— Что ж, я думаю, это может сработать. Хотя мне не по нраву мысль о том, что ты останешься здесь один.

— Один я не останусь. Не сегодня-завтра вернется Келтэн.

— Это уже немного лучше. Келтэн — надежный человек, — нахмурился Кьюрик. — Но я думал, что он сослан в Лэморканд. Кто приказал ему вернуться?

— Вэнион не сказал этого. Но ты же знаешь Келтэна — возможно, он сам себе позволил это.

— Долго ли мне придется сидеть в Димосе? — спросил Кьюрик, начиная собирать свои вещи.

— Месяц или около того. Да, кстати, за дорогой вряд ли следят, я тебе могу даже поклясться в этом. Тебе нужны деньги?

— Мне всегда нужны деньги, Спархок.

— В кармане этого плаща есть немного, — Спархок указал на свою одежду, висящую на спинке стула, — возьми сколько тебе надо.

Кьюрик усмехнулся, поглядывая на него.

— Только оставь мне хотя бы что-нибудь.

— Конечно, мой господин, — с притворной почтительностью поклонился Кьюрик. — Мне упаковать вещи?

— Нет, я вернусь сюда, когда приедет Келтэн. Трудно входить в Замок и выходить оттуда так, чтобы тебя не увидел никто из тех, кому этого видеть не полагается. Задняя дверь таверны еще открыта?

— Да, по крайней мере так было вчера — я наведываюсь туда время от времени.

— Я про тебя так и думал.

— Человеку необходимо иметь какие-нибудь грехи, мой господин, иначе в чем бы он раскаивался, приходя в церковь?

— Если Эслада узнает, что ты прикладываешься к бутыли, она предаст огню твою бороду.

— Значит, стоит по-прежнему оставлять ее в неведении, не так ли, мой господин?

— Почему я все время оказываюсь замешан в твои домашние дела?

— Что ж, это сохраняет тебе твердое ощущение реальности. Заведи себе свою собственную жену, Спархок, тогда другие женщины не будут чувствовать себя обязанными обращать на тебя свое внимание. Женатый мужчина — спасенный мужчина, а холостяк — это просто вызов для каждой женщины.

Спустя примерно полчаса Спархок с оруженосцем спустились во двор гостиницы и, сев на коней, выехали через ворота, держа свой путь к Восточным воротам.

— Ты знаешь, за нами следят, — прошептал Кьюрик.

— Я очень надеюсь на это. Мне бы не хотелось без конца кружить по городу, чтобы привлечь их внимание.

На подъемном мосту Замка они снова прошли ритуал и въехали во двор. Берит уже поджидал их.

— Это Кьюрик, — сказал ему Спархок, слеза с коня, — вы вдвоем поедете в Димос. Кьюрик, этого молодого человека зовут Берит.

Оруженосец смерил послушника с головы до ног.

— Да, он действительно подходяще сложен, — заметил Кьюрик. — Может мне и придется подтянуть несколько ремней, но в основном, думаю, доспехи придутся ему в пору.

Еще один послушник вышел во двор и взял за повода их коней.

— Ладно, пойдемте, вы двое, — обратился Спархок к своему оруженосцу и Бериту. — Отправимся к Вэниону и расскажем ему, что мы собираемся предпринять, а потом придет пора моим доспехам поработать в качестве маскарадного костюма.

Берит смотрел на Спархока удивленно-испуганным взглядом.

— Ты будешь повышен, Берит, и увидишь, как быстро можно продвинуться в Ордене Пандиона. Сегодня — послушник, а завтра — Рыцарь Королевы, — сказал ему Кьюрик.

— Я объясню тебе все, когда мы прибудем к Вэниону, — добавил Спархок, — это не столь интересно, чтобы рассказывать об этом дважды.

Когда они трое снова появились во дворе, Берит был облачен в доспехи Рыцаря, а Спархок — в обычную тунику.

— Дождь собирается, — посматривая на небо, проворчал Кьюрик.

— Не растаешь, — ответил Спархок.

— Меня беспокоит вовсе не это, а то, что придется вновь очищать ржавчину с ваших доспехов.

— Жизнь полна трудностей.

Кьюрик хмыкнул, и они вдвоем помогли Бериту взобраться на Фарэна.

— Ты отвезешь этого юношу в Димос, — сказал Спархок своему коню, — постарайся вести себя так, как будто это я у тебя на спине.

Фарэн вопросительно взглянул на хозяина.

— Это слишком долго объяснять. Но специально для тебя я замечу, что он в моих доспехах, Фарэн, и если ты попытаешься укусить его, то ты рискуешь обломать себе зубы, — Спархок повернулся к оруженосцу. — Передай от меня привет Эсладе и мальчикам.

— Хорошо, — кивнул Кьюрик и вскочил в седло.

— Когда будете покидать город, постарайтесь обойтись без чрезмерной помпы, однако сделайте все так, чтобы быть уверенными, что вас видели, — добавил Спархок, — и следите за тем, чтобы Берит держал забрало опущенным.

— Я знаю, что делаю, Спархок. Поедемте, мой господин, — обратился Кьюрик к Бериту.

— Мой господин? — удивился тот.

— Ты должен к этому привыкнуть, Берит, — Кьюрик повернул лошадь. — До встречи, Спархок!

После этих слов Берит и оруженосец выехали со двора и направились к подъемному мосту.

Остаток дня прошел спокойно. Спархок сидел в келье, отведенной ему Вэнионом, и читал пыльную старую книгу. На закате он присоединился к своим братьям и воздал должное скромному ужину в трапезной. Затем они тихой процессией проследовали в часовню. Спархок не был глубоко верующим человеком, но возвращение к устоям, к которым он привык в годы послушничества, вызывали чувство духовного обновления. В этот вечер службу вел Вэнион и произносил длинную речь в пользу смирения духа. Послушническая практика пригодилась и здесь — Спархок впал в дремоту и в полусне отстоял половину службы.

Разбудил его уже в конце проповеди внезапно раздавшийся ангельский голос. Молодой рыцарь с волосами цвета светлого золота и бело-мраморной кожей возвысил свой чистый голос в торжественной осанне. Лицо его сияло, а глаза были полны божественного восторга…

— Неужели я настолько скучен? — спросил Вэнион, подходя к Спархоку после службы.

— Может и нет, но, наверное, не мне судить об этом. И простая маргаритка может быть так же прекрасна в глазах Бога, как и самая чудесная роза.

— Ты слышал это раньше?

— Часто.

— Старые истины — самые лучшие.

— Кто этот тенор?

— Сэр Пэразим. Он недавно посвящен в Рыцари.

— Я не хочу предостерегать тебя, Вэнион, но мне кажется, он слишком хорош для этого мира.

— Я знаю.

— Может случиться так, что Бог скоро призовет его к себе.

— Это Божье дело, не так ли, Спархок?

— Но я попрошу тебя, Вэнион, об одном одолжении — пусть не произойдет так, чтобы я оказался одним из тех, кто пошлет его на смерть.

— Все это в Божьих руках. Спи спокойно, Спархок.

— И ты тоже, Вэнион.

Было уже около полуночи, когда дверь в келью Спархока распахнулась. Он вскочил со своей узкой кровати и поднялся на ноги с мечом в руке.

— Не делай этого! — воскликнул крупный светловолосый человек, стоящий в дверном проеме. В одной руке он держал свечу, а другую занимал бурдюк для вина.

— Здравствуй, Келтэн! — приветствовал Спархок своего друга детства. — Когда ты приехал?

— С полчаса назад. Сначала я было подумал, что мне придется брать стены Замка штурмом, — с негодованием в голосе сообщил Келтэн, — и это в мирное-то время! Зачем они поднимают мост каждую ночь?

— Может, просто по привычке.

— Не кажется ли тебе, что пора бы уже опустить эту железяку? — спросил Келтэн, указывая на меч в руке Спархока, или, может быть, ты хочешь, чтобы я выпил все это один? — добавил он, кивнув на бурдюк с вином.

— Прости, — Спархок прислонил меч к стене.

Келтэн поставил свечу на маленький столик в углу, и, бросив бурдюк на кровать, сжал своего друга в крепких медвежьих объятиях.

— Рад тебя видеть! — объявил он.

— И я тоже, — ответил Спархок. — Присаживайся, — он указал Келтэну на табуретку у стола, а сам сел на край кровати. — Как там в Лэморканде?

Келтэн презрительно фыркнул.

— Холодно, мокро и нервно, — ответил он. — Во всяком случае, лэморкандцы не входят в число моих любимых народов. А как Рендор?

Спархок пожал плечами.

— Горячо, сухо и, наверное, не менее нервно, чем в Лэморканде.

— До меня дошел слух, что ты там нарвался на Мартэла? Надеюсь, ты оплатил богатые похороны для него.