Тишину разорвала пулеметная очередь. Сиена вздрогнула. Стреляли где-то справа от Монастыря.

— Похоже на пятидесятый калибр. — Чейз вопросительно посмотрел на Белласара.

Тот улыбнулся:

— У вас хорошие уши.

— В свое время мне довелось пострелять из таких штуковин.

— Сейчас мы дорабатываем новую модификацию с более быстрым механизмом подачи.

— Но ведь при этом непременно должен увеличиться нагрев. Как вы собираетесь его компенсировать?

— Над этим как раз и бьемся.

Сиена удивленно посмотрела на Малоуна. Нашел о чем разговаривать. О пулеметах. Да еще с ее мужем.

— Прошу меня извинить, — произнесла она вставая. — Мне нужно принять душ и причесаться. Через полчаса я буду готова для сеанса. — Она снова взглянула на Чейза: — У вас есть пожелания относительно одежды?

— Мне вполне подходит та, которая на вас. Душ, разумеется, можете принять, но специально причесываться не нужно и... никакого макияжа. Я хочу видеть вас такой, какая вы есть. В общем, специально ничего не делайте.

У Сиены пробежали по телу мурашки, потому что его взгляд проникал в самую душу.

Нарастающий гул возвестил о приближении вертолета. Он возник в небе, похожий на гигантского дракона, и вскоре приземлился на площадке между замком и Монастырем.

Белласар улыбнулся:

— Мне не терпится посмотреть эскизы. Что делать, ведь я коллекционер.

Он кивнул Малоуну и поспешно вышел. Минуя фонтан и розарий, Белласар направился к посадочной площадке, где его ждали у вертолета.

С такого расстояния рассмотреть детали было невозможно. Малоун увидел, как Белласар приветственно раскинул руки, и они обнялись. Значит, приятели и, наверное, давно не виделись. Гость был явно полноват (Малоун обратил внимание, что бедра и талия у него шире, чем грудь) и, кажется, лысоват. А вообще обычный человек: костюм, галстук, на вид лет сорок пять. Очевидно, кабинетный работник. Он внимательно следил за разгрузкой больших деревянных ящиков, по-видимому, тяжелых, потому что каждый с трудом тащили двое грузчиков. Один из них споткнулся и чуть не выронил свой конец ящика, и тогда прибывший что-то повелительно крикнул, да так громко, что донеслось даже до террасы. А расстояние оттуда было метров сто, не меньше.

— Доброе утро, Сиена. Доброе утро, мистер Малоун.

Малоун неохотно оторвался от созерцания вертолетной площадки. На пороге террасы стоял Поттер.

— Доброе утро, Алекс, — произнесла Сиена.

Малоун молча кивнул.

— Как прогулялись? — спросил Поттер и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я вижу, вы уже поладили с мистером Малоуном. Это удается далеко не каждому.

— Я этого не заметила.

— Значит, особое отношение у него только ко мне. — Поттер поправил очки и, повторив путь Белласара, направился к вертолету. К шефу и его гостю ему удалось присоединиться только у входа в Монастырь.

— Не удивительно, что Поттер меня невзлюбил, — сказал Малоун. — Но похоже, что и с вами он холодноват. Или я ошибаюсь?

— Единственный человек, которого он любит, это мой муж.

— Как и положено хорошему сторожевому псу.

Солярий — одноэтажная пристройка к замку со стороны террасы — оказался довольно просторным, с высоким потолком. Пол каменный, из того же плитняка, что и дорожка. Стена с южной стороны сплошь стеклянная, кроме того, имелось несколько потолочных световых люков. В воздухе витал отчетливый запах плесени.

— Здесь, должно быть, градусов на десять теплее, чем снаружи, — сказал Малоун. — Наверное, в холодную погоду вы тут завтракаете.

— Пока я живу в усадьбе, это помещение ни разу не использовали.

— Неужели? Отсюда открывается такой прекрасный вид...

— Дереку не нравится.

По левой стороне стояли несколько деревянных столов, стулья, небольшой диван и больше никакой мебели.

— Вы действительно не хотите, чтобы я переоделась? — спросила Сиена.

— Ведите себя естественно — это единственное, что от вас требуется. — Малоун уселся на один из столов и продолжил, болтая ногами: — Понимаете, портрет должен приковать внимание зрителя. Нужно, чтобы любой, кто вас знает, сказал: «Да, это действительно Сиена, такая, как есть». Вот такая у меня проблема.

— Ну и как вы собираетесь ее решать?

Малоун задумался.

— Расслабиться лучше всего помогает интересный разговор.

— В таком случае начинайте меня развлекать.

— Жаль, что здесь нет банджо. Я довольно прилично на нем играю.

Сиена улыбнулась.

Несколько секунд он любовался закруглениями ее полуоткрытых губ, восхищаясь уникальным сочетанием в этой улыбке одновременно радостного сияния и легкой грусти.

— Это очень трудно вынести.

— О чем вы? Я не понял.

— То, как вы... Даже когда я была моделью, никто меня так не рассматривал.

— Извините. — Малоун смутился. — Это у меня чисто профессиональное. Понимаете, я должен смотреть на вас именно так. Поэтому позировать для портрета всегда не просто. Мне нужно тщательно изучить ваше лицо и тело. Если хотите, вы должны определенным образом в меня впитаться. — Он сделал паузу. — Могу я спросить вас кое о чем?

Она насторожилась.

— За завтраком мы выяснили происхождение моего имени. А как насчет вашего?

— Я не пони...

— Ваше имя.

— Ах вот вы о чем. — Казалось, Сиена почувствовала облегчение. — Тут все очень просто. Я родилась в маленьком городке в Иллинойсе. Там же провела детство. Мои родители по происхождению итальянцы, причем бабушка с дедушкой (не помню уж с чьей стороны) родом из Сиены. Есть такой старинный город в Италии. Здесь мои папа с мамой провели медовый месяц. Вот откуда у меня это имя.

— Я так и подумал, что ваши родители итальянцы.

— Их уже нет. В двенадцать лет я потеряла и мать, и отца. Почти одновременно.

— Извините, — пробормотал Малоун.

— Мама погибла в автомобильной катастрофе, а через два месяца отец умер от инфаркта. Не выдержало сердце.

— Вы их любили?

— Странный вопрос. Конечно. А разве возможно как-то иначе относиться к родителям?

— Ну, бывают разные ситуации.

— Со своими родителями вы, наверное, не ладили.

Малоун уже жалел, что затеял этот разговор.

— Мне кажется, ладил. Особенно с отцом. Это было несложно, потому что я его ни разу в жизни не видел.

Тишину разорвала пулеметная очередь. Малоун посмотрел в сторону открытой двери. Стреляли где-то справа от Монастыря.

— Это не действует вам на нервы?

— Я уже привыкла. — Сиена передернула плечами. — Меня беспокоят сейчас долгие паузы. Что-то похожее я испытывала, когда жила на Манхэттене. Там так привыкаешь к шуму уличного движения, который не стихает даже ночью, что когда вдруг становится тихо, становится не по себе. Иногда я даже просыпалась посреди ночи.

— Я вас понимаю.

В углу стоял стул. Деревянный, с высокой спинкой. Малоун взял его и поставил на свету.

— К сожалению, он не очень удобный. Наверное, лучше принести диванную подушку...

— Не нужно, — поспешно произнесла Сиена и уселась. — Я должна чем-нибудь заниматься?

— Заниматься? Ничем. Просто сидите.

— Но как вы хотите, чтобы я сидела? Голову повернуть направо или налево? Глаза вверх или вниз?

— Сидите так, как вам удобно. — Малоун взял большой эскизный альбом и коробку с угольными карандашами. — Учтите, сейчас у нас всего лишь подготовительный период.

— В таком случае, вы не возражаете, если я встану?

— Только поверните лицо в мою сторону.

Угольный карандаш заскрипел по бумаге.

— Фотографы не допускали, чтобы я стояла неподвижно, — произнесла она через некоторое время. — Мне предписывалось постоянно двигаться. Обычно включали ритмическую музыку. Экспонированную пленку фотограф быстро передавал ассистенту, а сам переходил к другой камере. Так проходила работа в студии. И все это ради одного удачного кадра. Иногда работал вентилятор, направленный на мои волосы. Использовались и другие ухищрения.