Конклин нажал на кнопку.

— Проверка. — Его искаженный голос откликнулся из всех остальных приборов.

Рик, Кора и Винни поочередно сделали то же самое и удостоверились, что их рации также способны и принимать, и передавать сигналы.

— Судя по звуку, батареи свежие, — сказала Кора. — И у нас есть еще куча запасных.

— А как погода? — спросил Рик.

— Ближе к утру обещали дождь, — отозвался Конклин.

— Вот уж было бы из-за чего волноваться, — сказал Винни. — Сейчас время для дождей.

Бэленджер принялся запихивать рукавицы, бутылки с водой, шлем, надежный строительный пояс, рацию, фонарь и запасные батареи в последний рюкзак, но тут заметил, что молодежь напряженно разглядывает его.

— В чем дело?

— Вы что, действительно собираетесь пойти с нами? — нахмурилась Кора.

Бэленджер почувствовал в голове, за ушами, нарастающее давление.

— Конечно. Разве не об этом был разговор с самого начала?

— Мы рассчитывали, что вы передумаете.

— Потому что ползать среди ночи по заброшенному дому — это несолидное занятие? Если честно, то вы меня сильно заинтриговали. Кроме того, репортаж очень много потеряет, если я не увижу собственными глазами того, что вы там найдете.

— Вашему редактору может сильно не понравиться, если вас арестуют, — сказал Конклин.

— А что, это очень вероятно?

— В этом районе Эсбёри-Парка уже лет двадцать не было никакой охраны. Но возможность встретиться с нею существует всегда.

— Похоже, что вероятность достаточно мала. — Бэленджер пожал плечами. — В конце концов, Хемингуэй в день-Д отправился на высадку в Нормандии[5] с пробитым черепом. Что же может помешать мне немного полазить по старому дому?

— Это считается незаконным проникновением, — пояснил Винни.

— Совершенно верно. — Бэленджер взял с кровати последний предмет — закрытый складной нож с черной рельефной ручкой.

— Неровности помогают держать нож, даже если ручка мокрая, — объяснил Рик. — Зажим на ручке удерживает нож в кармане, так что вы сможете без труда найти его, не выгребая все, что напихали в карман.

— Да, действительно, точь-в-точь как при сборе в военный рейд.

— Вы немало удивитесь, когда поймете, насколько полезным может оказаться нож, когда вы зацепитесь за что-нибудь, пролезая через узкую дыру, или когда вам нужно срочно распечатать новую батарейку, а у вас свободна только одна рука. Видите кнопку около лезвия? Нажмите на нее большим пальцем.

Бэленджер послушно нажал, и нож раскрылся.

— Очень полезно на тот случай, если вторая рука занята, — добавил Рик. — Причем это не выкидной нож, так что, если вас заметут, он не сможет усугубить ваше положение.

Бэленджер изобразил на лице успокоенность.

— Очень приятно слышать.

— Если бы мы вели исследования где-нибудь в безлюдной местности, — сказал профессор, — то сообщили бы лесничему, в каком направлении хотим двигаться. Мы предупредили бы друзей и родных, чтобы те знали, где нас искать, если мы не дадим о себе знать в условленное время. То же самое правило относится и к городским исследованиям, с той лишь разницей, что, поскольку мы собираемся предпринять противоправные действия, нам следует вести себя осмотрительно. Я оставил запечатанный конверт своему коллеге и ближайшему другу. Он догадывается о моих занятиях, но никогда не спрашивал меня об этом напрямик. Если я не позвоню ему до девяти завтрашнего утра, то он вскроет конверт, узнает, где мы находимся, и сообщит властям, что мы попали в беду. С нами еще не случалось ничего такого, что требовало бы принятия столь серьезных мер, но все же чувствуешь себя спокойнее, зная, что соблюдаешь необходимые предосторожности.

— И, конечно, у нас при себе сотовые телефоны. — Винни продемонстрировал свой. — Если случится беда, мы всегда сможем позвать на помощь.

— Но мы держим их выключенными, — добавил Конклин. — Трудно оценить ритм прошлой жизни, когда на него накладывается пульс современности. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Есть несколько. — Бэленджеру не терпелось двинуться в путь. — Но все они могут подождать до тех пор, пока мы не окажемся на месте.

Конклин обвел взглядом своих бывших студентов.

— Мы ничего не забыли? Нет? В таком случае мы с Винни уйдем первыми. Вы трое выйдете через пять минут. Нам вовсе ни к чему маршировать, как на параде. Пройдете по улице, свернете налево и пройдете еще два квартала. Увидите заросшую сорняками площадку — бывшую автостоянку. Там мы и встретимся. Извините, что касаюсь столь деликатных вопросов, — добавил он, повернувшись к Бэленджеру, — но попрошу вас не забыть освободить пузырь перед уходом. После проникновения часто бывает неудобно отправлять физиологические потребности. К тому же такие поступки противоречат нашему принципу не изменять облика места. На всякий случай мы берем с собой вот это. — Профессор вложил в рюкзак Бэленджера пустую пластмассовую бутылку. — В старых зданиях мочатся собаки, пьяницы и наркоманы. Но только не мы. Мы не оставляем следов.

В темноте грохот прибоя, доносившийся справа, казался Бэленджеру еще громче, чем в час приезда. Его сердце билось быстрее. Холодный октябрьский бриз усилился и теперь взметал в воздух песок, который больно жалил его лицо. Кланг! Кланг! Болтавшийся на ветру железный лист в заброшенном доме, находившемся на два квартала севернее, все так же продолжал колотиться о стену, издавая звук, похожий на бряканье разбитого колокола. От этого звука на душе у Бэленджера становилось все тяжелее. Втроем — он, Кора и Рик — они шли, настороженно разглядывая заброшенный район. Растрескавшиеся тротуары. Заросшие сорной травой площадки. Несколько покосившихся домов, выделявшихся силуэтами в ночной тьме.

А на заднем плане вырисовывалось семиэтажное здание отеля «Парагон». На фоне звездного неба оно действительно походило на пирамиду майя. По мере приближения отель, казалось, увеличивался. Это симметричное здание, увенчанное пентхаузом, настолько походило на дома стиля арт-деко, заполонившие города в двадцатых годах, что Бэленджер подумал, не умел ли Карлайл провидеть будущее.

— Вы сказали, что вы, все трое, вместе учились истории у профессора Конклина в Буффало? — спросил Бэленджер, взглянув на своих спутников. — Вероятно, вы поддерживаете контакт друг с другом и между этими ежегодными экспедициями?

— Не так часто, как хотелось бы, — отозвался Рик.

— Отпуска. Дни рождения. Ну, и тому подобное. Винни живет в Сиракузах. А мы в Бостоне. Часто ездить — никаких денег не хватит, — добавила Кора.

— Но в то время мы, конечно, были ближе друг к другу. Черт возьми, да ведь Винни и Кора одно время встречались, — сказал Рик. — Пока у нас с ней не начались серьезные отношения.

— А вы не испытываете неловкости, когда собираетесь все вместе?

— Нет, ни в малейшей степени, — ответила Кора. — Между Винни и мною никогда не было ничего такого, о чем стоило бы говорить. Мы оба просто развлекались, только и всего.

— Как вы думаете, почему профессор выбрал именно вас троих?

— Я не знаю.

— За много лет у него наверняка было немало студентов, из которых он мог бы выбрать себе компаньонов по походам. Почему же он остановился именно на вас?

— Думаю, что мы ему просто понравились, — сказала Кора.

Бэленджер задумчиво кивнул. Ему казалось вполне возможным, что из всей компании профессору особенно нравилась Кора и профессор с самого начала хотел видеть рядом с собой именно ее, а ее приятелей пригласил, чтобы она чувствовала себя свободнее. К тому же их присутствие помогало скрыть интерес пожилого вдовца к молодой красивой студентке.

И тут он застыл на месте, увидев неожиданно возникшую среди травы человеческую фигуру. Она, казалось, выросла до пояса прямо из земли.

Лишь через одну-две секунды он сообразил, что видит перед собой Винни, который, похоже, вылез из дыры в земле.