— Это очень радушное предложение, — сказал Кугель.

Он забрался на сиденье. Баззард подстегнул вериота, и двуколка быстро покатила по дороге.

— Если не ошибаюсь, Юкоуну, или, как его называют, Смеющийся маг, живет в Перголо, который расположен неподалеку от Азеномея. Возможно, ты с ним знаком? — прервал молчание Баззард.

— Мы действительно знакомы, — подтвердил Кугель. — Он сыграл со мной несколько своих остроумнейших шуток.

— Ах, вот как! Я пришел к заключению, что он не относится к числу твоих закадычных друзей.

— Если вдруг нас слушают какие-нибудь нечаянные уши, пусть знают, что я очень хорошо отношусь к Юкоуну, — пробурчал Кугель, оглядываясь по сторонам.

Баззард понимающе кивнул.

— В любом случае, зачем ты возвращаешься в Азеномей?

И снова Кугель оглянулся по сторонам.

— Все еще памятуя о Юкоуну: его многочисленные друзья нередко докладывают ему о подслушанных разговорах, причем подчас в искаженном виде, поэтому я стараюсь избегать неосторожных речей.

— Это правильно! — одобрил его Баззард. — Мои четыре отца в Ллайо столь же осмотрительны.

Через миг Кугель спросил:

— Я знавал немало отцов, у которых было по четыре сына, но никогда прежде не приходилось видеть сына четверых отцов. Каково объяснение сему странному факту?

Баззард озадаченно почесал голову.

— Мне никогда не приходило в голову об этом спросить, — ответил он. — Но я сделаю это при первой же возможности.

Их путешествие продолжалось без происшествий, и к исходу второго дня они прибыли в Ллайо, огромный дом о шестнадцати фронтонах. Двуколку поручили заботам конюха. Баззард провел Кугеля через высокую, обитую железом дверь и через гостиную проводил в кабинет. Высокие окна, по двенадцати фиолетовых створок на каждой, затемняли вечерний свет, тусклые пурпурные лучи, косо падавшие из окон, вызолачивали темные дубовые панели на стенах. На темно-зеленом ковре стоял длинный стол. Повернувшись спинами к камину, за столом сидели четверо мужчин необычного вида. Странность заключалась в том, что на всех четверых у них насчитывался один-единственный глаз, единственное ухо, одна рука и одна нога. В остальном же они были очень похожи между собой: небольшого роста и худощавые, с круглыми серьезными лицами и коротко подстриженными черными волосами. Баззард представил их Кугелю. Пока он говорил, мужчины проворно передавали друг другу руку, глаз и ухо, чтобы каждый мог в полной мере оценить все достоинства гостя.

— Этого господина зовут Кугель, — сказал Баззард. — Он мелкий аристократ из долины реки Твиш, натерпевшийся от шуток некоего лица, имени которого я предпочту не называть. Кугель, позволь представить своих четырех отцов! Их зовут Диссерл, Васкер, Пелейсиас и Архимбауст. Когда-то они были знаменитыми колдунами, пока не перебежали дорожку одному шутнику-волшебнику.

Пелейсиас, у которого в тот момент оказались и глаз, и ухо, подал голос:

— Можешь рассчитывать на наше гостеприимство! В Ллайо не так часто заезжают гости. А как вы встретились с нашим Баззардом?

— Наши шатры на выставке располагались по соседству, — объяснил Кугель. — При всем моем уважении к герцогу Орбалю я думаю, что его решения были деспотическими, и приз не достался ни Баззарду, ни мне.

— Кугель не преувеличивает, — подтвердил Баззард. — Мне даже не разрешили изобразить пение моих несчастных рыбок.

— Какая жалость! — огорчился Пелейсиас. — И все-таки выставка, несомненно, дала вам обоим незабываемый опыт, так что время потрачено не зря. Я прав, Баззард?

— Совершенно верно, сэр, и пока не забыл, я хотел бы прояснить один вопрос. Один отец нередко может похвастаться четырьмя сыновьями, но как может быть такое, чтобы у одного сына было четыре отца?

Диссерл, Васкерл и Архимбауст быстро забарабанили по столу, и глаз, ухо и рука поменяли хозяев. Наконец Васкер сделал отрывистый жест.

— Это долго объяснять.

Архимбауст, получив глаз и ухо, внимательно осмотрел Кугеля. В особенности, казалось, его заинтересовала шляпа Кугеля, которую он снова украсил «Фейерверком».

— Какое замечательное украшение, — заметил Архимбауст.

— Я тоже считаю его великолепным, — вежливо поклонился Кугель.

— Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о его происхождении?

Кугель с улыбкой покачал головой.

— Давайте поговорим о чем-нибудь более интересном. Баззард сказал мне, что у нас есть некоторое количество общих друзей, включая благородного и знаменитого Юкоуну.

Архимбауст изумленно заморгал своим глазом.

— Вы о том трусливом, безнравственном и омерзительном Юкоуну, которого иногда называют Смеющимся магом?

Кугель вздрогнул и поморщился.

— Я никогда не стал бы называть так дорогого Юкоуну, в особенности если бы думал, что он сам или один из его приспешников могут подслушать мои слова.

— Ах, вот оно что! — спохватился Архимбауст. — Теперь я понял, откуда такое недоверие. Не беспокойся! У нас есть оповещающее устройство. Можешь говорить все, что вздумается.

— В таком случае должен признать, что моя дружба с Юкоуну не так уж крепка. Недавно по его приказу крылатый демон перенес меня через океан Вздохов и выкинул на пустынном берегу, который называется Шенгльстоун-Стрэнд.

— Если это шутка, то довольно-таки плоская, — воскликнул Баззард.

— И я так думаю, — согласился Кугель. — Что же касается украшения, на самом деле это чешуйка, называемая «Нагрудный взрывающий небеса фейерверк», с башенки демиурга Садларка. Она обладает силой, которую, откровенно говоря, я не понимаю, и ее опасно трогать, если не намочены руки.

— Замечательно, — сказал Баззард, — но почему ты не пожелал открыть это раньше?

— По причине очень интересного факта: все остальные чешуи — у Юкоуну! Поэтому он пожелает заполучить «Фейерверк».

— Очень интересно! — сказал Архимбауст.

Он и его братья разразились шквалом сообщений, с четкой организованностью обмениваясь друг с другом своим единственным глазом, ухом и рукой. Наблюдая за ними, Кугель наконец смог отважиться предположить, каким образом четыре отца умудрились произвести на свет общего сына.

— Каковы ваши планы в отношении Юкоуну и этой необыкновенной чешуйки? — спросил Васкер.

— Я еще не решил и, по правде говоря, обеспокоен, — признался Кугель. — Да, Юкоуну жаждет заполучить «Фейерверк». Он подойдет ко мне и скажет: «Ах, милый Кугель, как любезно с твоей стороны было принести мне «Фейерверк»! Отдавай его мне, или почувствуешь на своей шкуре мой шутливый нрав!» Ну и что делать? У меня нет перед ним никакого преимущества. Когда имеешь дело с Юкоуну, надо быть готовым к чему угодно. У меня острый ум и быстрые ноги, но достаточно ли этого?

— Очевидно, нет, — отозвался Васкер. — И все-таки…

Послышался свистящий шум. Васкер тут же придал своему голосу дрожь сладкого воспоминания.

— Да, этот милый Юкоуну! Как странно, Кугель, что тебя тоже связывают с ним дружеские отношения.

Заметив тайный знак Баззарда, Кугель заговорил столь же медоточивым голосом:

— Да, его повсюду считают отличным малым.

— Именно так. Да, у нас случались маленькие разногласия, все бывает. Теперь все давно забыто.

— Если тебе посчастливится встретиться с ним в Альмери, пожалуйста, передай ему наши самые теплые пожелания, — вступил в разговор Баззард.

— Я не увижусь с Юкоуну, — сказал Кугель. — Я намереваюсь удалиться в укромную маленькую хижину на реке Сьюн и, возможно, выучиться какому-нибудь полезному ремеслу.

— В общем и целом, вполне разумный план, — похвалил Архимбауст. — А теперь, Баззард, расскажи-ка нам еще что-нибудь про выставку.

— Она была великолепно задумана, — сказал Баззард. — В этом нет никаких сомнений! Кугель показал замечательную дыру, но герцог Орбаль отверг ее на основании недолговечности. Заллопс выставил «Справочник универсальных знаний», который произвел впечатление на всех. Оклад его украшал гностический девиз, что-то в таком роде…

Взяв стило и бумагу, Баззард нацарапал: «Шпион Юкоуну висит над нами, в клубе дыма».