— Я могу лишь подтвердить то, что знаю сам, — тщательно подбирая слова, начал Кугель. — Возможно, грабитель действительно спрятал сны Йоло в дырке, когда я отвлекся. С какой целью? Кто может сказать?

Герцог Орбаль спокойным голосом спросил:

— А что, поискать в дыре этот неуловимый «Мешок снов» никто из вас не догадался?

Кугель безразлично пожал плечами.

— Йоло может влезть туда сейчас и искать, сколько его душе угодно.

— Ты притащил сюда эту дыру! — парировал Йоло. — Следовательно, тебе и лезть!

Завязался оживленный спор, длившийся, пока не вмешался герцог Орбаль.

— Обе стороны выдвинули убедительные аргументы, но думаю, однако, что я должен указать на Кугеля. Сим повелеваю, чтобы он обыскал свою собственность на предмет пропавших снов и вернул их, если сие представится возможным.

Кугель с таким жаром воспротивился этому решению, что герцог Орбаль обернулся и прищурился на горизонт, после чего Кугель несколько присмирел.

— Разумеется, решение вашей светлости должно быть исполнено, и, если мне прикажут, я, так и быть, поищу пропавшие сны Йоло, хотя его измышления — нелепица чистейшей воды.

— Пожалуйста, сделай это, и немедленно.

Кугель отыскал длинный шест, к которому прикрепил крюк. Осторожно засунув свое приспособление в отверстие, он принялся шуровать им в дыре, но, однако, преуспел лишь в том, что раздразнил щупальце, которое принялось судорожно метаться из стороны в сторону.

Йоло внезапно завопил от возбуждения.

— Я заметил необычное обстоятельство! Этот кусок земли от силы шести футов в толщину, а Кугель запихнул туда жердь длиной в двенадцать футов! Какое мошенничество он затеял на сей раз?

— Я обещал герцогу Орбалю чудо, достойное изумления, и полагаю, что выполнил свое обещание, — спокойно ответствовал Кугель.

Герцог Орбаль согласно кивнул.

— Неплохо сказано, Кугель! Твой экспонат поистине провокационный. И все-таки ты предлагаешь нам лишь дразнящий проблеск: бездонную яму, кусок щупальца, странный цвет, далекий свет — действо отдает кустарщиной и импровизацией. Сравни, пожалуйста, с аккуратностью тараканов Царафлама! — Он поднял руку, призывая вновь начавшего было возражать Кугеля к спокойствию. — Ты показал нам дыру, согласен, и это прекрасная дыра. Но чем она отличается от любой другой такой же? Как я могу на этом основании присудить тебе приз?

— Вопрос может быть разрешен, — предложил Кугель. — Пусть Йоло залезет в дыру, чтобы убедиться, что его сновидения находятся в другом месте. А потом по возвращении засвидетельствует подлинно чудесную природу моего экспоната.

— Кугель представил этот экспонат, пусть он и проводит исследование! — отнекивался толстяк.

Герцог Орбаль поднял руку, призывая к тишине.

— Постановляю, чтобы Кугель немедленно залез в свой экспонат и отыскал там имущество Йоло, а также провел тщательное изучение обстановки, на благо всех нас.

— Ваша светлость! — возразил Кугель. — Это не так-то просто. Щупальце заполняет почти всю яму!

Герцог Орбаль снова кинул взгляд на трубы, стоявшие в ряд вдоль горизонта, и через плечо кинул крепкому мужчине в малиново-черной форме:

— Какую трубу лучше использовать на этот раз?

— Вторую справа, ваша светлость, она забита всего на четверть.

— Мне страшно, но я поборол свой страх! Отправляюсь на поиски пропавших сновидений Йоло, — тут же выкрикнул Кугель.

— Прекрасно, — с ухмылкой процедил герцог Орбаль. — И пожалуйста, не задерживайся: мое терпение уже на исходе.

Кугель попробовал просунуть в дыру ногу, но движение щупальца заставило его вновь отдернуть ее. Герцог Орбаль что-то тихо приказал своему констеблю, и тот притащил лебедку. Щупальце вытащили из дыры на добрых пять ярдов.

— Перешагни щупальце, ухватись за него руками и ногами, и оно затащит тебя назад в отверстие, — посоветовал правитель.

Кугель в отчаянии взобрался на щупальце. Лебедку отпустили, и Кугеля затянуло в дыру.

Солнечный свет искривлялся у входа в отверстие и не мог проникнуть внутрь, поэтому Кугель оказался погруженным практически в полную тьму, где, однако, каким-то парадоксальным образом смог точно оценить размеры своего нового окружения. Он стоял на поверхности плоской и одновременно неровной, с возвышениями, впадинами и холмами, напоминающими поверхность бурного моря. Черное ноздреватое вещество под его ногами образовывало небольшие полости и туннели, в которых Кугель ощущал копошение множества практически незримых светящихся точек. Там, где пористая поверхность вздымалась ввысь, гребень искривлялся, точно разбивающаяся о берег волна, или стоял торчком, зазубренный и жесткий. А края мерцали красным, бледно-голубым и еще несколькими цветами, которых Кугель никогда раньше не видел. Горизонт был неразличим, а местные представления о расстоянии, пропорциях и размерах шли вразрез с понятиями Кугеля.

Над его головой нависало мертвое Ничто. Единственное подобие какого-то знака, большой диск сероватого оттенка, парил в зените, столь неотчетливый, что зрение почти не улавливало его. На неопределенном расстоянии — миля? десять миль? сто ярдов? — вздыбленная масса закрывала весь обзор. При более близком рассмотрении Кугель обнаружил, что это возвышение представляет собой груду студенистой плоти, внутри которой плавал шаровидный орган, очевидно аналогичный глазу. От основания этого существа отходила сотня щупальцев, простиравшихся далеко по черной губчатой поверхности. Одно из щупальцев прошмыгнуло рядом с ногой Кугеля, нырнуло во внутрикосмическую дыру и оказалось на земной почве.

Кугель отыскал мешок снов Йоло — он валялся в трех шагах. Черная пористая плоть, поврежденная ударом, истекала жидкостью, проевшей в коже дырку, сквозь которую звездчатые сны высыпались наружу. Тыча поверхность шестом, Кугель повредил поросль коричневых щупальцев. Выступившая сукровица закапала сновидения, и, подняв одну из хрупких снежинок, Кугель обнаружил, что ее края сияют причудливой цветной бахромой. Сочетание жидкостей, пропитавших снежинку, заставило его ощутить в пальцах зуд и покалывание. Несколько десятков маленьких сверкающих узелков обступило его голову, и тихий голос назвал его по имени:

— Кугель, как мило, что ты пришел навестить нас! Что ты думаешь о нашей чудесной стране?

Кугель в изумлении оглянулся по сторонам. Откуда жители этого места могли узнать его имя? На расстоянии десяти ярдов он заметил небольшой холмик протоплазмы, ничем не отличающийся от чудовищной туши с плавающим глазом. Светящиеся узелки начали кружиться вокруг него, и голос зазвучал прямо в ушах у Кугеля.

— Ты озадачен, но не забудь, здесь все по-иному. Мы передаем свои мысли маленькими модулями; если ты присмотришься, то заметишь, как они проносятся сквозь поток — изящные крошечные оживикулы, жаждущие освободиться от груза своего знания. Вот! Смотри! Прямо перед твоими глазами висит великолепный экземпляр. Это твоя собственная мысль, в отношении которой ты не уверен, поэтому она колеблется и ожидает твоего решения.

— А если я заговорю? — спросил Кугель. — Это не поможет?

— Наоборот! Звуки считаются оскорбительными, и все стараются не издать ни малейшего шороха.

— Все это очень здорово, — проворчал Кугель, — но…

— Молчи, пожалуйста! Посылай только оживикулы.

Кугель разразился целым облаком светящихся сущностей.

— Я буду стараться изо всех сил. Возможно, вы сможете сказать мне, как далеко простирается эта страна?

— Не очень точно. Иногда я отправляю оживикулы, чтобы исследовать далекие места, они сообщают о бескрайних видах, подобных тому, который видишь ты.

— Герцог Орбаль Омбаликский приказал мне собрать сведения, и ему покажутся интересными твои наблюдения. Есть ли здесь какие-нибудь ценные вещества?

— В определенной степени. Просцедель, дифаний и случайные вкрапления замандеров.

— Моя главная забота, разумеется, — сбор сведений для герцога, кроме того, я должен вернуть сны Йоло. Но все-таки я хотел бы обзавестись парой-тройкой ценных безделушек — на память о нашем приятном общении.