Свет фонаря на шлеме Бэленджера озарил темную комнату в пышном, типично викторианском стиле. Кресло. Бюро. Кровать с балдахином. Обои. В ноздри ударил резкий запах чистящих средств.

Высунув из люка голову и медленно поворачивая ее вместе с фонарем, Бэленджер осмотрел пол и заметил рычаг, который поднятая крышка люка отбросила вверх. К рычагу крепились провода, тянувшиеся к металлической коробке. Он с запоздалым испугом представил себе, что должно было произойти, если бы Аманда не догадалась или забыла предупредить его о выключателе.

— Похоже на мину. Я думаю, Ронни решил позаботиться об уничтожении улик на тот случай, если сюда заберется посторонний человек.

Продолжая осматривать комнату, он вылез наверх и направил дуло пистолета в темный угол. Тод, Аманда, Кора и Винни поднялись следом за ним и тут же принялись светить во все углы комнаты.

— Ни пыли, ни паутины, — удивленно заметила Кора.

— Ронни всегда держрал свою квартиру в идеальном порядке. — Как всегда, когда приходилось произносить это имя, голос Аманды сорвался.

Закрывая люк, Винни обнаружил на нем засов и тут же вдвинул толстый железный язык в массивную железную скобу, прикрепленную к полу.

— Снизу это никак не открыть.

После леденящего холода апартаментов Данаты Бэленджеру показалось, что в пентхаузе удивительно тепло.

— Побыстрее. Мы должны найти другие люки и запереть их, прежде чем Ронни выберется сюда. — Он направился к ближайшей двери.

— Нет. Это ванная, — остановила его Аманда.

Бэленджер шагнул к двери слева, и внезапно комната озарилась ослепительным светом. Ему пришлось прикрыть глаза левой рукой.

— Что это за... — начал он, вскинув правую руку с пистолетом и приседая.

Аманда стояла у стены, держа руку на выключателе.

— В пентхаузе есть электричество.

Эта информация была настолько удивительной, что Бэленджеру потребовалось не менее минуты, чтобы осознать услышанное. Теперь он понял, почему здесь оказалось так тепло: работало электрическое отопление.

Тод произнес лишь одно слово, но оно и выражало его тревогу, и служило неосознаваемой им самим молитвой:

— Господи...

Бэленджер вбежал в соседнюю комнату, нащупал выключатель и щелкнул.

Ему снова пришлось прищуриться от вспыхнувшего под потолком света. Часто моргая, он разглядел множество электронного оборудования и мониторов.

— Это система наблюдения Ронни, — объяснила Аманда.

— Включите все. — Слева от себя, на стене, он увидел металлический ставень. Бэленджер заметил, что он был заметно меньше, чем подобные конструкции, которые он видел в других помещениях отеля. Но он бросил на закрытое окно лишь беглый взгляд. Его внимание привлек люк в полу невдалеке от стены. Крышка, запертая на засов, тоже была оснащена рычагом с проводами, тянувшимися к металлической коробке.

Комната, оказавшаяся за следующей дверью, была ориентирована в другом направлении. Перед мысленным взором Бэленджера предстал четкий план пентхауза, разделенного на четыре сектора, по две комнаты в каждом секторе. По внутреннему периметру проходила стена, огораживавшая помещения пентхауза от занимавшего центральную часть отеля пролета, в котором располагалась большая лестница.

Включив свет здесь, он увидел библиотеку: доходившие до самого потолка деревянные стеллажи, на них бесчисленное количество книг в кожаных переплетах, два удобных викторианских кресла для чтения, очередной запертый люк с таким же рычагом, проводами и металлической коробкой. Тревога Бэленджера все больше усиливалась. На стеллажах, возвышавшихся вдоль внутренней стены, книжных полок не было вовсе. Вместо них в стену было вделано несколько маленьких телескопов, через окуляры которых Карлайл наблюдал за тем, что делалось внизу, — примитивная версия электронной системы наблюдения, устроенной Ронни.

Очутившись в следующем помещении, Бэленджер перенесся из 1901 года на столетие вперед. Это была вполне современная медиакомната, где имелся телевизор с плоским экраном, акустической системой объемного звучания, DVD-плеер, кассетный видеомагнитофон, стойки для DVD-дисков и видеокассет и, конечно, диван, чтобы наслаждаться фильмами и музыкой. Но и здесь имелась металлическая коробка, соединенная с запертым люком.

Очередная дверь вела в другой сектор. Бэленджер оказался в кухне в стиле 1960-х годов, с холодильником и плитой, выкрашенной в цвет авокадо-популярный в ту эпоху. «Несомненно, — подумал он, — Ронни мог в одиночку притащить сюда видео— и звуковую аппаратуру и остаться при этом незамеченным, а вот доставка нового холодильника и плиты, не говоря уже о различном ином кухонном крупном оборудовании, должна была привлечь много совершенно ненужного ему внимания». Даже раковина здесь была зеленой. Зато на прикрепленных к потолку крюках висело множество медных горшков и кастрюль, сразу говоривших о том, что их хозяин был гурманом.

Люк ничем не отличался от тех, которые он видел прежде.

На этом шизоидные скачки из эпохи в эпоху не закончились. Включив свет в следующей комнате, Бэленджер увидел викторианскую столовую и вернулся в 1901 год.

Очередной люк, точно такой же, как все остальные. И окуляры, окуляры в стенах.

Следующая дверь вела направо, в соседний сектор. Вспыхнувшие под потолком лампы осветили примитивные спортивные тренажеры — ранние варианты бегущей дорожки и велотренажера. Бэленджер представил себе Карлайла, старательно занимавшегося на этих станках, чтобы наработать мышечную массу и энергию, которые совместно со стероидами и витаминами должны были помочь ему бороться с кровотечениями. А вот штанга и гантели в углу, несомненно, принадлежали Ронни, а не Карлайлу. Подъем тяжестей был для Карлайла опасен: он мог вызвать у него внутримышечные кровотечения.

А на том месте, где Бэленджер ожидал увидеть очередной запертый и заминированный люк и маленький металлический ставень, прикрывавший окно, он обнаружил небольшую квадратную выгородку с дверью. Рядом с дверью в стену была вделана кнопка. Лифт. Отступив в сторону, держа пистолет на изготовку, он открыл дверь и обнаружил за ней еще одну — с изящной бронзовой решеткой, за которой уходила вниз темная шахта.

Он закрыл дверь, подпер ее несколькими блинами от штанги и поспешно прошел в последний, четвертый сектор. Там уже стоял Винни. Он прошел туда через дверь спальни и включил свет. Вид у молодого человека был очень встревоженный. Когда Кора, Аманда и Тод нагнали Бэленджера, он стоял перед очередным закрытым люком. Но нахмуриться его заставил не вид железной крышки и отходивших от нее проводов. Они оказались в неплохо оборудованном медицинском кабинете. Стеклянный шкаф, полный лекарств. Шприцы. Высокий смотровой топчан. Штативы из нержавеющей стали с крюками, на которых должны были подвешиваться бутылки, присоединенные к капельницам для внутривенных вливаний. Отчаяние Карлайла, вероятно, было беспредельным. Ведь он никогда не мог быть до конца уверен в том, что ему удастся остановить кровотечение, вызванное той самой инъекцией, целью которой было кровотечение предотвратить.

— Все люки закрыты, — сказал Бэленджер.

— Мы смогли выиграть немного времени, — сказал Винни, — но нам необходимо найти способ обезвредить эти мины на случай, если Ронни предусмотрел какой-нибудь способ взорвать их дистанционно.

Все уставились на Бэленджера.

А он чувствовал себя совершенно беспомощным.

— В рейнджерах мне почти не приходилось иметь дело со взрывчаткой.

— Но вы же должны были получить о ней какое-то представление, — сказала Аманда.

— Не слишком большое. — Бэленджер медленно подошел к металлической коробке.

За спиной он услышал голос Тода:

— Чегой-то тут ставни на окнах такие маленькие?

— Мы же говорили, что Карлайл страдал агорафобией, — ответил Винни. — Вид открытого пространства приводил его в ужас. Он никогда не покидал отель.

«Кроме одного раза», — мысленно поправил его Бэленджер, постоянно помнивший о том, что старик застрелился на берегу.