«Забияка» снялся с якоря, лишь только шлюпка доставила на борт Гиля с Китиарой и Эмрика, и, после того как взметнувшийся на флагштоке перед зданием таможенной службы вымпел возвестил об открытии гавани, распустив паруса, вышел в Сагрский залив. Известие о том, что его товарищи едва не были схвачены Белыми Братьями, преследовавшими их до самой шлюпки, заставило северянина поторопиться с отплытием, а упоминание Эмрика о возглавлявшем преследователей Заруге, успевшем где-то потерять левый глаз, не на шутку встревожило. Значит, охота за кристаллом ни на миг не прекращалась, и если Заруг добрался до Сагры, то, вероятно, последует за ними дальше и ни перед чем не остановится. Если он сумел получить в свое распоряжение Белых меченосцев, то раздобудет и корабль для преследования, а о том, как вести бой на море, северянин имел весьма смутное представление.

Беглый осмотр судна убедил Мгала, что Дижоль не лгал: «Забияка» не был пиратским кораблем в полной мере. Несмотря на грозную славу, утвердившуюся за дувианцами, хлеб свой насущный они добывали не морским разбоем, а контрабандой и обычными перевозками грузов, ловлей рыбы, жемчуга и черепах. Команда «Забияки» не была исключением. При случае она потрошила мелкие купеческие суденышки, но едва ли решилась бы напасть на большой торговый корабль, не говоря уже о боевом. Судно длиной тридцать пять и шириной десять локтей, не имевшее ни тарана, ни катапульт, с командой в сорок человек, годилось для каботажного плавания и достаточно дальних морских переходов, но никак не для схватки со специально экипированным кораблем.

Покойный капитан уверял, что при хорошем ветре «Забияка» обгонит чуть ли не любое судно, однако северянин догадывался, что тут Дижоль преувеличивал – такого рода похвальбу можно услышать от каждого второго судовладельца. Кроме того, даже если сам Дижоль умел выжать из «Забияки» хорошую скорость, это еще не значило, что кто-либо другой сумеет сделать то же самое. Из замечаний Номбера Мгал понял, что Лив не только числилась, но и на самом деле была помощником капитана, то есть тем единственным человеком на судне, который умел управлять им, мог заставить развить необходимую скорость и привести в Бай-Балан или к сокровищнице Маронды. Но захочет ли кровожадная девица выполнить требования нового капитана? Это проблема, которую надо решить немедленно, и, оставив Эмрика, Гиля и Китиару в каюте, чтобы они могли перекусить и привести себя в порядок после заточения, Мгал вышел на палубу.

Суета, связанная со спешным отплытием, постепенно улеглась. Прямой парус и два расположенных над ним треугольных поймали ветер, а несколько матросов уже устанавливали артемон – небольшой прямоугольный парус, крепившийся к похожей на бушприт наклонной мачте на носу судна.

Позвав Фипа, Бемса и Номбера, с которыми он успел сойтись ближе других, северянин отошел с ними к борту, где их не могли слышать остальные моряки, и поделился своими тревогами.

– Беспокоят тебя, как я понимаю, две вещи: кто поведет корабль через Жемчужное море и сможем ли мы в случае нужды уйти от погони, – уточнил Фип, выслушав новоиспеченного капитана. – На самом деле это один и тот же вопрос – Дижоль не преувеличивал быстроходность «Забияки»; если его поведет знающий мореход – он при хорошем ветре обгонит добрую половину кораблей, вышедших с нами из Сагрской гавани.

Мгал посмотрел на разноцветные паруса в заливе и про себя отметил, что по крайней мере пять кораблей идут одним с ними курсом, а Фип между тем продолжал:

– Лив отлично справлялась со своими обязанностями и в отсутствие Дижоля успешно заменяла его. Она сможет, если это будет угодно Шимберлалу – Отцу Покровителю, привести корабль к цели, ориентируясь по звездам и картам Дижоля, хотя едва ли сделает это по своей воле…

– Кстати, где она?

– Лив отлеживается на корме и за ней присматривает Пелиар.

Мгал проверил, на месте ли кинжал, дав себе обещание не спускать глаз с девицы, которая при первой возможности без колебаний отправит его на свидание с предками, и подумал, что дувианцы не отличаются сентиментальностью. Отыскав знакомого старичка сторожа, Бемс поручил ему заботу об останках своего капитана, Дижоля, и, вручив вместо платы за хлопоты захваченный в бою с гвардейцами меч, счел, по-видимому, свой долг перед покойным выполненным.

– Итак, Лив по своей воле «Забияку» через Жемчужное море не поведет – она у нас упрямица, – вернулся к начатому разговору Фип, – и потому у нас есть выбор: либо заставить ее вновь стать помощницей капитана, либо идти на Дувиан за человеком, способным ее заменить. Но это отнимет много времени. Человека такого не враз сыщешь, к кораблю надо привыкнуть, узнать его, полюбить, только тогда он покажет, на что способен, и к тому же после нашего появления в дувианской гавани…

– …половина стоящих в ней судов устремится за нами к сокровищнице, как бы ни старались мы сохранить цель плавания в тайне, – закончил Номбер.

– Именно так, – кивнул Фип. – Если же Лив вернется к своим обязанностям…

– Кто может заставить ее, если она не захочет? – прервал его Мгал.

Пираты заулыбались, дивясь неосведомленности и недогадливости своего капитана. Фип открыл рот для неспешного и обстоятельного ответа, но Бемс опередил его и, ткнув северянина в грудь коротким мясистым пальцем, прогудел:

– Ты! Ты заставишь! Она твоя рабыня и обязана подчиниться!

– Вот еще! Никогда не имел рабов! Да и ставкой, помнится, был «Забияка», а не свобода?

– И ее свобода тоже! Фальяр по пьяному делу проиграл свою дочь Дижолю, а тот вместе с кораблем или, лучше сказать, как часть корабельного имущества завещал ее тебе, – пояснил Номбер.

– Не понимаю. Она сражалась со мной и утверждала, что владеет половиной судна. Вы сами подтвердили это.

– Ну да, Дижоль называл ее своей женой, и в качестве супруги она могла претендовать на часть его имущества. Дело можно было передать на рассмотрение в Совет Мореходов, но свидетелей или документа о свадьбе у нее нет. О том, что она выкупилась или является вольноотпущенницей, – тоже, и потому Лив решилась прибегнуть к поединку. Выглядел ты после драки с гвардейцами неважно, и ее меч дважды был в опасной близости от твоего тела. Удивительно, как это тебе удалось так быстро оклематься, Гиль, небось, потрудился?

– Он самый, – подтвердил северянин, поглаживая отросшую за время заточения бородку и размышляя о странных законах «граждан ста островов». – Значит, потерпев поражение, Лив стала моей рабыней, и вы считаете, ее можно принудить помогать нам?

– Наконец-то дошло! Ты вправе продать ее, бросить за борт, съесть в сыром или жареном виде! – заверил его Бемс и расхохотался собственной неуклюжей шутке.

– А главное – она знает об этом, – добавил Фип.

– И никто из команды не заступится за нее? Ведь вы плавали вместе, она ваш товарищ! – изумился Мгал.

– Она могла владеть половиной «Забияки» и идти с нами к сокровищнице Маронды, – вмешался Номбер, – я сам ей это предлагал. Но Лив решила поступить по-своему, и теперь она такая же твоя собственность, как кинжал, алебарда или корабль. Кому придет в голову оспаривать твое намерение бросить свой кинжал в море или продать? Она твоя по закону, а мы чтим наши законы, иначе Дувиан давно был бы стерт с лица земли.

– Хм! Вот так история! Но не могу же я в самом деле утопить или продать вдову Дижоля, а грозить попусту не умею и не хочу…

Бемс взглянул на северянина как на умалишенного, Номбер пожал плечами, а Фип, после недолгих размышлений, сказал:

– Скверное занятие – обижать вдову. Лив – девка правильная, но времени у нас мало. Когда Харголидова башня на Белом утесе скроется из виду, Оливетта должна приступить к своим обязанностям. Пусть Пелиара сменит Семс, и, клянусь Шимберлалом, девица быстро согласится занять место помощника и вести «Забияку» куда угодно.

– Будь по-твоему, – согласился Мгал. – А кто такой Семс?