Путешествие Гильва в Готию Придунайскую, рассказывается в Эдде следующим образом:
«Некогда в Свевонии царствовал вещий Гильв. Он с ужасом заметил, что народ его стал оказывать необыкновенное виимание к пришлым азам (Asa-Folck, asianske Folck)[47], и не понимал, приписать ли это личным их достоинствам, или могуществу богов, которым они поклонялись. Чтоб обяснить себе это, Гильв решился сам отправиться в Асгард, под видом простаго старца. Но хитрые азы знали вперед о приезде и намерении Гильва, и так ослепили его кудесами своими, что ему чудилось, будто он попал в сверхъестественный мир. Прибыв в город, он увидел там палаты каменные, крыши золотые. При входе какой-то человек играл семью ножами, взбрасывая их на воздух и ловя один за другим. Этот человек спросил Гильва, кто он такой? Гильв отвечал, что он путник от гор Рифейских (Refels stigum) и просит ночлега. Человек повел его в палаты; но едва Гильв вступил во внутренность, двери вслед за ним захлопнулись на замок. Гильв увидел множество покоев и в них тьму народа. Одни пили, другие играли в различные игры, иные боролись, и вообще все проводили время в различных забавах. Дивясь на все эти невиданные им сроду вещи, старец проговорил про себя:
Прежде чем войдешь куда-нибудь,
Осмотрись осторожно, есть ли выход:
Нельзя знать, где засели враги,
Которые тебе строят ковы.
Все обряды Севера, до перехода готов, относились к сайванскому верованию, к которому, разумеется, принадлежал и Гильв. Вступая в Hall, или Herberge Асгарда, и видя, что попал в ловушку, он произносит первую строфу из изречений Харо (Haramal), относящихся к древней Эдде, и приписанных мудрости Одена. Но, относясь к верованию Гильва, их скорее должно считать отрывками из Бгартрихари, или изречений Вишну, в свойстве the goddess of speech – Bhartrihari[48].
Строфа Haramal, положительно определяющая, к какому верованию и обрядам должно отнести изречения Харо, есть следующая:
Хоть поздно нарожденный, но сын дороже всего;
ибо кто воздаст отшедшему отцу память по душе
на могиле (Bauta-Steina), кроме кровнаго?
Эта строфа обясняется только законом Индии, что все предки того, кто не имеет сына, для совершения срадха (поминовения души), или погребальнаго обряда о блаженстве душ их, исключается из вечных селений:
«Чрез сына (совершающаго поминовения) человек переходит в мир вышний; чрез внука приобретает бессмертие, чрез правнука поступает в обитель света».
«Так как сын избавляет отца от преисподней, называемой путь[49]; то он и прозван самим Брамой «избавителем от ада» (путра)».
«Тот, у кого нет сына, может обречь в сына внука своего: «Да будет произрожденный моею дочерью моим сыном, и да совершит он срадху в память мою».
Обратимся теперь к Skaldamal, или к сборнику витязных песен, квид Эдды.
По нашему мнению, в них настолько скрывается истины, насколько они были родственны с гайдами гадляров, гайдуков[50] и вообще походных бандуристов, гусляров, которые и во времена Тацита, «возлагали свои вещие персты на живые струны, и сами струны рокотали князьям славу».
Воспеваемые события и герои большей части древних квид относятся к IV и V столетиям. Hunugard и имя Аттилы, упоминается во многих; но две, так называемия гренландские квиды, – Atla quida и Atlamal, относятся собственно до Аттилы, хотя главное содержание их есть гибель Нивелунгов, или Нибелунгов и мщение Гудруны, дочери владетеля Бургундскаго Гойко (Giuka), рода Нивелунгов[51]. Обстановка события, воспеваемаго в квиде, противореча народному сказанию (Niflunga Saga), видимо прошла сквозь чистилище. Гунугардский владетельный род, хотя и близкая родня Нивелунгам, или Нибелунгам, но гунны еще язычники, а прирейнские владетели озарены уже христианством; это высказано только в позднейшей поэме Nibelungenlied: «Я христианка, – говорит Гримгильда (Гудруна квиды) послу Аттилы, – отдам ли я себя язычнику!» – Ратарий (Rathere, Ratgaire, Ruedeger, Rüdiger) успокоивает ее, объявляя, что при Аттиле много витязей-христиан, и что от нее будет зависеть обратить и его в христианство.
Гренландские квиды об Аттиле и исландские о Гудруне, воспевая преимущественно гибель Нибелунгов (Drap Niflunga) и составляя, как будто одно целое, в то же время беспощадно противоречат друг другу, не говоря уже о смешении собственных имен, о провалах, чрез которые не построишь моста, и о том, что почти во всех древних квидах поток смысла, то впадает в топкое болото, то скрывается в трущобе, то совсем уходит в землю. Главная причина этого – народный язык, с диким произношением, не выразимым не только рунами или резами и начертаниями, находимыми на хронных камнях, но и латинскими буквами.
Страница средневековой рукописи «Песни о Нибелунгах»
Для примера приведем несколько славянских речений, записанных в хронике Иарум-Шульца[52]:
Heid sangd kam mahn;
Niima jehss mom tah Brüdt bäut
Tidie sehna siete minne chsworet.
Кто не скажет, что это отрывок из какой-нибудь древней квиды?
Предание о женитьбе Аттилы на княжне Бургундской заключается и в поэме Nibelungenlied, относимой к X веку, и в поэме «Waltarius Aquitanus», почерпнутой из одного и того же источника; но переобразованной в честь и пользу визиготов аквитанских.
В Nibelungennoth, или Nibelungenlied, Аттила и его гунны играют более благовидную роль, и лицо их не изрыто ни оспой, ни Аммиановским раскаленным железом, чтоб не смела расти борода. Эта трагическая поэма создана не по замышлению ходячих природных певцов, а по тщательному соображению сидячих поэтов, в подражание Илиаде. Тут излияние задушевной песни во славу славных, заменено похвальным прилежашем к труду для собственной своей славы.
Но последовательности, подробностям и сухости описания приключений (aventure) протяжными стихами с рифмами[53], явно, что Nibelungenlied образовалась не собственно из витязных народных песен; но из полноты древняго народнаго разсказа о мщении Гримгильды (по квидам Гудруны) Бургундской:
Uns ist in alten Mähren Wunders viel gesait,
Von Helden lobebären, von grosser Arebeit,
Von Freuden und Hochgezeiten, von Weinen und von Klagen,
Von kühner Recken Streiten mögt ihr nun Wunder hören sagen
[54]Главным источником этих древних сказок (alten Mähren) была «Vilkina Saga», сборник, в котором находится и сказание о Нифлунгах.
Во всяком случае, на этом основании, события в Nibelungenlied ближе к исторической истине. В Эдде же, то же самое происшествие разрознено на квиды с разноречивыми вариантами, и эти квиды, в свою очередь, похожи на обрывки, для слепки которых необяснимые слова употреблены вместо цемента.
Как в скандинавских квидах, так и в немецкой поэме о Нибелунгах, вступлением в разсказ о союзе Гримгильды (Chriemhilde), или Гудруны с Аттилой, служит смерть героя Сигурда (Siurit, Sjurd)[55], перваго ее мужа. Он злодейски убит старшим ее братом Гунтером (в квидах Гуннаром) при помощи Хагена (Hagen)[56].
