Между тем и помощники Василевского не тратили времени попусту. И Диме и Сергею удалось установить факты, представляющие определенный интерес для следствия.

Семен Яковлевич Маевский, товаровед базы, женил сына Леву. Маевский-папа, как показывают осведомленные соседи, преподнес Маевскому-сыну небольшой свадебный подарок — особнячок. Называется и его стоимость — восемнадцать тысяч рублей. Невестке преподнесен также «скромный» презент — бриллиантовое колье стоимостью восемь тысяч рублей.

Откуда у рядового товароведа с окладом жалованья в 95 рублей такие широкие возможности?

Работникам ОБХСС пришлось самим задержать преступников буквально на месте преступления. К одному из магазинов «Гастроном» под № 9, за которым они установили наблюдение, подкатила серая «Волга». Приехавший на ней человек прошел прямо в кабинет директора Атаманчука. Через некоторое время один из рабочих вынес со склада ящик яблок и ящик апельсинов и направился к «Волге». Понимающий водитель открыл багажник, и они погрузили туда фрукты. А еще через несколько минут из магазина как ни в чем не бывало вышел пассажир.

— Поехали! — бодро сказал он водителю.

— Одну минуточку, — рядом с пассажиром выросли двое молодых людей, — мы из ОБХСС.

Пассажир, некто Михеев, оказался одним из экспертов, проверявших в свое время базу и этот магазин.

Сам Игорь Ильич навел кое-какие справки о директоре конторы Будкевиче. Тот, правда, особняков и бриллиантов не дарил. Жил довольно замкнуто. Была, пожалуй, только одна любопытная деталь в его поведении: директор конторы страсть как любил ездить в командировки. И все больше в такие города, как в Москву, Ленинград, Киев, Тбилиси.

— Директор у нас непоседа, — говорили работники конторы, — он всегда в разъездах. Но уж зато ездит всегда с толком. Лучше его никто сверхфондовых товаров не выбьет, причем самых дефицитных. Вот послезавтра он едет в Кишинев. Значит, будет у нас в Днепропетровске и молдавское вино и виноград.

— Дима, — сказал Василевский следователю ОБХСС, — придется вам послезавтра выехать в служебную командировку в город Кишинев. Надо понаблюдать за нашим директором, как бы он там глупостей не наделал. Тем более что вас он не знает, а его я вам покажу.

На вокзале Диму провожал Сергей. А их подопечного директора провожал маленький, юркий человечек неопределенного возраста, с личиком, напоминающим печеное яблоко. Он лучезарно улыбался директору, отчего яблочко морщилось еще больше, а потом незаметно сунул ему какой-то пакет.

— Возьми его, Сережа, — сказал Дима, — любопытный субъект.

— Определенно. Поглядим, что за пичуга. А ты, пожалуйста, позаботься там о папочке. Не пускай его одного.

— Не беспокойся, я от папы ни на шаг.

Тем временем приглашенные Василевским эксперты и ревизоры проводят повторные экспертизы, сверяют документы. Сам Игорь Ильич допрашивает прежних экспертов, устраивает очные ставки. Картина как будто начинает несколько проясняться.

— Скажите, Михеев, — допрашивает Игорь эксперта, — за какие такие заслуги вас снабжают яблоками и апельсинами?

— Я ничего не знаю. Я не видел. Возможно, ящики положили для шофера или еще для кого-нибудь.

— Пригласите водителя.

— Так я же им не в первый раз хрукты вожу, — сказал водитель.

— Мне?

— Ну, зачем вам? Жинке вашей. А вы тильки глаза отводили.

— Хорошо, — мрачно говорит Михеев, пряча глаза, — я все расскажу.

Когда фрукты поступали на склады плодосекции, их полагалось оприходовать по качественному состоянию. Имеются на этот счет сопроводительные документы поставщиков. Они так и называются — качественное удостоверение. В плодосекции же их регистрировали как несортированные или нестандартные. Естественно; что стоимость фруктов при такой операции существенно занижалась.

А уже после этого на базу приглашались эксперты из бюро товарных экспертиз. Они выборочным путем определяли, сколько примерно товарных сортов в той или другой партии. Конечно, эксперт просматривал далеко не всю партию, а всего несколько ящиков. Получив такое заключение, Сахно, Зарецкий и вся компания подрабатывали именно эту партию фруктов, но так, что-бы ее рассортировать по товарным сортам, а уж только потом сдать магазинам.

При подработке представителей торга, как правило, не было. И яблочко из второго сорта, как по щучьему велению, превращалось в первый сорт, а из нестандартного — во второсортное.

А поскольку представители торга подработанную партию еще раз не перевешивали, Сахно и компания все излишки высших сортов в акты, разумеется, не заносили. Результаты подработки искусно подгоняли под акт эксперта с небольшим отклонением в ту или другую сторону. Документы же в бухгалтерию представлялись только после реализации фруктов.

Все яблоки, лимоны, апельсины, мандарины, виноград, груши и бананы, которые поступали в плодосекцию, приходуются только по весу, а естественная трата устанавливается куда больше, чем есть на самом деле.

А результаты? На понижении сортности выгадали 162 тысячи рублей, да на естественной трате — 40 тысяч.

А что же дальше? Куда деваются десятки тысяч килограммов фруктов? Что делается с этими так называемыми «излишками»?

На допросе Сахно, Зарецкий.

— Несовершенство системы учета.

— Я думаю, просто халатность некоторых работников. Не более.

Но Василевский уже прекрасно понимал, что здесь ни то, ни другое. С помощью экспертов он установил, что в магазины фрукты отпускались по временным фактурам. В них указывались высшие сорта, стандартные. Потом эти документы уничтожались, а вместо них ловкие люди выписывали другие, где те же яблоки, мандарины и апельсины превращались в нестандартные, а лимоны — в малокалиберные.

Обэхээссовский Сергей добыл весьма ценные сведения. Прямо с вокзала, проводив Диму в Кишинев, он проследил за юрким человечком с личиком, напоминавшим печеное яблочко. Он оказался довольно любопытным типом. Сергей сразу же понял, что человечек явно опасается преследования. Он бесцельно петлял по городу, на ходу прыгал в троллейбус, шмыгал в какие-то переулки. Тем не менее Сергею удалось довести своего подопечного до самого дома.

На утро следующего дня юркий человечек поднялся рано. Он вышел из дому с кирзовой сумкой на плече. Через час в подъезде дома на тихой улочке он встретился с гражданином в серой косоворотке и белой летней шляпе. Гражданин в косоворотке сунул юркому в его сумку какой-то большой сверток. Между ними не было произнесено ни слова.

Сергей последовал за кирзовой сумкой, держась все время на определенном расстоянии. Неожиданно человечек с сумкой нырнул в стоявшую у самого тротуара голубую «Волгу». Сергей запомнил номер: 48–52. Такси поблизости не было. Он кинулся к орудовцу, показал удостоверение, и они остановили «Москвич».

— Скорей! — крикнул Сергей. Я из милиции.

«Москвичу» догнать «Волгу» не просто. Но Сергей

был уверен, что человек с кирзовой сумкой не подозревает о погоне. Они мчатся один квартал, другой, третий. «Волги» 48–52 не видно. И вдруг Сергей почти машинально схватился за тормоз.

— Стой!

— Товарищ следователь, — сказал водитель «Москвича», — мы так с вами можем запросто в столб врезаться.

— Извините, — сказал Сергей, а сам не отрываясь смотрел на «Волгу». Почему она остановилась именно здесь? Он поглядел по сторонам. «Управление бытового обслуживания», «Пельменная».

И тут он увидел маленького человечка с кирзовой сумкой на плече. Он выходил из сберкассы.

— Едем за «Волгой». Не теряйте ее из виду, — попросил Сергей.

«Волга» остановилась снова. И снова у сберкассы. «Ага, это уже любопытно, — подумал Сергей, — он кладет деньги на книжки в разных сберкассах. Почему же не в одной? Наверное, слишком много денег. Чтобы не вызвать подозрения».

«Волга» остановилась у восьми сберегательных касс и только после этого направилась в знакомый переулок. Сергей выскочил на углу из «Москвича», поблагодарил водителя и кинулся бегом разыскивать милиционера. Знакомый старшина дежурил на обычном месте.