– Хорошо. Бумаги есть?

– Да. Расписка в получении с тебя налогов уже готова, жетон сборщика налогов можешь посмотреть из моих рук. Доволен?

– Нет. Хочу посмотреть документы на владение этой землей, на право сбора этого налога, на размеры налога. Засмеялись оба, и сержант, и фискал. Сержант встал и ударил Пашу кулаком, внешняя сторона перчатки была обшита металлическими пластинками с шипами. Паша нырнул под удар и осторожно, без излишнего шума, положил тело сержанта на пол.

– Никуда не уходи, – пошутил Паша, глядя на застывшего в кресле мытаря, – и мой тебе совет, старайся реже дышать. Он закрыл дверь, спустил в зал, взял две корзины с вином и увел четверку солдат пьянствовать на второй этаж.

Чтобы у настоящих гостей в зале не зародилось дурных мыслей, Паша переоделся в стражника и поочередно вывел во двор сержанта, фискала и одного из солдат.

Лестница на второй этаж начиналась у выхода, а разглядеть лицо Паши за «пьяными» стражниками было сложно.

Допрашивал Паша мытаря в пещере. Присутствие тролля мгновенно развязало язык молодого фискала. Но фактически тот ничего не знал, никогда никаких документов не видел, законны ли требования барона – не задумывался. «Придется навестить соседа», – решил Паша, – «немного развлекусь. Грустные мысли из головы выброшу.»

Паша по очереди стал допрашивать всех шестерых пленников. Численность охраны в замке барона, как зовут, сколько служат, кто и какие обязанности выполняет, какие привычки у стражников, кто любит выпить в кабаке вне замка, у кого подружка в деревне. Через двое суток Паша, с его великолепной памятью, чувствовал себя ветераном в замке соседа. Согласно устных описаний замка, Паша нарисовал пару планов, сержант и фискал поправили его рисунки, но в целом картина оказалась верна.

Прекрасная эльфа Анна.

Три вечерних визита к старым добрым знакомым сняли неприятные вопросы к Анне, возникшие после её провала. Жизнь в столице вошла в привычное русло, только сердце эльфы было занято несносным человеческим мальчишкой, всё вокруг стало блекло, пресно и неинтересно. Секс не давал эмоционального подъема, вино не веселило, а только отдавало головной болью утром, шумные праздники угнетали, а коварные многоходовые интриги казались пустой и неинтересной игрой. Её знакомые, с лицемерными улыбками и еще более лживыми речами, наскучили. Но она сама постаралась убить в человеческом юноше любовь, чтобы уничтожить для себя путь назад. Старая опытная эльфа не хотела попадаться на этот крючок еще раз, ничего, кроме боли любовь не приносит. В этом она была уверена, когда начала собирать вещи в поездку. Пелена дождя закрывала соседние дома, делая их очертания нереальными, волшебными, так и её любимый на расстоянии утрачивал конкретные черты, превращаясь в выдумку, в мечту, в неосуществимое, тайное, подспудное желание счастья, которого не может быть в этом жестоком мире.

Паша.

Боевой эльфийский конь, дорогой гномский доспех, богатый набор побрякушек, и Паша превратился в дворянина. Манеры, язык и одежда сделали из него эльфа, недостаточно изысканного, некуртуазного, гарнизонного вояку-эльфа. Сорок километров на восток он проехал за полдня, несмотря на то, что дождь прекратился всего два дня назад, и дорога еще не окончательно просохла. Замок барона Паша нашел легко, приняли его там дружелюбно. Никто не ожидает неприятностей от одинокого воина. Захватить замок, вырезать целых пять рыцарей с оруженосцами и дюжину опытных охранников, одному не по силам.

Барон был стар и болен, принять Пашу не смог, даже не вышел к обеду, зато его внучка, белокурая молоденькая эльфа, оказалась давней Пашиной знакомой.

– Милый Кюн! Как я рада тебя видеть! Мне доложили, что приехал одинокий рыцарь в покрытых патиной, старинных, гномских доспехах. Я надеялась услышать новости столицы, или послушать баллады одинокого романтика …, – ехидно начала поддевать Пашу Ванесса.

– … а вместо эльфа-романтика получила человека-прагматика, – поддержал её Паша, – Я уже просил тебя называть меня «барон Паша».

– Или в память о графине – «Паша», – продолжила свои шпильки Ванесса. Паша промолчал, недовольный собой. Сердце отозвалось глухой болью, а он считал, что уехав, графиня забрала с собой остатки страстей и его сердечные терзания.

– Титул барона тебе, как и имя, дала графиня? – обрадовалась смятению Паши эльфа.

– И доспехи подарила, – нашел в себе силы подавить мальчишескую злость Паша, и засмеялся.

– Это наследство далекого предка? – с надеждой спросила эльфа.

– Нет. Но согласно генеалогическому древу первый барон появился в моей семье семьсот лет назад, – не выдержал Паша, выдав настойчивой эльфе порцию информации о себе.

– Вот как?! – обрадовалась Ванесса. Порылась в памяти, – соратников Великого Ольги было не так много! Она произнесла имя первого императора на современный манер.

– Нет. Это было при его сыне, Славе Ольговиче.

– Ха! Таких семей меньше дюжины. Свой прежний баронский статус сохранили три или четыре рода. Осталось определиться с именем. Кого из них зовут Кюн? Сам скажешь, или мне послать за тяжеленным томом генеалогического древа империи? Паша удивленно посмотрел на блондинку.

– Ты же видишь, я к тебе с открытым сердцем, всё вслух, ничего не скрываю, никаких хитростей на потом. Кю-юн, ты мне сразу понравился! Не будь букой, сделай мне приятное, скажи, что я тебе нравлюсь.

– Это правда. Ты мне понравилась с первой встречи!

Володя.

Правая рука высохла, стала вдвое тоньше левой, но сохранила подвижность благодаря действию множества амулетов, пожертвованных бароном Кюном. Само лечение превратило Володю в худого, жилистого старика лет сорока, выпило молодость, но не дало умереть. Мать успокаивала сына как могла.

– Дядя Паша любит тебя, как родного. Ты его нашел, убедился, что он жив. Рано или поздно Паша вернется, и тогда всё придет в норму, станешь еще моложе и здоровее, чем был.

– Нужно снова ехать в столицу. Я не могу, – поднял свою руку Володя, – Коля не хочет.

– Попробую поговорить с твоим отцом. Алексей, последнее время, слишком увлекся торговлей, ему будет полезно потратить пару месяцев на пользу семьи.

– И для пользы своего старинного друга. Когда ты поговоришь с отцом?

– Твой отец, последнее время, меня мало слушает. Местные обычаи постепенно оказывают на него всё больше влияния. Скоро меня отошлют на кухню и запретят открывать рот без команды «голос».

– Не надо так преувеличивать. Мой тесть всегда советуется с женой, ты это знаешь. И отец спрашивает твоё мнение, оказывает уважение.

– Но руководствуется только своим!

– Он ведет бизнес, по-другому нельзя. У тебя же есть своё дело!

– Шить платья – это бизнес? Это тяжелая работа! Нитки, пуговицы, фурнитура, ткани с Земли давно закончились!

– А не попробовать ли нам кандидатуру Алёны. Она изображала любовь к дяде Паше, при его отъезде, пусть едет, спасает любимого.

– Леночка до сих пор тебе небезразлична?!

– Мама! У меня есть семья!

– Вариант с Алёной очень неплох, но она гномиха. Ничего, будет носить вуалетку, а кожа у неё белая, волосы светлые, такие даже с помощью магии не получишь.

Паша.

Молоденькая эльфа оказалась по-своему умна, немного наивна, приятно неопытна и неожиданно непосредственна. От дворянки и эльфы Паша ожидал изощренности, представляя на месте Ванессы юную Анну. «Так ошибаться и быть приятно удивленным – здорово. Надо доверять своей интуиции, меня недаром манило к белокожей эльфе», – романтично думал Паша. И тут же всплыло второе «я» – внутренний голос. «Шляпу всё лето не снимала. Да я ещё при первой встрече заметил, что она носит замшевые перчатки. А подружка – ажурные.» «Какой же я был циник и зануда! Как могла в меня влюбиться романтичная Либерта? Надо будет, при случае, навестить её, побеседовать обо мне, о том, старом. Интересно, какой я был?» – глядя на прекрасный парк с экзотическими деревьями, думал Паша. День стоял чудесный, осень раскрасила часть деревьев золотыми, красными, бордовыми красками; вино было изумительно, настроение философски созерцательно; Паша даже не пошел на утреннюю пробежку и тренировку. Витое летнее кресло из заморской лозы чуть заскрипело, эльфа шевельнулась в постели, не открывая глаз. «Сладкая любовная история. Нежная, пьянящая, радостная. Даже капризы Ванессы легки и приятны, она, как бы, подыгрывает мне. Неужели это продолжается уже целую неделю? Сказка! Волшебный праздник!» «Обычный курортный роман», – проворчал в голове гадкий голосок.