесом, да ветви всё загораживают, ничего не видать. Спустился низко, полетел между деревьями.
- Здравствуй, лес, Лещий, уж не видел ли красну девицу тут?
- Видел..., - зашумел лес.
- Покажи дорогу, будь добр.
И лес словно расступаться стал. Уж и дождь пошёл. Я летел, насколько позволяла соколиная скорость.
Её увидел издали. Сидела, прислонившись к стволу дуба, очи закрыла.
Что ж ты делаешь, любимая?
Подлетел к ней, кричу по-сокольи, крыльями перед лицом машу.
- Сокол, - иди домой, - отстань.
Глаза не открывает. А я вновь пытаюсь до неё докричаться.
- Травинка, вставай! - да только изо рта вырывается птичий крик.
Что мне делать?
- Травинка! - взревел я. - Я Финист твой!
И обернулся в человека. Взял её на руки.
- Леший, прошу, покажи дорогу к избушке!
Лес вновь раступился. И я понёс её.
- Дождик, прошу, не иди, погоди! - и дождик кончился. Я пошёл, насколько мог быстро. Травинка была холодная. Через какое-то время добрались мы до лесной избушки. Дверь попытался открыть мысленно, не выходит. Пришлось класть любимую на землю и открывать засов. Ведь и звери могли сюда пожаловать, поэтому запор делали. Для вот таких вот путников, охотников избушку мастерили в каждом лесу.
Отворил, внёс любимую и положил на лавку.
- Печка-печка, дай тепла, прошу.
Но печка молчала. Ладно, и руками управимся. Нашёл огниво, дрова тут же. Растопил печь, внутри даже колодец был. Удобно. Интересно, кто додумался? Налил воды в самовар, поставил греться в саму печь. Травинку надо было раздеть. А я был в чём мать родила, только заметил. Ну да, раз СИЛ нет, значит, и всего остального тоже. Хорошо хоть облик человеческий вернул себе. Раздевание далось тяжко, мокрая одежда прилипла к телу. Потом растирал. Её надо было согреть.
- Любимая, слышишь меня? Настасья!
Стон... тихий, жалобный. Стал метаться по дому, в сундуке нашёл постельное бельё. Ей надо на печь. Забрался туда, там перина, жестковата, но ничего, сойдёт. Застелил постель, перенёс туда Травинку. Накрыл, ледяная просто. Лёг рядом, растирая.
- Любимая, прошу, очнись.
Покрываю тело поцелуями.
- Если не очнёшься, возьму тебя силой, слышишь!
Вновь стон.
- Давай, просыпайся! - тормошу. Ресницы дрожат, силится открыть очи.
- Вот так, открывай очи ясные!
- Финист...
- Давай, любимая!
Слёзы...
- Травиночка, не надо, не плачь.
Губы дрожат, слёзы блестят в уголках глаз.
- Где тебя носило?! - голосок-то прорезался.
- Да с тобой я был, перекинуться не мог!
- Сокол?
- Угу, - обнял её, у самого слёзы на глазах.
- Слушай, Настенька, разговор есть, - собрался и так и лёжа на ней на ухо шепчу.
- Может поменяемся местами? Тяжеловат ты.
Я перевернулся, не разрывая объятий. Любимая оказалась сверху. Прижиматься к ней было приятно. Мужское естество тут же дало о себе знать.
- Что это? - она чуть повернулась и провела рукой по НЕМУ.
- Тс... Дай договорить.
Стала трогать ЕГО. Все мысли тут же улетучились.
- О, Боги, Настенька, что ты делаешь?
- Трогаю. Доселе голого мужика ещё не трогала, надо ж узнать, раскрутим ли мы вихрь?
- Глупенькая...
Притянул её к себе и поцеловал. Так хочется слиться с ней, до боли хочется. Силу воли в кулак собираю. Отталкиваю любимую.
- Ты, совсем совесть потеряла! Хочешь гнев Богов вызвать! Я ведь не удержусь, возьму тебя прямо тут.
- Тогда...
- Ты станешь моей женой?
- Угу.
- Садись!
Села. Я сел сзади и стал распускать её мокрую косу.
- Это обычай древний, сейчас его почти не используют, но для нас он как раз подходит. Повернись.
Послушалась. Сидим на коленях друг напротив друга. Руки сложили лодочкой.
- Потри ладошки. Теперь медленно их разводи, повторяя за мной, вставляя своё имя.
Разводит.
- Я, Ясный Сокол из волхового роду, Хранитель Силы, прошу благословения Богов на наш семейный союз.
- Я Настасья из роду землепашца, из рода ведунов, Хранитель Силы, прошу благословения Богов на наш семейный союз.
