- Дочь Рики Сифорда, Памела.

- Это была удачная партия, - вмешался Гарэт. - Правда, что “Сифорд-Бреннан” переживает какие-то затруднения в настоящее время?

- Конечно, нет, - твердо ответила я. - У них был великолепный год.

Я всегда так говорю.

- Ты-то должна знать, - продолжал Гарэт. - До меня просто дошли слухи о возможности забастовки.

- Всем компаниям приходится сталкиваться время от времени с забастовками.

- Только не моей, - сказал Гарэт, усмехнувшись. - Мои рабочие знают, что у них лучший в мире хозяин. Зачем же им бастовать?

- Кажется, от скромности ты не умрешь, - резко сказала я.

- Конечно, меня украшает нескромность.

Господи, как он меня раздражал! Мне хотелось выплеснуть содержимое моего стакана ему в лицо. Гасси вышла и вернулась, неся клубнику со сливками. Прижав свою ногу к ноге Джереми, я немедленно ощутила ответное давление. Отвечая Гарэту на расспросы о его публикациях, Джереми явно с трудом мог сосредоточиться.

- Первая клубника в этом году. Каждый должен задумать какое-нибудь желание, - возвестила Гасси, накладывая полные тарелки. Слегка соскользнув под стол, я водила своей ногой вверх и вниз по ноге Джереми. Вдруг я почувствовала, как его рука нежно гладит мою ступню. Это было фантастически приятно. Я зашевелила пальцами.

- Вы знаете, что гомосексуализм не является уголовно-наказуемым после девяноста дней плавания? - спросил Гарэт. - Так что нам осталось только восемьдесят девять дней, ребята.

- Дорогой, - со вздохом произнес Джереми, - никогда не думал, что тебя это волнует.

Теплая рука теперь поглаживала мою коленку. Тут я, случайно бросив взгляд через стол, замерла от ужаса: обе руки Джереми были заняты клубникой. Я не успела отдернуть ногу, потому что пальцы обхватили мою коленку и сжали ее.

- Бабушка, какие у тебя большие ножки! - проговорил Гарэт. Его глаза искрились от смеха. Несколько секунд я отчаянно дергалась, пока он меня не отпустил.

После ужина Гарэт включил телевизор. Показывали старый фильм “Кармен” с Дороти Дендридж. Качая бедрами, она пела:

Меня не любишь ты, ну что ж, зато тебя люблю, Тебя люблю я и заставлю себя любить.

- Выключи, я уже видела это два раза, - попросила Гасси.

Мы взяли свои стаканы и вышли на палубу. На берегу чернели деревья, шумно ухала сова. Легкий ветерок доносил до нас приторный запах таволги. Вдали слышались ритмические звуки поп-музыки. Багровеющее темное небо напоминало теперь здоровый синяк.

- Это же луна-парк! - возбужденно воскликнула Гасси. - О, пожалуйста, пошли туда!

***

Гарэт вытряс из меня всю душу, когда мы носились кругами по автотреку, как заправские гонщики. Единственным утешением было то, что за нами наблюдали Джереми и Гасси, нагруженные покупками: фарфор, огромный сиреневый медведь и плакат с Гарри Глиттером. Рядом с ними расположилась группа молодых людей, которые восторженно приветствовали нас всякий раз, как мы проносились мимо, и восхищенно свистели. Мои волосы развевались, а юбка взмывала кверху, открывая загорелые ноги. Однако такое проявление коллективного восхищения не беспокоило Джереми. После этого Гарэт решил попытать счастья на стрельбище, а мы с Джереми, стоя рядышком, наблюдали за Гасси, которая каталась на карусели, оседлав коня с красными ноздрями. Уцепившись обеими руками за металлическую стойку, с болтающейся на руке сумочкой, она всякий раз, поравнявшись с нами, посылала нам сияющую улыбку. Мы покорно улыбались и ответ.

Музыка бередила мне душу. Сейчас или никогда. Краем глаза я увидела, что колесо обозрения остановилось, чтобы подобрать желающих покататься. Через минуту остановится и карусель с Гасси.

- Пойдем на колесо обозрения, - позвала я Джереми.

- А ты не будешь бояться?

- Только не с тобой.

- Нам надо быть поосторожней: Гасси начала что-то подозревать.

- А я этого и добиваюсь, - сказала я.

С почти неприличной поспешностью мы уселись в кабину. В этот момент Гасси сползла со своей лошади и стала озираться вокруг.

- Мы здесь! - крикнул Джереми.

Она взглянула вверх и усмехнулась.

- Осторожно! - закричала она.

Колесо поднимало нас все выше. Сверху открывался прекрасный обзор. В небе, освободившись от оков, всплывала луна. Внизу лежали освещенные городки, темнели леса, вдали справа блестела река.

- Красиво, правда? - произнесла я, подвигая свою ногу к его ноге.

- Красиво, - ответил он, даже не посмотрев вниз. Колесо начато опускать нас вниз. Это было жуткое ощущение, когда выворачивает желудок и замирает сердце. Я вцепилась в руку Джереми.

- Как ты? - спросил он, когда мы снова взлетели кверху.

И тут к нам на помощь пришла сама судьба. Колесо остановилось, чтобы высадить тех, кто хотел сойти, оставив нас наверху, вдали от всех.

Секунду мы пристально смотрели друг на друга.

- Чего ты больше боишься, - мягко спросила я, - неодобрения Гарэта или обиды Гасси.

- Того и другого. Гас не заслуживает того, чтобы ей причинили боль. А перед Гарэтом я чувствую себя виноватым за то, что уговорил его, нашел для него девушку, а теперь сам на нее покушаюсь.

- Ты бы сошел с ума от злости, если бы я уступила Гарэту.

- Да, знаю.

- И ты считаешь честным жениться на Гасси, испытывая подобные чувства ко мне?

Джереми посмотрел на свои руки.

- Мне кажется, больше всего я боюсь тебя, - пробормотал он. - Как в этом фильме, который шел сегодня по телевизору. Меня ждет участь бедного Хосе. Как только ты оторвешь меня от Гасси, я тебе наскучу. Потом я попаду в полную зависимость от тебя, а удержать тебя не смогу.

- О, дорогой, - произнесла я со слезой в голосе, - неужели ты не понимаешь, что я мечусь только потому, что несчастна. Когда я встречу того, кто мне нужен, он станет единственным в моей жизни. Я ведь ни разу не изменила Тоду.

- Ни разу?

- Ни разу. Ты должен мне поверить.

Джереми посмотрел на небо.

- Я могу дотянуться до неба и достать тебе звезду, - сказал он.

- А мне бы хотелось, чтобы мы навсегда остались здесь.

Колесо снова начало вращаться.

- Нам надо серьезно поговорить, - прошептала я. - Когда Гасси уснет, приходи на палубу.

- Это слишком рискованно. У Гарэта отличный нюх.

- Он так много пил сегодня, что наверняка отключится.

***

- Кто-нибудь хочет выпить? - спросил Гарэт, когда мы вернулись на палубу.

- Лично я собираюсь спать, - сказал Джереми. - У меня страшно разболелась голова от солнца.

- У меня в сумке обезболивающее, - сказал Гарэт. - Сейчас принесу.

Он вышел. Гасси суетилась на кухне. Я подошла к Джереми.

- У тебя действительно болит, голова? - спросила я.

Слегка улыбнувшись, он покачал головой.

- Я бы сказан, нечто другое, что гораздо серьезнее.

- В этом случае обезболивающее вряд ли поможет. - сказала я. - Единственное средство - прийти попозже на палубу.

- Через сколько?

- Вряд ли я выдержу больше часа, - ответила я, облизывая губы.

В этот момент вернулся Гарэт с таблетками.

- Не люблю лекарства, - сказал Джереми.

- Возьми три, - настойчиво сказал Гарэт. - Это должно подействовать.

***

Я бы все отдала, чтобы принять ванну, понежиться не торопясь. Вместо этого мне пришлось, стоя босиком на циновке, обтереться и промокнуть старым ветхим полотенцем. Я даже не позволила себе натереться душистым маслом для ванн, чтобы Гарэт не подумал, что это ради него. К счастью, когда я вернулась в каюту, он уже спал, храпя, как извозчик. Подождав с полчаса, я тихонько соскользнула с койки и ощупью добралась до двери. На всякий случай я заготовила алиби - иду пить - но мне оно не понадобилось. Гарэт даже не пошевелился. Я вышла на цыпочках из каюты и поднялась на палубу.

Изнурительная жара знойного дня уступила место живительной прохладе. Сквозь свисающую зелень, как диковинные цветы, сияли звезды. Я растянулась на палубе, слушая легкое журчание воды, сонное пение птиц и неясные шорохи - это усердно работали вышедшие на ночную охоту зверюшки. Полчаса прошло в блаженном ожидании, потом еще полчаса в ожидании того, что он появится с минуты на минуту.