6 марта военные действия перенеслись во Владивосток. Ранним утром того дня контр-адмирал Камимура во главе отряда тяжелых крейсеров появился у сопок русской базы. Он подверг порт артиллерийскому обстрелу, впрочем, совсем почти безуспешному, очевидно, втайне просто надеясь выманить в море стоявшие здесь броненосные крейсера. Однако русские никак на это не прореагировали, и Камимура ушел.

10 марта японские эсминцы, занимавшиеся по­становкой мин в водах Порт-Артура, вступили в бой с немногочисленной группой русских миноносцев, один из которых был потоплен. После этого Того предпринял другой, необычный, род атаки. Его линкор приблизился к берегам Порт-Артура и стал стрелять по русским кораблям, стоявшим в бухте, через окружающие ее сопки. Мелкие корабли отмечали падение снарядов. При этом было зафиксировано попадание в один русский линкор. Эта тактика повторялась несколько раз, пока вновь установленные береговые батареи не пресекли ее.

Новый командующий Тихоокеанской эскадрой адмирал Макаров хотел вывести в море свои достаточно деморализованные команды для учений и приобретения боевого опыта. 12 марта он вышел в море, ведя под своим флагом четыре линкора и крейсер, и на следующее утро вернулся на базу, обменявшись несколькими выстрелами с японскими крейсерами. 22 марта он снова вышел в море, чтобы отогнать вражеские корабли, подошедшие к Порт-Артуру, которые намеревались начать обстрел порта.

26 марта был сделан еще один выход, в результате которого был потоплен японский грузовой пароход. Без сомнения, именно это оживление активности русских побудило Того сделать еще одну попытку заблокировать порт-артурский канал, затопив в нем новые блокшивы. Успеха она не имела: на следующее же утро Макаров вновь вышел из порта и отогнал от базы несколько назойливых японских крейсеров.

Спустя две недели японцы под покровом ночи поставили еще серию мин в водах Порт-Артура, а наутро их крейсера крутились поодаль от заминированного ими района. Этой приманки было достаточно, чтобы выманить в море адмирала Макарова С его тремя линкорами и четырьмя крейсерами. К досаде японцев, русские невредимо прошли через минированный участок и открыли огонь по пятившимся назад японским крейсерам с дальних дистанций. Но вот на горизонте показались главные силы Того, и Макаров повернул к Порт-Артуру. В этот момент его флагманский корабль «Петропавловск» задевает за мину, взрывается и в облаке сизого дыма быстро погружается в воду, унося с собой 550 жизней, в том числе самого адмирала Макарова. Еще один русский линкор был поврежден миной, но Того не решился подойти поближе, чтобы прикончить его.

Эти мины, вполне возможно, не были теми, что японцы поставили накануне. И русские, и японцы, всяк на свой лад, выкладывали мины не единожды в этом районе, поэтому вполне допустимо, что русский адмирал стал жертвой своей же русской мины.

Гибель Макарова должна была показаться русским еще одним доказательством преследовавшей их неудачи. Но выиграли бы они войну, если б адмирал остался жив, еще сомнительно. Конечно, под его командованием морская война приняла бы другой оборот.

Макаров был лучшим из русских адмиралов. Корабли Порт-Артура не были заметно хуже японских, но их командиры и до и после отдавали предпочтение безопасному стоянию в гавани превратностям открытого моря. Макаров не разделял таких оборонительных взглядов, которые отдавали инициативу японцам, деморализовали лучших офицеров, не давали возможности набраться опыта и уверенности в себе.

Несмотря на гибель «Петропавловска», русские корабли, стоявшие в Порт-Артуре, все еще представляли угрозу для японских коммуникаций. 3 мая Того предпринял еще одну попытку, безуспешную, затопить блокшивы в проходе Порт-Артура. Позднее, 15 мая, он пережил свои первые серьезные потери. Новый тяжелый крейсер «Касуга» с его недоученной командой таранил и утопил сопровождавший его крейсер. В это же время три японских линкора, крейсировавших у берегов Порт-Артура, оказались на минном поле. (Русские потом говорили, что поставили эти мины ночью, чтоб поймать на них эти линкоры.) Один из линкоров, «Хацусе», зацепил сразу две мины и затонул прямо на глазах портартурцев. Другой, «Йашима», нарвался на мину, каким-то чудом удержался на плаву и был уведен на буксире. Позднее «Йашима» все же пошел ко дну, но его гибель не признавалась японцами.

Это был один, если не единственный шанс у русских выиграть войну одним ударом. Однако порт-артурская эскадра не получила приказа выйти в море, чтобы покончить с деморализованным японским флотом, хотя с их водотрубными котлами корабли могли поднять пары молниеносно. И хотя в считаные часы Того потерял треть своих линкоров, с ним было не кончено, он все еще имел преимущество в крейсерах. В последующие педели Того пришлось потерять на минах еще несколько кораблей, но ему повезло в том смысле, что жертвами мин стали старые незначительные суда, потеря которых ничего в сущности не меняла.

Тем временем японские войска подошли вплотную к Порт-Артуру и начали его осаду. Преемник Макарова адмирал Скрыдлов был неспособен взять в свои руки командование порт-артурской эскадрой и удовольствовался лишь тем, что приехал во Владивосток поездом. Армейские генералы сходились во мнении, что Порт-Артур будет удержан (несмотря на то, что его уже брали в 1895 г.).

Но не говоря о возможности захвата противником, русская эскадра, стоявшая в Порт-Артуре, была лишена маневра, свободы действий. Поэтому было решено прорываться на Владивосток.

Тройка больших броненосных крейсеров, базировавшихся во Владивостоке, к тому времени уже принесла японскому судоходству больше урона, чем вся порт-артурская эскадра. Они совершили несколько боевых походов, длившихся обычно неделю или больше, во время которых терзали японские коммуникации и даже, кажется, без особого труда проходили Сунгарским проливом. В июне в ходе восьмидневного крейсирования они отправили на дно несколько транспортов с войсками и захватили британский пароход с углем для Японии. В следующем месяце они появились у берегов Иокогамы и нагнали такого страха на японцев, что те на некоторое время совсем прекратили судоходство, боясь показать нос из своего порта.

Эти и другие акции владивостокских крейсеров уничтожающе действовали на репутацию контр-адмирала Камимуры. Ведь это его тяжелые крейсера должны были найти и уничтожить зарвавшихся русских флибустьеров. Толпа японцев напала на его дом и побила все окна. Наконец в августе во главе четырех тяжелых крейсеров и отряда легких крейсеров с эсминцами он настиг своих обидчиков. Но даже несмотря на такой численный перевес у японцев, «Россия» и «Громобой» сумели отбиться и уйти, только «Рюрик», старый тихоходный «Рюрик», отстал и был потоплен.

Этот последний номер русского трио явно был диверсией, приуроченной к тому моменту, когда порт-артурская эскадра будет пытаться вырваться из Порт-Артура.

10 августа 1904 г. шесть линкоров, четыре крейсера и несколько других малых судов под флагом адмирала Витгефта в 5.30 утра оставили гавань Порт-Артура и, медленно следуя за минными тральщиками, вышли в море. Пройдя опасный в минном отношении район, корабли развили ход до 13 узлов и взяли курс на Владивосток.

Они прошли уже 25 миль, прежде чем Того собрал и привел свои силы, чтобы остановить их. Около 13-30 началась артиллерийская дуэль с дальней дистанции, но с 15.30 до 17.30 боевая линия Того, временно оказавшаяся неуправляемой, вышла из радиуса обстрела. В 17.30 артиллерийская перестрелка возобновилась на дистанции 7—8 тыс. ярдов (приблизительно 6,5—7 тыс. метров).

Боевая линия Того состояла из четырех оставшихся у него линкоров и четырех броненосных крейсеров. Таким образом, каждая из сторон имела шестнадцать 12-дюймовых орудий, и вдобавок у русских было два линкора, несущих по четыре 10-дюймовых.

Но у Того было преимущество в орудиях среднего калибра. Его тяжелые крейсера имели одно 10-дюймовое и четырнадцать 8-дюймовых орудий, в то время как на русских кораблях восьмидюймовок не было вовсе.