— Не оборачивайтесь назад, — предупредил он остальных.

— Может быть для таких обстоятельств галоп был бы более подходящим? — напряженно спросил Келтэн.

— Не стоит давать им знать, что мы их увидели.

— Но это очень действует мне на нервы, Спархок, — проворчал Келтэн, поднимая щит. — У меня какое-то неприятное ощущение промеж лопаток.

— У меня тоже, — согласился Спархок. — Телэн, что они там делают?

— Просто смотрят за нами.

Они продолжали ехать рысью, взрывая мокрую почву.

— Дождь над холмом усилился, так что они уже вряд ли видят нас, — сказал Телэн.

— Хорошо, — перевел дух Спархок. — Поедем помедленнее. Ясно, что мы здесь не одни, так что не хотелось бы ни об кого спотыкаться.

— Неспокойно здесь, — прокомментировал Улэф.

— Да уж, — согласился Тиниэн.

— Да тебе-то что беспокоиться, сказал Улэф, поглядывая на массивные дейранские доспехи Альсионца, — принимая во внимание всю эту сталь, которой ты обложен со всех сторон.

— Стрела из арбалета на небольшом расстоянии может пробить даже это, — Тиниэн стукнул кулаком по грудной пластине своих лат. Раздался звенящий колокольный стук. — Спархок, когда ты в следующий раз будешь разговаривать с Курией, почему бы тебе не предложить, чтобы они объявили вне закона арбалеты? Я чувствую себя совершенно обнадеженным перед ними.

— И как ты таскаешь на себе такую тяжесть? — спросил его Келтэн.

— С трудом и страданиями, мой друг. Когда их надели на меня впервые, я просто упал с ног и мне потребовался целый час, чтобы подняться.

— Будьте настороже, — предупредил Спархок. — Несколько лэморкандцев, копающихся здесь в грязи — это одно дело, но люди, которых ведет Ищейка — совсем другое. Если там, у леса нашлись такие люди, то могут найтись и здесь.

Они продолжали ехать по грязи, которая когда-то была полем, на восток, настороженно поглядывая по сторонам. Спархок снова сверился с картой плащом прикрывая ее от дождя.

— Город Рандера стоит на восточном берегу озера, — сказал он. — Бевьер, ты не помнишь, талесианцы заняли его?

— Эта часть битвы как-то туманно описана в хрониках, которые я читал. Единственное, что говорится определенно, так это то, что земохи быстро заняли Рандеру. А что предпринимали там талесианцы, я просто не знаю.

— Вряд ли они что-либо делали, — объявил Улэф. — Талесианцы никогда не любили осаждать города — у нас не хватает на это терпения. Может армия Сарека просто обошла его вокруг?

— Все оказывается легче, чем я думал, — проговорил Келтэн. — Круг наших поисков суживается — теперь нам надо искать между Рандерой и южным окончанием озера.

— Не заходи в своих надеждах слишком далеко, Келтэн, — посоветовал Спархок. — И там предостаточно земли, точнее — грязи, — он сквозь туман посмотрел на озеро. — Берега озера, по моему песчаные, а по сырому песку ехать лучше, чем по грязи, — сказал он и повернул Фарэна к берегу.

Полоса песка шла по всему южному побережью и его видимо не перекапывали, как поле. Келтэн огляделся вокруг.

— Интересно, почему они не копают здесь? — сказал он.

— Разлив. Вода поднимается и намывает песок в ямы, которые они накопали.

— А, понятно.

Они с оглядкой ехали вдоль кромки воды еще с полчаса.

— Долго нам еще ехать? — спросил Спархока Келтэн. — Ты единственный, у кого есть карта.

— Еще лиг десять. Этот берег, кажется, довольно ровен, чтобы прибавить ходу, — Спархок поднял Фарэна в галоп, увлекая за собой остальных. Проехав еще миль десять, они опять увидели кучку людей, копающихся на мокром поле.

— Пелозианцы, — определил Улэф.

— Как ты узнал? — спросил Келтэн.

— Посмотри на их остроконечные шляпы.

— А-аа.

— Как раз подходит к форме их голов. Наверно они услышали о сокровищах и пришли сюда с севера. Спархок, ты не хочешь, чтобы мы подъехали к ним?

— Да пусть себе копают. Они нас не беспокоят, по крайней мере пока остаются там, где находятся. Люди Ищейки не интересовались бы сокровищами.

До наступления вечера они продолжали ехать по берегу озера.

— Что ты скажешь насчет того, чтобы разбить вон там лагерь? — спросил у Спархока Кьюрик, указывая на большую кучу прибитого к берегу плавника впереди. — У меня есть небольшой запасец сухих дров и наверно можно раскопать еще в той куче.

Спархок взглянул на плачущее небо.

— Да, пожалуй пора остановиться, — согласился он.

Они остановились рядом с кучей плавника. Кьюрик сразу же занялся костром. Берит и Телэн выбирали из кучи более-менее сухие дрова. Спустя некоторое время Берит подошел к лошади, чтобы взять боевой топор.

— Что ты собираешься делать? — спросил его Улэф.

— Хочу разрубить несколько больших бревен, сэр Улэф.

— Не делай этого.

Берит удивленно воззрился на талесианца.

— Боевой топор не предназначен для таких дел. Лезвие может затупиться, а он еще пригодится тебе острым.

— Есть обычный топор вон в том тюке, Берит, — сказал Кьюрик покрасневшему послушнику. — Воспользуйся им, я не собираюсь им никого убивать.

— Кьюрик! — позвала Сефрения из палатки, которую для нее и Флют только что поставили Спархок и Келтэн. — Натяните какую-нибудь ткань на столбиках рядом с огнем, а под ней веревки, — она появилась из палатки, неся в одной руке свои промокшие стирикские одежды и платье Флют в другой. — Пора немного нас подсушить.

После захода солнца с озера потянул ночной бриз, заставляя хлопать полотнища палатки и срывая с огня огненные языки. Поужинав все улеглись спать.

Примерно около полуночи вернулся с дозора Келтэн и разбудил Спархока.

— Твоя очередь, — Келтэн проговорил тихо, чтобы не разбудить остальных.

— Хорошо, — Спархок сел, зевая и прикрывая рот рукой. — Ты нашел какое-нибудь место для наблюдения?

— Там есть холм, где кончается песок. Только смотри себе под ноги, там кругом ямы.

Спархок начал облачаться в доспехи.

— Мы здесь не одни, Спархок, — сообщил Келтэн, снимая шлем. — Я видел в поле с полдюжины костров.

— Может быть это пелозианцы или лэморкандцы?

— Не знаю, на кострах не написано.

— Не говори Телэну и Бериту, а то они опять отправятся на вылазку. И ложись поскорее спать — завтра будет трудный день.

Спархок осторожно взобрался на холм и устроился на вершине. Он сразу же увидел костры, о которых говорил Келтэн, но они были далеко и вряд ли разжегшие их люди представляли опасность.

Они уже долго были в пути и гнетущее чувство все росло в груди Спархока, лишая покоя и стесняя дыхание. Элана сидела одна в холодном тронном зале, далеко отсюда, в Симмуре. Еще несколько месяцев, и гулкие удары сердца станут реже, а потом совсем затихнут. Спархок пытался отогнать от себя эти мысли. Как всегда, когда мрачные раздумья лезли к нему в голову, он постарался отвлечься какими-нибудь другими мыслями и воспоминаниями.

Было холодно, капля дождя заползала за шиворот и Спархок стал вспоминать жаркую, прокаленную солнцем Рандеру. Перед ним встала столько раз виденная картина — стройные грациозные женщины под темными покрывалами идут к колодцу перед восходом солнца. Он вспомнил Лильяс и подумал, принесла ли ей та мелодраматическая сцена на улице в Джирохе уважение соседей, которого она так жаждала? Потом ему вспомнился Мартэл. Приятно было вспомнить ночь в палатке Эрашама в Дабоуре. Сокрушить все планы заклятого врага и видеть его кипящим от бессильной злобы почти так же сладостно, как лишить его жизни.

— Придет день, Мартэл, и ты отплатишь за все, — прошептал он. — И, я думаю, мне пора начать обдумывать перечисление преступлений в твоем смертном приговоре, — эта мысль заняла Спархока до тех пор, пока не пришло время идти будить Улэфа.

На утро они быстро свернули лагерь, и двинулись в путь по мокрому от дождя песку прибрежной полосы. Через некоторое время Сефрения остановила лошадь и предупреждающе цыкнула.

— Земохи! — сказала она.

— Где? — спросил Спархок.

— Не скажу точно, но где-то близко, и намерения у них не дружественные.