— Ты меня просто поражаешь, Спархок, — сказал мальчик. — В этой комнате собрались столь благородные и благочестивые люди, и ты считаешь подобающим выставлять перед ними на показ, то что… ну да ты сам знаешь.

— Открывай мешок, Телэн, и не морочь мне голову.

Мальчик вздохнул, положил мешок на рабочий стол Нэшана и развязал стягивающую его горловину веревку. Из мешка посыпалось множество предметов — кубки, маленькие драгоценные статуэтки, толстые тяжелые цепи, столовые приборы, искусно гравированное эмалевое блюдо, все из золота и серебра.

— И все это ты получил, продавая какие-то там сведения? — спросил Тиниен.

— А сведения — это самая ценная вещь на свете, — величественно ответил Телэн. — Я не совершал ничего предосудительного или незаконного. Моя совесть чиста. И, более того, я вношу вклад в защиту города.

— Что-то я не совсем понял последнее, — сказал сэр Нэшан.

— Солдаты Мартэла по доброй воле конечно не отдадут награбленное, — хмыкнул мальчик. — А ворам это прекрасно известно, сэр рыцарь, и они не спрашивают у них разрешения. Так что Мартэл потерял уже немало людей, и потеряет еще.

— Весьма распущенный отрок, — укоряюще произнес Ортзел.

— Мои руки совершенно чисты, ваша светлость, — удивленно расширил, глаза Телэн. — Я сам лично не втыкал никому ножа в спину, а уж кто там чего вытворяет на улицах внешнего города, так за это я отвечать не могу.

— Оставь это, Ортзел, — хихикнул Эмбан, — никого из нас не хватит, чтобы переспорить этого мальчишку, — он сделал паузу. — У нас еще взимается церковная десятина?

— Конечно, — ответил патриарх Демосский.

— Я так и думал. Учитывая необычные обстоятельства дела, я полагаю, что молодой человек должен внести в пользу церкви четверть всего добытого.

— Это решение представляется вполне правомерным, — согласился Долмант.

— Четверть?! — воскликнул Телэн. — Это грабеж среди бела дня! Грабеж среди бела дня!

— Ты же не на большой дороге, мой мальчик, — улыбнулся Эмбан. — Ты будешь улаживать с нами эти дела после каждой своей вылазки или предпочтешь рассчитаться за все, когда скопишь побольше?

— Ну а теперь, Телэн, когда ты уладил свои дела с его светлостью патриархом Эмбаном, удовлетвори, будь любезен мое любопытство, — сказал Вэнион. — Я очень хотел бы узнать, что это за секретный путь, которым можно пробраться во внешний город, а потом вернуться обратно?

— Да не такой уж это секрет, лорд Вэнион, — протестующе сказал Телэн. — Надо просто знать имена солдат, которые дежурят в одной из башен. У них есть чудесная длинная веревка с узлом на конце. Кое-кто желает взять на прокат эту веревку, а я желаю взять на прокат сведения о месторасположении башни и их имена. И все мы извлекаем из этого неплохую прибыль.

— В том числе и церковь, — напомнил патриарх Эмбан.

— А я-то надеялся, что вы уж забыли об этом, ваша светлость.

— Надежда — это одна из основных добродетелей, сын мой, — благочестиво воздевая руки проговорил Эмбан. — Даже когда она неуместна.

В кабинет вошел Кьюрик с лэморкандским арбалетом в руках.

— Кажется, нам улыбнулась удача, милорды, — сказал он. — Я смотрел оружейную комнату в Базилике, принадлежащую личной охране Архипрелата. Там целые горы этого добра и бочонки стрел.

— Да, славное оружие, — одобрил Ортзел, который был лэморкандцем.

— Однако они медленнее, чем большие луки, ваша светлость, — заметил Кьюрик. — Но полет стрелы у них дальний. Это неплохо в борьбе с грабителями во внешнем городе.

— Ты знаешь, как управляться с этим оружием, Кьюрик? — спросил Вэнион.

— Да, лорд Вэнион.

— Обучи этому нескольких солдат церкви.

— Хорошо, милорд.

— Итак, каково наше положение, милорды? — сказал Вэнион, обращаясь ко всем присутствующим. — У нас удобная позиция для обороны, богатая оружейная палата и некоторая задержка в действиях противника, которая весьма нам на руку.

— Хотя я был бы все же много довольнее, если бы здесь был Воргун, — проворчал Комьер.

— Да и я тоже, — согласился Вэнион. — Но на это пока рассчитывать не стоит.

— Но у нас есть еще одна забота, — заметил Эмбан. — Когда все эти неприятности закончатся, Курия вновь соберется, и мы потеряем немало голосов, голосов тех патриархов, которые потеряли свои богатства из-за нашего решения сдать внешний город. Вряд ли человек, чей дом был разграблен и сожжен мародерами, будет голосовать за людей, по чьей вине это произошло. Нужно найти способ доказать связь между Энниасом и Мартэлом. Я умею говорить быстро и убедительное, но не умею создавать миражи, мне нужны какие-нибудь факты, чтобы убеждать людей.

Было около полуночи, когда Спархок забрался по крутым истертым ступенькам на стену около южных ворот, самых крепких из четырех имевшихся и поэтому оставшихся незабаррикадированными. Пожары теперь бушевали вовсю, весь город был охвачен пламенем. Грабители, войдя в дом и найдя его абсолютно пустым, в раздражении на такую неудачу обычно поджигали его. И это, конечно, было вполне предсказуемо и даже естественно. Мародеры бродили по всему городу, размахивая факелами и бряцая оружием, с выражением безнадежности на лицах — неразграбленных домов становилось все меньше. Всегда практичный Кьюрик уже обучал нескольких солдат церкви стрельбе из арбалетов. Мародеры служили ему живыми мишенями. Попаданий пока было не так уж и много, но солдаты делали успехи и стреляли все лучше и лучше.

Неожиданно из узкой улицы к разваленным домам у стены, как раз туда, куда целился из арбалета Кьюрик, выехал отряд хорошо вооруженных всадников. Человек, возглавлявший их, ехал верхом на крупной вороной лошади и был облачен в блестящие дейранские доспехи. Он снял шлем — это был Мартэл. Чуть позади ехали зверовидный Адус и похожий на крысу Крегер.

Кьюрик подошел к Спархоку и его светловолосому другу.

— Он могу приказать солдатам обстрелять их, если хочешь, — сказал оруженосец. — Возможно, кто-нибудь из них и не промажет.

Спархок поскреб подбородок.

— Нет, пожалуй не стоит этого делать, Кьюрик, — ответил он.

— Ты упускаешь такую хорошую возможность, Спархок, — покачал головой Кьюрик. — Если бы Мартэл получил в глаз случайную стрелу, то вся его армия разбежалась бы.

— Не сейчас, — сказал Спархок. — Посмотрим, не смогу ли я для начала ввести его в раздражение. Когда Мартэл раздражен, он иногда может выболтать что-нибудь полезное.

— Но здесь слишком далеко, даже для крика, — заметил Келтэн. — Смотри, не сорви глотку, Спархок.

— Я и не собираюсь кричать, — усмехнулся Спархок.

— Нет, Спархок, я бы не хотел, чтобы ты это делал. Я всегда чувствую себя при этом ущемленным.

— Надо было получше учиться, когда ты был послушником. — Спархок сосредоточил внимание на беловолосом человеке внизу и принялся про износить замысловатые стирикские заклинания. — Кажется, дела твои не так хороши, Мартэл, — тихо спросил он.

— Это ты, Спархок? — так же спокойно ответил Мартэл, сразу подхвативший заклинание, известное им еще со времен послушничества. — Приятно слышать твой голос снова, друг мой. Хотя я не совсем понимаю, о чем ты. Мне так кажется, что дела мои в полном порядке.

— Неужели ты не видишь, какую малую часть своих солдат ты сможешь заинтересовать сейчас в штурме этих стена. Хотя, ты можешь не торопиться, Мартэл, я не собираюсь никуда исчезать.

— Да, это было умно, Спархок — оставить внешний город. Я не ожидал от тебя подобного решения.

— Нам тоже понравилось это решение. Я думаю все это доставит тебе немало неприятных минут, когда ты будешь думать обо всем этом разграбленном добре, которое ускользает из твоих рук.

— А кто сказал, что что-то ускользаете? Я произнес пару речей перед своими людьми, так что я по-прежнему полновластный хозяин моих людей. Большинство армии там, за рекой. Я сказал им, что будет гораздо удобнее позволить небольшому авангарду сделать за них всю работу, а потом, когда в город войдут основные части войска, мы сложим все награбленное в общую кучу и каждый получит равную долю.