— А кто такой Юкуну?

— Мерзкий волшебник из Олмери. Вместо головы у него вареная тыква, и он постоянно щеголяет безмозглой улыбкой. Он во всех отношениях отвратителен, а злобен, как евнух.

Дерва Корема слегка улыбнулась холодной улыбкой.

— И ты вызвал гнев этого колдуна?

— Ба! Пустое дело! За небольшое неуважение к себе он забросил меня на север с немыслимым поручением. Но меня не зря зовут Кьюджел Умник! Поручение выполнено, и теперь я возвращаюсь в Олмери.

— А Олмери — приятное место?

— Очень, особенно если сравнить с этими дикими лесами и туманом. Но, как и везде, есть свои недостатки. Там много волшебников, и справедливость часто нарушается, как я уже рассказал.

— Расскажи мне больше об Олмери. Есть там города? Есть ли жители, кроме мошенников и колдунов?

Кьюджел нахмурился.

— Города есть — печальная тень былой славы. Азеномай, на месте слияния Кзана и Скаума, Кайн в Асколайсе, и другие на противоположном берегу Каучика, где живет очень хитрый народ.

Дерва Корема задумчиво кивнула.

— Я пойду в Олмери. В твоем обществе, от которого скорее сумею оправиться.

Кьюджел искоса посмотрел на нее, ее замечание ему не понравилось, но он не стал вдаваться в подробности, а она спросила:

— А что между нами и Олмери?

— Тут обширные и опасные пустоши, населенные гидами, эрбами и деодандами, а также лейкоморфами, гулами и гру. Больше я ничего не знаю. Если мы выживем, это будет настоящее чудо.

Дерва Корема задумчиво посмотрела в сторону Сила, потом пожала плечами и замолкла.

Скучный завтрак кончился. Кьюджел прислонился спиной к стене коровника, наслаждаясь теплом костра, но Фиркс не дал ему отдыхать, и Кьюджел с болезненной гримасой вскочил на ноги.

— Идем; пора в путь. Злоба Юкуну не дает мне отдыхать.

Они спустились по склону холма, следуя по остаткам древней дороги. Характер местности изменился. Вереск уступил место болотистой низине; вскоре показался лес. Кьюджел недоверчиво рассматривал сумрачную тень.

— Надо идти тихо. Надеюсь, мы не потревожим чего-нибудь зловещего. Я буду смотреть вперед, а ты поглядывай назад, чтобы никто врасплох не прыгнул нам на спину.

— Мы заблудимся.

— Солнце на юге; оно наш проводник.

Дерва Корема снова пожала плечами; они погрузились в лесную тень. Кроны высоких деревьев сомкнулась над ними, и солнечные лучи, изредка пробивавшиеся сквозь листву, лишь подчеркивали полумрак. Вскоре они увидели ручей и, идя по его течению, оказались на поляне, по которой протекала река.

На берегу вблизи причаленного плота сидели четверо в рваной одежде. Кьюджел критически осмотрел Дерву Корему и снял с ее одежды пуговицы из драгоценных камней.

— Это, несомненно, разбойники, и не стоит пробуждать их алчность.

— Лучше нам с ними не встречаться, — ответила Дерва Корема. — Это животные, а не люди.

Кьюджел возразил:

— Нам нужен их плот; они могут рассказать о дороге. Если мы станем слишком просить, они решат, что у них есть шанс поживиться. — И он пошел вперед, а Дерва Корема поневоле двинулась за ним.

При ближайшем рассмотрении внешность бродяг не стала лучше. Волосы у них длинные и спутанные, лица в морщинах, глаза как жуки, а во рту желтые гнилые зубы. Выражение у них было довольно мирным, и они смотрели на подходивших Кьюджела и Дерву Корему скорее осторожно, чем воинственно. Один из них оказался женщиной, хотя по одежде, лицу или поведению этого нельзя было сказать. Кьюджел снисходительно их приветствовал, и они удивленно замигали.

— Кто вы такие? — спросил Кьюджел.

— Мы называем себя Бусиако, — ответил самый старший среди них. — Это и племя наше, и семья; у нас в этом нет разницы, потому что у нас многомужие.

— Вы живете в лесу, знаете дороги в нем?

— Это верно, — согласился мужчина, — хотя наши знания ограничены. Не забывайте, это Большой Эрм, он тянется лига за лигой без всяких перерывов.

— Неважно, — сказал Кьюджел, — нам нужно только переправиться через реку и узнать безопасную дорогу на юг.

Мужчина посовещался с остальными; все покачали головой.

— Такой дороги нет; на пути горы Магнаца.

— Верно, — согласился Кьюджел.

— Если я перевезу вас через реку, — продолжал старший Бусиако, — вы погибнете, потому что местность там населена эрбами и гру. Меч там бесполезен, а волшебства у вас нет: мы, Бусиако, ощущаем волшебство, как другие чувствуют запах мяса.

— Как же нам добраться до цели? — спросил Кьюджел.

Бусиако этот вопрос не интересовал. Но другой мужчина, помоложе, взглянув на Дерву Корему, посмотрел на реку, как будто о чем-то задумался. Очевидно, напряжение оказалось ему не под силу, и он в знак поражения потряс головой.

Кьюджел, заметив это, спросил:

— Что тебя привело в замешательство?

— Не очень сложная проблема, — ответил Бусиако. — У нас мало практики в логических упражнениях, и любая трудность ставит нас в тупик. Я только подумал, чем вы могли бы заплатить, если бы я провел вас через лес.

Кьюджел от всего сердца рассмеялся.

— Хороший вопрос. Но у меня есть только то, что на мне, а именно: одежда, обувь, шапка и меч, и все это мне необходимо. Впрочем, я знаю заклинание, при помощи которого могу произвести одну-две драгоценные пуговицы.

— Не очень интересно. Поблизости в склепе драгоценностей навалено мне по голову.

Кьюджел задумчиво потер подбородок.

— Всем известна щедрость Бусиако; может, ты проведешь нас мимо этого склепа.

Бусиако сделал равнодушный жест.

— Как хочешь, хотя по соседству там логово большой самки гида, и у нее как раз период течки.

— Мы не будем отвлекаться и пойдем прямо на юг, — решил Кьюджел. — Пошли сейчас же.

Бусиако не тронулся с места.

— Тебе нечего предложить?

— Только мою благодарность, а это немало.

— А как насчет этой женщины? Она, конечно, тощая, но чем-то привлекательна. Тебе все равно умереть в горах Магнаца, так зачем напрасно терять женщину?

— Верно, — согласился Кьюджел. Он повернулся к Дерве Кореме. — Договоримся?

— Что? — гневно воскликнула она. — Ты осмеливаешься делать такое предложение? Я утоплюсь в реке!

Кьюджел отвел ее в сторону.

— Меня не зря называют Кьюджелом Умником, — просвистел он ей на ухо. — Неужели я не перехитрю этого слабоумного?

Дерва Корема недоверчиво посмотрела на него, потом отвернулась, слезы гнева покатились по ее щекам. Кьюджел обратился к Бусиако.

— Твое предложение звучит мудро; идем.

— Женщина останется здесь, — сказал Бусиако, вставая. — Мы пойдем заколдованными тропами, и потребуется строгая дисциплина.

Дерва Корема сделала решительный шаг в сторону реки.

— Нет! — торопливо воскликнул Кьюджел. — Она очень чувствительна и хочет сама убедиться, что я благополучно вышел на тропу, ведущую в горы Магнаца, хоть это и означает мою несомненную смерть.

Бусиако пожал плечами.

— Все равно. — Он провел их к плоту, отвязал веревку и шестом начал передвигать плот через реку. Вода казалась мелкой, шест нигде не погружался больше чем на фут или два. Кьюджелу показалось, что перейти реку вброд было бы очень просто.

Бусиако, заметив это, сказал:

— Река кишит стеклянными рептилиями; они сразу набрасываются на неосторожного человека.

— Да ну! — воскликнул Кьюджел, с сомнением поглядывая на реку.

— Да. А теперь должен вас предупредить. Вас могут приманивать всяческими способами, но если вы цените свою жизнь, не делайте ни шага с тропы, по которой я вас поведу.

Плот причалил к противоположному берегу; Бусиако сошел на берег и привязал плот к дереву.

— Идите за мной. — Он уверенно двинулся между деревьев. Дерва Корема пошла следом, последним шел Кьюджел. Тропа была настолько нехоженая, что Кьюджел не отличал ее от глухого леса, но Бусиако тем не менее ни разу не заколебался. Солнце, низко светившее из-за ветвей, виднелось только изредка, и Кьюджел не мог понять, в каком направлении они движутся. Так они двигались в лесном одиночестве, где изредка слышались лишь голоса птиц.