Он приготовился с достоинством встретить смерть, но ужас затопил его, когда мерзкая тварь нависла над головой.

Первая пылающая стрела поразила пульсирующую плоть монстра, вторая воткнулась в его щупальце. Затем стрелы посыпались градом, и каждая несла клочок пылающей пакли из растительного волокна, пропитанного горючим маслом. Огненные стрелы, одно из самых древних и страшных изобретений человеческого гения, уничтожали страшную тварь, порождение древней науки.

Дождь пылающих снарядов, свистевших над головой, подсказал священнику, что Лучар и брат Альдо близко и что они привели на помощь лучниц лесного племени.

Конечности монстра вздыбились, он заметался в агонии, и священник подумал, что тварь может рухнуть прямо на него. В этот миг ментальные путы внезапно исчезли: Дом, пораженный этой яростной атакой, освободил своих пленников. Предусмотрительный Горм быстро развернулся и припустил к лесу; человек бежал за ним на подгибающихся ногах. За несколько секунд они достигли опушки джунглей и проскочили дальше, под защиту огромных стволов и полога зеленых ветвей. Иеро вдруг очутился в объятиях Лучар, руки девушки крепко обхватили его шею. Слегка повернувшись, он увидел, как брат Альдо и Вайлэ-ри, слева и справа от него, направляют отряды лесных воительниц. Огненные стрелы продолжали сыпаться на пустошь, в воздух поднялись клубы дыма, и ветер донес смрадный запах пылающей плесени. Горм фыркнул, уселся на задние лапы и начал вылизывать шерсть.

Нежно обняв талию девушки, Иеро обернулся и посмотрел назад. Стена огня встала на краю пустыни; пылали стволы поверженных деревьев, покрытые плесенью, несколько слизистых тварей корчились в огне, черный дым поднимался над горящими шарообразными клубнями и гигантскими поганками. Яростное пламя выжигало порожденную Домом нечисть, оставляя за собой опаленную, очищенную от заразы землю.

Однако священник заметил, что огонь приближается к опушке леса. Он с тревогой взглянул на Вайлэ-ри:

«Будьте осторожны. Пламя может переброситься на лес».

«Лучше сгореть, чем быть убитыми этими тварями,— отвечала она, кивнув в сторону объятых огнем слизистых монстров.— Но лес сейчас влажный; два дня назад прошел сильный дождь».

Резко оборвав мысль, она отвернулась и стала наблюдать за пожаром. Священник ощутил вспышку ярости, возникшую в этом почти нечеловеческом разуме, ярости, смешанной с удовлетворением. Враги ее священного леса, враги ее народа, гибли в огне, и душу женщины наполняло торжество.

На землю спустились сумерки, но лучницы, растянувшиеся вдоль лесной опушки, продолжали наблюдать за огнем. Когда пришла ночь, только дым и горячий пар поднимались к звездному небу. Равнина, населенная чудовищными созданиями, выгорела на несколько миль, и там огонь уничтожил все живое. Но пострадал ли Дом? Прекратил ли он свое существование? Или по-прежнему затаился где-то в необозримой дали смертоносной пустыни?

Три человека, укрывшись плащами, легли в мягкий мох.

Медведь уже спал, свернувшись пушистым клубком у корней огромного дерева. Последняя мысль уплывавшего в сон Иеро была о Вайлэ-ри. Сквозь полуприкрытые веки он видел ее прелестное лицо, освещенное бледным лунным светом; оно казалось изваянным резцом древнего скульптора. Дриада наблюдала за ним. Затем он уснул.

Вначале его сон был смутным, неясные образы возникали и гасли в подсознании. Наконец, медленно и постепенно, они начали принимать некие конкретные очертания. Он находился в странном состоянии, которое было наполовину сном, наполовину — явью, очаровательной и чудесной реальностью. Он шел через лес; слабый свет звезд едва озарял стволы деревьев. Он был один. Ему ничто не угрожало, он твердо это знал; на нем не было ни тяжелой одежды, ни смертоносного оружия, и казалось, он даже позабыл, что это такое. Тропинка, освещенная звездами и танцевавшими в воздухе светлячками, извивалась среди огромных стволов. Он шел куда-то, не ведая, где завершится эта дорога, но знал, что его ждет нечто прекрасное.

Наконец, в увитой цветами и листьями беседке, образованной ниспадающими ветвями дерева, он различил силуэт белоснежного женского тела. Недоумевая, он поспешил туда, но не успел сделать нескольких шагов, как на него ливнем обрушились серебристые звенящие звуки. Они чаровали, манили, смеялись, журчали, как прыгающий по камням ручеек.

— Вайлэ-ри! — позвал он — или ему почудилось это? — Вайлэ-ри, не бойся! Не оставляй меня!

Снова водопад серебристых нот, речь или песня невиданной райской птицы, хлынул из беседки. Подавляя возникшее желание, Иеро бросился вперед, как будто его ноги обрели крылья, но зеленая беседка была пуста. Он огляделся и увидел мраморную руку, манившую его в заросли папоротников. Несколько стремительных шагов, и он очутился там, обнимая пустоту.

Воркующий голос зазвучал справа, и через мгновение он был на маленькой полянке, покрытой душистыми цветами. Стройная женская фигурка замерла, как будто в нерешительности, посреди прогалины. Он протянул руки и коснулся ее плеч. В странных зеленых глазах, теперь поднятых к нему, он увидел огонь такой страсти, который изумил и напугал его. Но это был только сон… и, обняв трепещущее тело дриады, он прижался губами к ее теплым нежным губам.

Было уже позднее утро, когда Иеро пробудился; к его удивлению, перед ним маячила приземистая фигура капитана Гимпа, живого, здорового и бодро покрикивающего на своих людей.

Оглядевшись, священник понял, что лежит на большой поляне, где его отряд был захвачен необоримым сном. Несколько дриад стояли в отдалении под деревьями, но Вай-лэ-ри среди них не было. Он вздохнул, вспоминая свой сон.

Все моряки выглядели хорошо отдохнувшими и бодрыми. Нетерпеливое фырканье раздалось неподалеку, и, повернув голову, Иеро увидел своего верного скакуна.

«Привет, лентяй,— послал он мысль, разглядывая блестящую шкуру лорса и его отросшие рога,— Ты, кажется, неплохо отдохнул?»

Волна любви и преданности пришла в ответ от животного, и вместе с ней — вопрос без слов, хорошо понятный человеку. Когда мы покинем это место, когда пойдем дальше, когда мы снова будем сражаться, мчаться вперед и вперед, бить врага?

Все это хлынуло из сознания лорса, и зверь опять громко фыркнул, нетерпеливо ударив копытом оземь.

— Я вижу, наш четвероногий друг снова готов в дорогу. Выспался ли ты наконец? Досмотрел ли свои сладкие сны? — Улыбающийся брат Альдо стоял перед священником, поглаживая длинную бороду.

Иеро вскочил на ноги.

— Где Лучар и медведь? — спросил он, скользнув внимательным взглядом по поляне.

— Я полагаю, их пригласили нанести небольшой визит Вайлэ-ри, но скоро они вернутся. Как видишь, наши моряки и Клоц — в отличной форме. Люди Гимпа думают, что переусердствовали с выпивкой вчерашним вечером и только что проснулись; я не стал их разубеждать, лишь предупредил, чтобы не трогали лесных женщин. Я сказал, что эти красотки находятся под защитой могучих чар и каждый, кто коснется их, умрет. Это подействовало. Но все же меня удивляет, что наши люди не возразили ни слова и совсем не интересуются женщинами. Странно для лихих моряков, ты не находишь?

Иеро с сомнением взглянул на старого эливенера, но тот казался невинным как младенец — стоял, задумчиво склонив голову, и его длинные темные пальцы скользили по белоснежной бороде.

— Чем займемся сейчас? — спросил Иеро, меняя тему,— Не хочешь ли ты взглянуть на места, где вчера бушевал пожар? У меня возникли кое-какие идеи, и их надо бы обсудить с тобой. Но сначала позавтракаем.

Моряки окружили священника, радостно приветствуя его, пока он поглощал тушеные плоды. Люди Гимпа чувствовали, что находятся в каком-то странном и непривычном мире, где лишь этот северный воин может быть для них надежным проводником и защитником. Эти чувства распространялись и на его спутников — темнокожую девушку, седобородого мудреца, медведя и огромного лорса.

— Что тут случилось, мастер Иеро? Жгли навозные кучи? — спросил Гимп, когда спустя недолгое время отряд достиг обширных пространств, заваленных пеплом от сгоревших деревьев, плесени и гнилья. Кое-где легкий дымок еще тянулся в безоблачное небо, будто души лесных исполинов взлетали вверх, к солнцу.